В Воронеже завершился осенний этап фестиваля уличного искусства «Здесь». В течение полутора месяцев художники из разных городов России создавали масштабные граффити-картины на стенах воронежских зданий (АДРЕСА получившихся работ - здесь). Зачем Воронежу разрисованные стены, зачем художники едут к нам из других городов и как местные жители мешают райтерам рисовать, рассказывают организаторы фестиваля Ольга Кузьмина и Ирина Аксенова.
Фото paintpro.su
– Как вы сами оцениваете итоги осеннего этапа фестиваля? Планы несколько раз менялись и сокращались, но тем не менее осенних стен ведь получилось больше, чем весной?
– Осенний этап получился длиннее весеннего, зато менее напряженным – сказались набитые еще в мае шишки. В итоге сентябрьская программа была продуктивнее майской, но не как планировали. До холодов успели сделать три больших стены и семь объектов поменьше. А в мае было сделано четыре больших работы. В целом, оба этапа получились хорошими как с организационной стороны, так и по результату. Всем, что было, мы остались довольны- и ошибки, и успехи сделали этот год для нас очень важным и интересным.
Оля Кузьмина / фото из личного архива
– Каким образом вы отбираете участников? Стены в этот раз получились совершенно разножанровые: есть и авангардизм какой-то, и классическое граффити, и паблик-арт. А есть для вас какая-то сверхидея, что-то, что все эти стены объединяет? Кого вы всегда возьмете на фестиваль и кого никогда не возьмете, какой эскиз никогда не примете?
– Конечно, в первую очередь, мы отбираем участников по уровню работ. Кроме того, руководствуемся общечеловеческими принципами: мы никогда не возьмем эскиз, связанный с пропагандой насилия и дискриминации по какому-либо признаку. Также, поскольку мы занимаемся паблик-артом, мы не можем позволить себе отобрать эскиз, который вызывает негативные ассоциации и будет однозначно неприятен общественности. Многие хорошие художники работают с мрачными, пугающими образами, но мы делаем фестиваль не только для самих себя, поэтому оцениваем, насколько эскиз подходит для общественного места. Других ограничений по стилю, технике и тематике работ у нас нет. Мы не стали заморачиваться с конкретной тематикой фестиваля, хотя сначала рассматривали всерьез эту идею. В итоге сочли ее нежизнеспособной – практически любой эскиз можно подвести под любую заданную тему, поскольку смыслы у каждого свои.
Работа на Чернавской дамбе / фото Антона Логунова
И что самое важное – смысл в том визуальном искусстве, которым мы занимаемся, не первостепенен. Чаще всего он вообще отсутствует в поп-арте. Есть направление содержательного стрит-арта, которое работает как раз со смыслами – политическими, гражданскими, религиозными, субкультурными. Это очень интересное направление, но мы занимаемся немного другим. В нашем случае важна колористика, композиция, настроение рисунка. И многие это понимают, мы часто замечали прохожих, которые говорили художникам: "Вот спасибо, красоту нарисовали, в городе стало уютнее". Наш фестиваль – про это. Вопросы в стиле «а что этим хотел сказать художник» здесь не найдут ответов, только разве что специально их придумывать. Художнику пришел образ и он его изобразил. Обычно эту идею легко увидеть , например, Андрей Оленев рисовал человека, ищущего клад, а Рома Ремо – мальчика, мечтающего о космосе. Если идея не читается легко, это не означает, что нужно поглубже копать. Это значит, что нужно просто созерцать.
– Есть ли у Воронежа какое-то свое «граффити-лицо»? Что говорят об этом художники, с которыми вы работаете?
–У Воронежа есть свой образ, складывающийся из архитектуры, темперамента жителей, инфраструктуры и прочих очевидных вещей. В целом, наш город производит на приезжих приятное впечатление. Из недостатков отмечают обилие наружной рекламы, недостаток пешеходных улиц в центре города, примеры архитектурной дисгармонии. Из положительных моментов – хорошее состояние фасадов исторических зданий по проспекту Революции, да и вообще домов в городе, приятные парки, красивое водохранилище и вид на город с мостов. Что касается граффити-образа, то для художников он в первую очередь зависит от того, какие райтеры живут и работают в городе. А местные райтеры — un2one, Speak, Бунт, Cayno, Lik, Антон Spring, Рома Климанов – обладают довольно высоким уровнем с точки зрения техники владения баллоном, так что им есть что показать приезжим гостям фестиваля.
Автор крупнейшего журнала о граффити Александр Slak отметил, что в Воронеже больше хороших райтеров, чем в любом другом крупном городе
Для обывателя же мнение о граффити в городе складывается из того, что он видит на улице. А на улицу по большей части выходят маргиналы граффити-среды – бомберы. Их труды вряд ли покажутся кому-то из жителей значимым культурным объектом. Те же, кто представляет что-то стоящее из шрифтового граффити или сюжетного арта, чаще рисуют там, где не привлекают внимание – для такого рисунка нужно время. И если не бродить по заброшенным постройкам и не углубляться во дворы, то в поле зрения хорошая работа может и не попасть. Поэтому у широкого зрителя граффити ассоциируется только с малопонятными надписями на свежеокрашенном заборе. Мы стараемся нести светлую миссию – знакомить город с качественным граффити и стрит-артом, но это зависит также от того, с какой скоростью воронежские бомберы будут переживать этап количественного теггинга и переходить к более сложным формам граффити. Потому что в художественном плане мы с ними пока мало пересекаемся.
– С чем связаны основные сложности для вас и для участников фестиваля?
– Сложностей много – собственные недоработки, вмешательство независящих от нас факторов, нехватка времени, изменение условий и обстоятельств работы. Всего этого хватает с головой. Поскольку у нас очень маленькая команда – по сути всего два человека, то все это очень напоминает выражение «в омут с головой». Проблемы возникают часто, большие и маленькие, а людей для их решения не хватает. К концу фестивального дня, который часто наступает уже за полночь, сил нет никаких. Потихоньку учимся предвидеть узкие места и перестраховываться. Но все предугадать невозможно, ведь мы работаем с большим количеством людей и в той сфере, которая вызывает живой интерес всех – прохожих (маленьких и взрослых, пеших и за рулем), жильцов, работающих по соседству людей, всех возможных органов власти. И не все они спокойно относятся к происходящему. Очень часто натыкаемся на беспричинно негативную реакцию. Бывало, вызывали милицию. Хотя, казалось бы, можно просто спросить, что происходит, получить ответ и увидеть все разрешающие документы.
Автору Кладоискателя Андрею Оленеву во время работы пришлось объясняться с полицейскими
Еще одна проблема, которая страшна своей постоянностью, – сложности в коммуникациях с собственниками стен. Часто у управляющих компаний есть свое видение того, что должно быть нарисовано на стене. Например, котятки. И не абы какие, а мультяшные. И то, что художники высокого уровня предлагают для этой стены умопомрачительные эскизы и готовы приехать рисовать без гонорара, не сбивает с толку этих смыслящих в жизни людей. Они хотят котяток. В крайнем случае готовы на дельфинов. С этим очень сложно работать. Ведь и они для людей, для города стараются, и мы. Только мы с ними говорим про разные вещи. Мы не готовы поставлять художников на заказ, разве что совершенно случайно совпадет, что на следующий конкурс нам пришлют пару десятков эскизов с мультяшными котятками.
Что касается участников, их сложности мы стараемся минимизировать. В нашей практике самое распространенное неудобство связано с погодой : жара, холод, дождь. Ребята привыкли работать на улице, но поскольку они в чужом городе с определенным багажом, который привезли, иногда приходится разыскивать для них шапки с шарфами или наоборот, солнцезащитный крем. Бывают какие-то накладки с краской, например, уже в работе художник понял, что выбрал краску не того тона. А в Воронеже не очень широкий выбор краски, для фестиваля мы привозим ее из Москвы. Поэтому в местных магазинах краски необходимого оттенка в достаточном количестве может и не найтись. Бывало и такое. Но все решаемо.
– Многие говорят, что в Воронеже очень много хороших райтеров. Тем не менее пока получается, что в программе проекта «Здесь» упор все-таки делается на иногородних. С чем связана такая политика?
– Это связано, во-первых, с тем, что мы хотим показать жителям Воронежа, что такое российский стрит-арт. Воронеж – часть всего этого, но не единственная составляющая. Приезд известных российских авторов в том числе привлекает внимание художников и других российских фестивалей к Воронежу. Это довольно большой ресурс для развития местных художников. Хотелось бы, чтобы они его не упустили.
Ира Аксенова / фото Софьи Успенской
– Зачем все это Воронежу в глобальном смысле? Есть ли у вас, у организаторов, идеал «граффити-города»?
– У нас есть идеал города – это город, в котором приятно и интересно жить. Город, в котором есть место экспериментам, молодежным проектам, фестивальным инициативам, современным выставкам, музеям, библиотекам, новым значимым городским местам. Город, где приезжие замечают масштабные граффити-работы, а не наружную рекламу в семь этажей. Все без лишних вопросов понимают, зачем нужно съездить посмотреть Москву или Санкт-Петербург. Хочется, чтобы Воронеж в качестве объекта для туризма тоже не вызывал вопросов,
){kind=link}
){kind=link}