Тележурналист Владимир Познер провел творческую встречу с воронежскими поклонниками в Event-Hall сити-парка «Град» во вторник, 4 апреля. За 2,5 часа публицист рассказал о себе и ответил на вопросы зрителей. Корреспонденты РИА «Воронеж» выбрали самые яркие фрагменты выступления публициста.
Об обвинениях в русофобии
На телеканале «Царьград» недавно опубликовали список ста главных русофобов 2016 года. Среди них я. К сожалению, не понял, какое место я занимаю, потому что список составлен в алфавитном порядке. Там почти все достойные люди. Подобные вещи, с одной стороны, вызывают смех. А с другой – есть публика, которая этим вещам верит. Есть еще люди неуравновешенные, которые на такие вещи бурно реагируют. В этом смысле есть некая опасность – я говорю не о себе, а вообще. Что подобного рода обвинения - «русофоб», «пятая колонна» постепенно накапливаются – создается некий образ так называемого врага народа. Я действительно подхожу под русофоба, поскольку родился не в России, а во Франции. Незаконнорожденный я. Родители не были женаты, а папа не хотел моего появления на свет.
О нелюбви к Германии
Фото – Наталья Трубчанинова
У нашей школы во Франции стояли немецкие часовые, один из них подарил мне мешочек со стеклянными шариками. Я принес их домой и начал играть. Моя мама, увидев подарок от немецкого солдата, первый и последний раз в жизни дала мне пощечину. Другая история случилась, когда меня в 6-летнем возрасте родители отослали к своей подруге Маргарит на юг Франции. Я сидел дома и смотрел из окна, как немецкие солдаты играют в футбол. Тетя Маргарит схватила меня за ухо и наказала за то, что я смотрел на немцев. А в 3 часа ночи она меня разбудила, вывела на улицу – я увидел, как весь город идет в сторону океана. Я не понимал, что происходит. Мы молча стояли на побережье и смотрели на океан. И я увидел, что плывет труп. Потом еще один, и еще. Всего их было пять. Это были немецкие офицеры, которые пошли купаться. Местные жители их предупреждали, что там сильное течение и купаться опасно. Но немцы их не послушались, они же высшая раса – и все утонули. А весь город знал, в каком часу течение в этом месте принесет утопленников, и вышел на это посмотреть. Тетя тогда сказала мне: «А вот на таких немцев смотреть можно».
Когда моему отцу предложили работу в восточном Берлине, я ехать не хотел ни за какие деньги. Если я кого-то и ненавидел, это были немцы. Если я какую-то страну ненавидел, это была Германия. Я военный ребенок, события войны хорошо помню. В Берлине мы прожили четыре года. Для меня это были самые несчастные годы в моей жизни. А поскольку я не говорил по-русски, русские в Германии считали меня немцем. Сама мысль, что меня могут считать немцем, для меня была невыносимой. Поэтому я стал учить русский язык. Помню, как один старший лейтенант, который взялся учить меня русскому, на первом уроке попросил объяснить, чем отличается рябь от зыби. Я попытался показать руками, а он как выругается матом! Так состоялось мое боевое крещение по русской грамоте.
Как вы поняли, я не очень люблю Германию. Но моя дочь вышла замуж за немца. Это из области «если вы хотите рассмешить бога, расскажите ему о своих планах».
О самом большом страхе
Когда меня спрашивают, чего я боюсь, я отвечаю: ничего, кроме акул. В детстве мне довелось плыть на корабле, матросы которого поймали 4-метровую акулу. Она билась-билась о палубу, потом успокоилась. Один из матросов попытался отрубить ей голову топором, но ничего не вышло. Тогда он пальцем ткнул акуле в глаз. Акула одним движением отхватила ему руку, кровь хлынула фонтаном. А я в это время стоял на верхней палубе и за всем этим наблюдал. Мне хватило на всю жизнь. С тех пор я всегда спрашиваю, водятся ли в местных водоемах акулы. Если водятся, меня никакими деньгами в воду не затащишь. Как-то перед поездкой в Пицунду посмотрел фильм «Челюсти». Пошел купаться, прекрасно зная, что в Черном море акулы не водятся. Отплыв 150 метров от берега, я вспомнил мелодию из фильма «Челюсти». Жаль, никто не видел меня в тот момент: я побил все мировые рекорды по скоростному плаванию!
О работе с Самуилом Маршаком
Фото – Наталья Трубчанинова
Одно время я занимался переводами. Совершенно случайно мои черновики попали к Самуилу Маршаку, который пригласил меня на работу литературным секретарем. Это было более 50 лет назад. А я до сих пор помню свои ощущения от нашего знакомства. У Маршака были такие огромные уши, мне казалось, что они должны быть теплыми и шершавыми, как у слона. Мне очень хотелось их потрогать. Но я этого не сделал, конечно. Как-то он посмотрел мои переводы, отобрал из них четыре и посоветовал их напечатать. Я взял эти четыре перевода и четыре его, малоизвестных, и отнес в издательство. В издательстве мне сказали, что все восемь текстов сырые. Я ответил: «Спасибо! Вот это – мои переводы, а вот это – Самуил Маршак переводил. И то, что вы не смогли отличить меня от Маршака, для меня гигантский успех!». Скандал был грандиозный, конечно. От Маршака мне тоже досталось.
О принципах
Я себе дал слово, что никогда не буду членом никакой партии, никогда не буду работать ни на какую власть и постараюсь не работать в штате, буду независимым. Пока мне это удается. Я не работаю на Первом канале, канал покупает мою программу «Познер» и документальные фильмы, которые я снимаю с друзьями.
О политике и политиках
Политики мне никакие не нравятся. Я политиков не люблю. Есть политики, которых безмерно уважаю. Но среди живых таких нет. Другое дело, что политики необходимы. Когда у меня были дебаты с Навальным на радиостанции «Дождь», я ему сказал, что не хочу жить так, как хочет он. На что Навальный мне ответил: «Ну почему же, вам понравится». Навальный мне не нравится. Он, конечно, смелый человек, у него есть цель, он ее добивается. Я надеюсь, что он никогда не будет президентом. Я не хотел бы жить в стране, где президент Навальный. Скорее всего, я бы уехал.
Я никогда не буду баллотироваться в президенты, это исключено. Во-первых, у меня три гражданства, от которых я не собираюсь отказываться. Во-вторых, я не хочу заниматься политикой.
О выборах
Фото – Наталья Трубчанинова
Депутатам, за которых вы голосовали, надо писать письма. А наш народ не пишет, говорит, что все бесполезно. На последних выборах явка составила 48%. А теперь представьте, если бы те 52%, что не пришли, проголосовали за другую партию. Все, была бы совершенно другая Госдума! Но в силу лени они не пошли. Мне трудно бывает понять, почему в России такая инертность у народа. А, ругать власть мы все любим.
О борьбе с терроризмом
То, что произошло в Питере, еще раз подтверждает, что ни одна страна не застрахована от террористов. Но есть здесь и другая опасность. Чтобы бороться с этим, контролировать все больше и больше, нужно подслушивать телефонные разговоры, проверять банковские счета, следить за людьми. Есть такой аргумент, что если государство полицейское, где все схвачено и контролируется, то легче справиться с таким явлением, как терроризм. Но тогда человек должен пожертвовать своим личным правом и согласиться, чтобы за ним следили. Хотите знать, какая у меня медицинская карта, сколько я получаю, с кем сплю – пожалуйста! Если только это меня спасет. В США, стране которую я люблю и гражданином которой являюсь, это уже происходит. Люди уступают свою свободу, надеясь взамен получить безопасность. Это очень плохой путь. Сложно бороться с терроризмом. Для начала нужно понять, откуда он взялся. Прежде чем лечить болезнь, нужно понять причину и поставить диагноз. И для этого нужны международные усилия. Нужно вместе работать, а не каждый по отдельности. Надеюсь, теперь это становится все более понятным.
О русском национальном характере
Очень трудно давать характеристику народу – любому. Даже когда ты его знаешь, вроде понимаешь – как только оформляешь это в слова, получается банально, поверхностно и неточно. Когда у меня спрашивают, на кого похожи русские, я отвечаю – на ирландцев. Обе нации подвержены взлетам и падениям настроения, очень любят выпить и подраться, невероятно одарены литературно. Гоголь лучше всего про русских сказал. Определение национального характера еще Пушкин дал. Хорошо о русских сказал один англичанин: «Если вы хотите, чтобы вам сделали что-то уникальное, в одном экземпляре, закажите работу русским. Но если вы хотите, чтобы вам сделали массовое производство чего-то хорошего, только не обращайтесь к русским. Им скучно делать одно и то же».
Не надо о себе все время говорить плохо. Это странная черта русских. С одной стороны, мы ужасно гордимся собой и обижаемся, если о нас плохо говорят. А с другой – сами о себе плохо говорим. Только в России могут сказать: «Я тут отдыхал в таком шикарном месте, ни одного русского в округе!». Представляете, если француз французу такое скажет! Подумают, что он сумасшедший.
О главных книгах в жизни
Фото – Наталья Трубчанинова
Каждый русский человек обязательно должен прочитать в своей жизни следующие книги: Библию – Ветхий и Новый завет, независимо от того, верующий он или нет. Библия – это огромный исторический памятник. Далее – Шекспир, Пушкин, Достоевский, Толстой. Если спросить меня, какие книги в моей жизни сыграли для меня особую роль, это «Три мушкетера», в первую очередь. Для меня понятие чести, отваги, честности, дружбы, порядочности очень важны. И потом, надо перечитывать книги. Давно ли вы читали древних греков и читали ли вообще Софокла, Еврипида?
О самом сложном интервью
Пожалуй, самое неприятное интервью было с Яровой. А самое сложное – со Жванецким, потому что мы с Михал Михалычем дружим. Нельзя брать интервью у человека, которого ты любишь. Ему нельзя задать неудобные вопросы, невозможно его ранить. И получилась какая-то ерунда. Пустое, чепуховое интервью. И он был недоволен, и я. И даже мы оба были немножко обижены друг на друга.
Об искусстве жить красиво
В какой стране комфортнее жить – это субъективное понятие. Я снимал фильмы в Америке, Франции, Италии, Германии, Израиле, Испании, Англии. Мне больше всего нравится Франция, потому что я в значительной степени француз. Мне нравится, как живут французы. Мне нравится их принцип – «Искусство жить». Во Франции это очень важно. Там не бывает, что ты идешь обедать на 15 минут. Ты садишься за стол поговорить, выпить вина – это часа на полтора. Получать удовольствие от жизни – это сиюминутное желание, ведь ты не знаешь, что будет через час, а уж тем более завтра. Что значит комфортная жизнь? Комфорт вещь хорошая? Радостно должно быть жить. Мне во Франции, когда я помидоры на рынке покупаю, продавцы объясняют, для каких блюд какие сорта лучше подходят, как приготовить, чтобы было. Я от этого просто такой кайф получаю. Ни в одной другой стране такого нет.
О журналистике
Фото – Наталья Трубчанинова
Я не считаю, что можно научиться быть журналистом. Это или есть, или нет. Какой же я журналист? Я биолог по образованию. Помогает ли мне это в работе? Помогает. Только факультет журналистики – это пустое дело. Там истории учат хуже, чем на истфаке, литературе – хуже, чем на филфаке, философии – хуже, чем на философском. Надо получить базовое образование, немножко повзрослеть, понять, почему хочу быть журналистом, что за профессия такая. И только потом пойти в школу журналистики, где уже учат совершенно конкретным вещам. А кто сейчас учится на телеведущих? Одни девушки, очень хорошенькие. Они все мечтают быть на экране – это же так гламурно! А знаете, что такое экран на самом деле? Сегодня ты вышел, и все тебя узнали, просят автограф, сфотографироваться. Если по ТВ показывать лошадиный зад каждый день, то его тоже будут узнавать. Это свойство телевидения. Но когда вы с экрана уйдете, через две недели про вас забудут. Мы, телеведущие, ничего не создаем: книг не пишем, картин не рисуем, фильмы не снимаем, музыку не сочиняем. Мы – сиюминутны. Поэтому я вам советую подумать хорошенько, прежде чем даже пытаться попасть в эту шкуру. Подумайте, что это за профессия, зачем это вам надо, особенно в наше время, когда самовыражение не слишком поощряется.
){kind=link}