Популярный в 90-х певец Шура (Александр Медведев) выступил в Воронеже с концертной программой «Новая жизнь, новый образ» в среду, 31 августа. При этом 41-летний артист сохранил свой образ конца века: неизменными остались яркий макияж, блестящие лосины и жеманство. Правда, теперь Шура улыбается в 32 белоснежных импланта за 8 млн рублей, а под его балахоном выпирает живот.
Корреспондент РИА «Воронеж» после концерта расспросила Шуру о его победе на раком, нынешней жизни и фанатах.
– Александр, вы стали популярны благодаря эпатажному образу. Если бы была возможность повернуть время вспять, что бы вы изменили в том имидже?
– Буквально все. Я бы не стал заявлять о себе таким вот образом. Первый мой наряд не был бы на каблуках или шпильках, не было бы мейкапа, я не был бы таким причудливым. Сейчас наша эстрада хочет лоска, прилизанности, красоты. И это хорошо, мне это нравится. Если ты эпатируешь – эпатируй красиво. Делай это, как Дженнифер Лопес. Она эпатирует дорого. Мне повезло, что я появился в 90-е, когда можно было эпатировать дешево. Я эпатировал дешево, но со вкусом. Но вкус нужно было тоже иметь. У меня он был - и есть до сих пор.
– Как молодым исполнителям добиться славы сейчас?
– Только деньгами. Эпатаж артиста уже не спасет. Ну и, конечно, иметь реальные вокальные данные. В 90-е было проще. Можно было выйти на сцену хоть в шортах. Хотя, я думаю, если бы я вышел в шортах и без зубов, как я тогда выходил, но не имел бы голоса, меня бы послали. Все-таки и тогда нужно было уметь петь. Моя бабушка была хозяйкой ресторана, где я часто выступал. На сцене я точно знал, что никого не обманываю: никогда не пел под фонограмму, никогда не открывал рот, кривляясь в микрофон. Если уж и кривлялся, то издавал какие-то звуки. Если надевал какие-то нарядные платья, то всегда видел грань, которую нельзя перейти, чтобы не превратиться из переодетого клоуна в трансвестита. За это я очень люблю Илью Олейникова. Нужно уметь надеть женское платье так, чтобы не выглядеть бабой, чтоб девочки о тебе плохо не подумали. Чтобы было прикольно, красиво и уместно.
– Почему сейчас не носите шпильки, а выходите на сцену в сапогах и ботинках?
– В 41 год выходить на шпильках – куда уже, к чему?
– Вы ощутили кризис среднего возраста?
– Нет. Химиотерапия забрала пять лет моей жизни. Когда говорят, что мне 41, я аж подпрыгиваю. Как это так? Да идите вы! Я их не чувствую, те пять лет были в какой-то другой жизни, не моей. Так что,мне сейчас по идее 36, а чувствую себя на 35.
– Ваша программа называется «Новая жизнь, новый образ». Что вы этим хотите сказать?
– Что закончились многие тяжелые этапы в моей жизни: наркотики, болезнь, химиотерапия.
– Как человек, поборовший рак, что бы вы посоветовали онкобольным? Как бороться с депрессией?
– Только не сдаваться. О депрессии не может быть и речи: там колют такие препараты, что ее просто не замечаешь. Ты не понимаешь: утро, день или ночь за окном. Химиотерапия – это очень сложная штука, это мучение. Тем, кому поставили такой диагноз, я советую влюбиться. Любовь вытягивает. Если есть семья, влюбитесь в собственную жену.
– Вы влюблялись?
– Да. Сейчас эта женщина на вольных хлебах. У нее все хорошо, двое детей.
– А как поживает ваша девушка Лизавета? Все уже хотят погулять на вашей свадьбе.
– Лизочка моя любимая всегда со мной. А свадьбу ждите-ждите.
– О детях не задумываетесь?
– Я, наверное, скоро буду отцом. Это ж быстро – не девять месяцев, как женщине, носить. Отпулялся и пошел.
– Чем закончилась история с поклонницей, которая утверждала, что родила от вас?
– Она совсем с ума сошла. Ее, по-моему, в психушку забрали. Мне детей жалко было, потому что они уже сменили третью школу, их там поджучивали: «Где ваш папа? А чего он на собрания не ходит?». Но самый прикол в том, что они и правда на меня похожи! Когда пришел в студию телешоу, у меня челюсть отпала. Ведущий Андрей Малахов вообще не сомневался: «Я реально думал, что твои дети!».
– А вдруг они все-таки ваши?
– Разве может быть так, что ты не был в том городе ни разу - и вдруг от тебя дети? В то время, когда эта женщина объявила, что они мои, я делал химиотерапию, лежал под капельницей, я тогда вообще ничего не мог!
– Недавно вы снова стали героем передачи «Пусть говорят», где познакомились с родственниками, о существовании которых не подозревали. Сейчас с ними общаетесь?
– Сначала была радость: ой, сколько родни! А теперь ужас – их очень много, и им меня не хватает. Они звонят каждое утро, хотя разница во времени в три часа. Желают счастья, удачи, фотки тоннами шлют. Для меня, конечно, это все непривычно. Раньше у меня в жизни ничего этого не было, даже от матери. И вдруг такой нахрап. Каждые выходные ждут в гости, готовят пироги. Они все в Новосибирской области живут, а я там вообще не бываю. Я в своем родном Новосибирске выступал за деньги один раз за все 20 лет карьеры. Хозяйка центрального парка пригласила меня спеть на Дне города. Остальные считают так: раз мы тебя воспитали, ты обязан выступать у нас бесплатно. А я никому не обязан бесплатно. Даже сам себе.
– Изменилась ли с годами публика на ваших концертах?
– Нет. Мне как тогда рукоплескали, так и сейчас, как тогда любили, так и сейчас любят. Даже сильнее. И я своего зрителя тоже люблю. Знаете, кто главные на моих концертах? Дети. И сегодня в Воронеже они тоже были, несмотря на несколько матерных слов, которые я бросил со сцены. Думаю, дети меня за это простят. Если родители привели их - значит, знали, куда ведут.
– Насколько вы близки со своими поклонниками?
– Поклонников к дому близко не подпускаю. Зачем это нужно? Мой дом – моя крепость.
– А ваша подруга, певица Светлана Сурганова, спокойно распивает чаи с фанатами.
– Света пусть приглашает, кого хочет, питерские они все странные. Я однажды в Тольятти «отработал» стадион, приехал в гостиницу. Открываю шторы, а передо мной шесть замерзших девчонок в пледах сидят на дереве с фотоаппаратами. Ну, не надо этого!
– Кого среди вашей публики больше: молодежи или взрослых?
– Больше бабушек, честно скажу. Они мне даже письма пишут – бумажные, с индексом, с марками. Для меня это такое таинство, радость. На письма с марочкой я отвечаю своей рукой, лично. А электронными сообщениями занимаются мои помощники.
– Удивительно! Ведь у вас такой эпатажный образ, который обычно не нравится пожилым.
– Бабушки верят мне, и поэтому любят. Как-то работал в клубе, был уже час ночи. Подходит хозяин и говорит: «Саш, что-то непонятное. На концерт четыре столика было забронировано. Оказывается, это бабули! Они пришли накрашенные, на каблуках». Я говорю: «А что тут такого? Запускай!». Он: «Так ты же только в три на сцену выйдешь. Бабулям плохо не станет?». Отвечаю: «Мои бабули нормальные!». В итоге на концерте они не сидели, а танцевали на каблуках и еще мазались в туалете автозагаром, чтобы быть красивыми.
– На днях вы побывали на новоселье у светской львицы, писательницы Лены Лениной. Как вам ее особняк?
– Фигуры мужиков в стенах – это что-то! Но у Ленки небольшой дом, всего 200 кв. м. Я хочу больше. У меня сейчас квартира 100 кв. м – мне мало, не знаю, куда вещи деть. Дом метров 600 должен быть. Минимум. А у Лены даже участка нет. Мне нужен садик-огородик, я люблю в земле поковыряться. Буду на пенсии цветочки сажать. Хотя у меня и сейчас дома такой розарий! За цветами ухаживает специальная девочка, поливает их, рыхлит. А я не умею, хотя фитодизайнер по образованию.
– На концертах поклонники дарят вам цветы, вы их с собой забираете или, как некоторые артисты, раздаете обслуживающему персоналу?
– Цветы я всегда забираю с собой, высушиваю и делаю из них икебаны. Сейчас это такая редкость, чтобы в ночном клубе артисту дарили цветы! А в Воронеже мне подарили, я такой счастливый! Там, правда, еще прилагались шоколадки – видимо, это чтобы я в штаны не влез (смеется).
– Следите за весом?
– Сейчас покажу, как я слежу за весом. (Шура достает из сумки пакетики с очищающим киселем и супом с крапивой и шпинатом). В ресторане вкусностей наелся, а потом буду в гостинице вот этим питаться.
– Сколько сбросили?
– Не знаю, я только три дня на этой диете. Пока сижу неплохо. Результат будет виден по концертным костюмам. Я со страха привез в Воронеж почти весь свой гардероб.
– Много у вас нарядов?
– У меня в квартире было три санузла. Из двух мы убрали унитазы и переоборудовали их под гардеробные. Теперь там вешалки с костюмами. А под шубы у меня выделен отдельный холодильник, я ж мехами больной на всю голову!
– В стране кризис, а вы шубы скупаете.
– Ну, это у вас кризис, а у меня работа. И вообще, эти шубы до кризиса купил. В 2016 году я еще ничего из мехов не приобрел. Только присматриваю, вырываю из журналов страницы с понравившимися картинками. Люблю все меха. Все, какие дарят.
– Вы умеете пародировать Георгия Милляра и пользуетесь этим талантом, когда выступаете на детских праздниках в роли Бабы-Яги. Вам не предлагали озвучивать мультики?
– Эльдар Рязанов, земля ему пухом, буквально за год до смерти принес мне огромную папку со сценарием фильма «Кикиморы». Я должен был играть главную кикимору. Но он ушел из жизни... А с мультиками я немножко соприкоснулся, когда в проекте «Один в один» сыграл Атаманшу из «Бременских музыкантов».
– На ваш образ в этом проекте тоже часто делали пародии. Не обижались?
– Наоборот, я даю на это разрешение. Пускай делают. Чем уродливее они это будут делать, тем лучше буду делать это я. Лучшая пародия на меня была у Виталия Гогунского, он пел «Ты не верь слезам».
– У вас есть мечта?
– Все мои мечты уже сбылись. Мне 41, что летать в облаках?
){kind=link}
){kind=link}