Мы – это «Зима»

В книжном клубе «Петровский» стартовал «текстПортал» - серия малоформатных спектаклей Камиля Тукаева, заслуженного актера, осваивающего режиссерское поприще. Для премьеры проекта была выбрана «Зима» - ранняя пьеса Евгения Гришковца. Традиционные для этого автора обращения к детскому и юношескому опыту, близкие каждому читателю и зрителю, в ходе «читки» становятся универсальными символами человеческой жизни, становления, отношений.

Представляя постановку («читку»), руководитель «текстПортала» напомнил, что «Зиму» несколько лет назад ставил в воронежском Камерном режиссер театра Михаил Бычков. 

- За четыре года мы с актером Андреем Новиковым так сроднились с этой пьесой, что получили право на некое новое, собственное прочтение, - объяснил выбор материала для премьеры проекта Камиль Тукаев. - Кроме того, у меня сложились хорошие отношения с ее автором, Евгением Гришковцом, мы много общались на фестивалях, созванивались, обсуждали.

Тукаев также прояснил, что такое «текстПортал» - литературоцентричный драматургический проект, в котором сводятся к минимуму костюмы, декорации, оформление, а главным героем является текст. Как очень скоро выяснилось, слукавил.

Не-театральность постановки всячески подчеркивалось. Начиная с того, что актеры вышли на сцену в потертых джинсах и серых свитерах. И демонстративно читали текст с листа, хотя от этого обыкновения давно уже и партработники избавились. Более того, произносили вслух ремарки, которым и не пытались следовать («встает, уходит» или «в небе пролетает спутник»). Правда, довольно скоро исполнители забыли распечатки текста (в которых, естественно, не нуждались), много раз меняли костюмы, а световое и звуковое оформление, при всей лаконичности, было достаточно богатым и впечатляющим.

Не знаю, надо ли говорить о выразительности игры, великолепной пластике, умении задать темп и поддерживать его – в отношении Тукаева и его партнеров по спектаклю все это подразумевается по умолчанию. Продолжительная пантомима с поисками селезенки или одно движение кистью, показывающее отвращение к некоему современному роману «Липкая тень» - каждая секунда полуторачасовой постановки была отдельным, тщательно ограненным бриллиантом. Здесь, на тесной сцене «Петровского», за декорациями планеты Пандора не спрячешься.

На премьере «Зимы» я наконец-то понял, чем именно мне неприятна творческая манера ее автора. Евгений Гришковец сознательно играет на понижение. Его задача – польстить аудитории или, как минимум, помочь ей убедиться, что она не так уж плоха. Любой герой Гришковца (впрочем, он у драматурга, в сущности, один) должен, во-первых, быть достаточно нелеп, жалок и несчастен, во-вторых, раскрывать мелкие неловкие и стыдные тайны, общие с аудиторией. Ну, правда, кому из нас нравится собственный голос в записи? И что хуже – признаться, что не читал «Тараса Бульбу» в школе или – что читаешь его сейчас? И так далее. Наглядевшись на это чучело, зритель чувствует себя мудрецом и титаном духа, испытывает душевный подъем: «я такой же, только лучше». Гришковец справедливо называет свой авторский театр гламурным: он продает публике душевную косметику.

Участники «текстПортала» движутся в противоположном направлении – вверх. В любой детали они могут найти и выразить метафизический смысл. Кажется, Тукаев и Новиков могли бы хором или по очереди читать надписи на флаконе с шампунем и раскрыть несколько тайн человеческой жизни и судьбы. Минувшим летом мне довелось видеть, как Камиль Тукаев на авторском тренинге учит молодых актеров выражать бездны русской истории через детские стихи Самуила Маршака. Пожалуй, и текст Гришковца послужил здесь гвоздем, на который мастер повесил свою собственную картину.

Напомню, «действие» «Зимы» - диалоги, воспоминания и фантазии двух солдат, замерзающих в снежном лесу. «Первый» и «Второй» в прочтении Тукаева и Новикова выглядели как «жизнелюб» и «диссидент», «гедонист» и «рефлексирующий». Предельно упрощая, два полюса отношения к жизни: «принимающее» и «требовательное». Актеры очень удачно распределили амплуа: плотный, живой, напористый Тукаев и худой, вяловатый, отстраненный Новиков. Первый – оптимист, ему все интересно; Второй всегда недоволен. Судьба у обоих, впрочем, одна.

«Бытовые» эпизоды Гришковца наполняются универсальными смыслами. Может, эти смыслы там и раньше были, но в авторских моноспектаклях лично мне их разглядеть не удалось. Таковы разговор героев о пристрастии к курению (никотиновый голод, испытывает, естественно, Второй), детский эпизод с неподаренным велосипедом, сцена с несостоявшимся первым поцелуем. Курение становится символом любой «низкой» привязанности, ожидание подарка на день рождения – ожиданиями от жизни в целом, сцена на скамейке – трагедией любых отношений. Ходите на читки «текстПортала» - и можете не читать Николая Бердяева и других философов.

Впрочем, не стоит сводить перипетии «Зимы» к одним лишь аллегориям. Опять же, за счет мелкой детали каждая сцена предельно конкретна, отсылает каждого к собственному опыту и переживаниям. «Чем именно ты хочешь курить, каким органом?» - для меня это чрезвычайно личное. А уже упомянутая сцена на скамейке заставила увидеть и осмыслить некоторые аспекты собственных отношений с противоположным полом (хотя, казалось бы, пора уже и отойти от подростковых стереотипов, к старости уже дело). Не сомневаюсь, каждый увидит в этих эпизодах что-то свое, но всегда – важное и конкретное.

Зима, царство зимы – традиционная метафора России, русской жизни. «Мы – оседлые кочевники в вечном движении из одного никуда в другое, вернее, внутри одного белого этого никуда с редкими черными вкраплениями. Главная характеристика такого движения – не бессмысленность даже, а самодостаточность, - пишет филосов и публицист Иван Давыдов. - Нужно просто двигаться, делаясь (черной, как правило) частью этого белого вокруг. Оно, покоясь, течет, мы, оседлые, движемся. Мы – это оно. Мы зима».

Было бы несправедливо не отметить важную роль третьего персонажа – Снегурочки (Анастасия Новикова). Внучка отсутствующего Деда Мороза в «Зиме» - это и Родина-Мать, и ледяная смерть, и Вечная Женственность. Она появляется то как возлюбленная, то как мать из воспоминаний героя, то как некая высшая сила. И в конце уводит замерзающих «мальчиков-зайчиков» за собой. Скорее всего, ко Христу на елку. Рождество ведь.

В течение ближайших месяцев «текстПортал» планирует показать еще несколько постановок. В частности, в конце января состоится премьера «читки» по пьесе воронежского литератора Марка Берколайко «Круженье под вальс к «Вальпургиевой ночи». «А там и до Чехова доберемся», - пообещал Камиль Тукаев.