Группа «ДДТ» в рамках тура «История звука» выступит в Event-Hall сити-парка «Град» в 19:00 воскресенья, 19 марта. Музыканты представят уникальную программу из трех частей, соответствующих трем эпохам творчества: 80-е, 90-е и нулевые годы. Прозвучат лучшие песни из самых знаковых альбомов коллектива за 37 лет.
Участники «ДДТ» приехали в Воронеж накануне концерта, чтобы тщательно подготовиться к выступлению. Музыканты всегда скрупулезно подходят к настройке сценического оборудования – все технические работы от установки звука до монтажа светового аппарата ведутся под руководством Юрия Шевчука.
– Программа, которую мы сейчас играем, достаточно необычна для группы «ДДТ», – рассказал корреспонденту РИА «Воронеж» Юрий Шевчук, – Обычно мы делаем концерт из новых песен, как было с презентациями программ «Иначе» или «Прозрачный». Но тут как-то время пришло. Как сказал старина Экклесиаст, «время собирать камни, время их разбрасывать». Сейчас ведется много разговоров об истории, это очень актуально. Историю часто подменяют мифологией, придумывают много трактовок. А мы решили сделать концертную программу, обращенную к истории группы, новейшей истории страны – последнего 30-летия. Песни выбирались не по их хитовости, а по аутентичности тому или иному времени. Песни, которые наиболее адекватно отображали тот или иной период жизни страны и наши переживания. Чем больше переживаний было в песне, тем она актуальнее сейчас.
– В каком периоде вам комфортнее жилось?
– Всегда жилось тяжело и легко одновременно. Помните, как у Александра Кушнера: «Времена не выбирают – в них живут и умирают».
– А в какие годы легче писались хиты?
– Я не пишу хитов, милая. Пишешь песню, а она вдруг трогает души большого количества людей. Значит, попал! Иногда – меньше попал. Но это ничего не значит. Ты же пишешь с определенным настроением, пытаешься свои чувства вбить в гармонию. Добавить разума ложку к этим чувствам и переживаниям, поперчить, посолить – вот вам и песня! Если она хорошая, съедобная, ее многие слушают – она становится популярной. Если нет – то нет. Ничего не пишется специально. Хиты конструируются музыкантами другого рода – теми, кто занимаются поп-музыкой. Там все просчитывается: берется актуальная стилистка речи, модная на данный момент, что-то добавляется – и хит готов! А рок-н-ролл – вещь чувственная. Так же, как авторская песня. Тут нет погони за модой. Когда делаешь аранжировку, пытаешься песню сыграть так, чтобы слова не противоречили музыке, а музыка словам – чтобы была какая-то цельность и гармоничность. Даже если эта гармоничность трагичная или ассоциативная. Тут много интересного. Интересно вообще песни писать.
– Вы недавно сказали, что разочаровались в современной музыке: что в наши жестокие времена она уже не может влиять на людей так, как раньше, и даже хотели уйти со сцены, понимая свою бесполезность. А что вас остановило от этого шага?
– Эти слова были произнесены по другому поводу. Мне задали вопрос: «Вы поете песню "Не стреляй!", а на Украине идет война. Многие знают эту вашу песню, но она не останавливает от убийств». И я в очередной раз тогда задумался, как вообще влияет творчество – песни, искусство – и влияет ли оно вообще, на политику, на общество, на человеческие взаимоотношения? И, конечно, я был очень удручен. В 2013 году, до этих тяжелых событий, мы проехали с группой всю Украину, от Львова до Луганска. И везде говорили, что украинцы и россияне – братья, сестры, что это нас политики ссорят, но мы им не поддадимся. Ничто не предвещало такого исхода, хотя мы что-то чувствовали уже тогда. И когда это все началось, я, конечно, получил страшнейшие личные ожоги души. Потому что столько старались, столько играли за мир, и такая история – бах и все. Эти политики нас поссорили – причем, страшно. И ничего у нас не вышло. После этого я впал в такую депрессию серьезную: и молчал – вы знаете, ничего не говорил, ну какие-то песни писал – они спасают. Но потом понял, что песня нам все равно помогает. Как в строчке у Хлебникова: «Когда умирают люди, они поют песни». Кто-то услышал песню «Не стреляй!» и, может, не нажал на спусковой крючок. Может, хотя бы пару жизней было спасено. Искусство все равно влияет, пусть и косвенно. И я этой мысли своей был очень рад. И вот мы продолжаем дальше свою концертную деятельность, несмотря ни на что. Надо петь песни, рубиться за мир, за добро, за человечность – это очень важно.
– Правда, что вы написали несколько песен об Украине?
– Около 20-25 песен написано. Но они не записаны еще, я в поиске саунда, звука. В мае, возможно, займемся новым альбомом.
– Как раз в мае в Киеве будет проходить песенный конкурс «Евровидение». Сейчас ведется много разговоров о том, насколько гуманно было отправлять туда в качестве участницы от России девушку-инвалида, на которую, возможно, будут нападки.
– Я об этом не думал. Если выбрали эту девочку, и она поет, почему нет? Не знаю. Я вообще никогда за «Евровидением» не следил, это очень попсовый конкурс, музыки там особо нет. Ну видел пару номеров – музыкально они меня не очаровали. Уж простите, не мое. «Евровидение» – это конкурс для домохозяек. Там все участники одинаковые. А содержание диктует обыватель со средним вкусом. Как писал один испанский философ, в XXвеке всем будет командовать обыватель: ему неважно, из чего состоит дирижабль, главное, чтобы он летал. И в творчестве так же. Поэтому и появилась массовая культура. Рок-н-ролл – тоже часть массовой культуры, но он все же бьется. В рок-н-ролле творчество более индивидуально, там важна личность. На «Евровидении» личность не важна. Там все поют чужие песни, выбранные продюсерами. Участников припудрили, сшили им одежду, сделали шоу. Их задача – только открыть рот и спеть. В рок-н-ролле такого нет. Поэтому он очень отличается от всей поп-музыки. Я вот сам себе покупаю в магазине штаны, хожу в них по улице, потом выступаю. Это я, это мое видение. И сцену мы сами оформляем, никаких продюсеров у нас нет и не было никогда. Никто мне не говорит: «Юрий Юлианович, наденьте вот эти очки или спойте вот эту песню». Рок-н-ролл - это свобода личности и духа, крайний, тотальный индивидуализм!
– Так может, надо было рок-н-ролльщика туда отправить?
– В «Евровидении» рок-н-ролл никогда не победит, потому что это конкурс продюсеров, которые выбирают девочку или мальчика и делают из него то, что им надо. От певцов там ничего не зависит.
– Как думаете, из-за того, что «Евровидение» пройдет на Украине, обстановка будет напряженной?
– Не думаю. Я в прошлом году ездил в Киев, у меня там много друзей. Ходил по улицам, все по-русски разговаривают, и ничего такого я не заметил. Ну есть там радикалы. И у нас они есть. Но, в основном, народ-то хороший. Это абсолютный факт. Народ везде хороший, но не все про это знают. Вот какую поговорку я придумал!
– Вы наверняка слышали о скандале с Константином Райкиным, который вновь поднял тему цензуры в искусстве. А вы сталкиваетесь с цензурой?
– Райкин все правильно сказал о цензуре – видимо, у него наболело. У нас на концертах никакой цензуры нет. Да, нас пытаются в некоторые города не пускать. Помните историю с брянским губернатором, который в 2013 году лично распорядился запретить наш концерт? Но это трудно назвать цензурой. Цензура в том, что живой музыки в эфире нет, ее загнали в YouTube, она только там живет. А на центральных каналах ее не показывают. Если вспомнить 90-е, начало нулевых – сколько было музыкальных передач! Были великолепные рок-журналисты, которые предлагали массам послушать ту или иную группу. Сейчас только на «Рен ТВ» осталась «Соль» Захара Прилепина и на канале «Че» передача «Квартирник у Маргулиса», в которой мы на днях снялись, скоро покажут. А раньше столько было программ, куда приходили играть молодые исполнители! Это и есть продюсерская цензура – пытаются народу подкинуть настолько несъедобное, что тошнит от всего этого мыла и нафталина. А вот такого живого, которое бы отражало наше время, которое бы рождало чувство сопереживания – что есть главное в искусстве, чтобы сердце у человека заболело, переживал чтобы он – вот такое показать бы. Этого почти нет. Сейчас отечественная эстрада и мировая тоже вырождаются просто в удовольствие. Народ уже приучили, он говорит: «Ну-ка ты, клоун, развлеки меня, я билет на тебя купил!». А хороший артист он не только развлекает, он задевает за сердце, рождает чувство сопереживания, чтобы у человека, может, слеза покатилась, чтобы у него душа немножко размякла и стала более человечной. Сейчас очень много зла, согласитесь. На улицу выйдешь – никто не улыбается, мрачные все. Я вот улыбаюсь людям, здороваюсь, а они напрягаются, на измене просто: «Чего он хочет?». Или в магазине говорю продавщице: «Спасибо большое!». Она пунцовеет и буравит тебя глазами, думая, где тут подвох. Вот к чему мы пришли. А наша работа она другая. Даже не работа, а жизнь. Мы именно о человечности говорим. Поэтому песни, которые вы услышите, они не просто так выбраны – над некоторыми я до сих пор плачу. Пою и плачу. Конечно, так, скупо, по-мужски, делая вид, что все нормально. Это очень важно. И для меня тоже. И петь те песни, которые меня волнуют. Те, которые не волнуют, мы просто не поем в данный момент. Будет неправильно: ты делаешь вид, что тебе нравится эта песня, ее играешь, а в этом есть уже ложь.
– Юрий Юлианович, вы много лет посвятили живописи, участвовали в выставках. Почему сейчас не рисуете?
– Рисую, но крайне редко. Любой деятельностью, которую ты выбрал, надо заниматься профессионально. Я с иронией смотрю, как мои друзья-музыканты рисуют. Нет, некоторые из них очень талантливы. Если ты хочешь рисовать, нужно делать это каждый день. Если ты хочешь быть музыкантом, нужно каждый день играть. Но если ты каждый день играешь, когда тебе рисовать? Я когда-то живописи посвятил много лет своей жизни, а сейчас я уже дилетант. Чтобы твой мазок был как у великих – как у Веласкеса, когда самого мазка не видно, а воздух, тело, кожа, волосы прорисованы гениально – нужно ежедневно точить инструментарий и ждать вдохновения. А шмяк-бряк и готово – так только дилетантики делают. Хотя, уж лучше рисовать, чем воевать, это точно.
– Чем любите заниматься в свободное время?
– Рыбалкой. Вот в январе был мини-перерыв, и мы с соседом Серегой оторвались! Наловили ведро окушков, плотвы, подлещиков. Дома все были рады. А еще у меня есть традиция: каждый январь я посвящаю молодой музыке – слежу за вектором развития. Около ста альбомов прослушиваю отечественных, зарубежных. Мне очень интересно.
– Скоро у вас юбилей – 60 лет. Как отмечать планируете?
– Мне вообще пофиг все эти юбилеи, бред какой-то. В прошлом году на день рождения я концерт давал, в этом, наверное, будем новый альбом писать. Праздник должен быть в душе, когда ты занимаешься творчеством, аранжировками, сидишь на студии, потеешь, думаешь. Ну не к Малахову же мне на передачу идти! Что там делать? Со школьными подружками с Колымы встречаться? Это абсолютно не мое – юбилей, пафос. Нет, конечно, друзья придут, выпьем-закусим, ну так, ничего особенного.
){kind=link}