В суде Коминтерновского района начался резонансный процесс по убийству почти 20-летней давности. Сергея Голубцова – тренера известной в Воронеже школы единоборств «Бутоко-рю» – судят по очень редким статьям: за убийство человека в связи с выполнением им общественного долга (п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ) и за создание двух сект (ч. 1 ст. 239 УК РФ). Это значит, что мужчина не может рассчитывать на истекший срок давности (по ч. 1 ст. 105 УК РФ он составляет 15 лет. – Прим. РИА «Воронеж»).
К слову, от суда присяжных, который Голубцов попросил изначально, он отказался. По словам его адвоката Веры Белкиной, «чтобы не затягивать процесс». Второе заседание по этой громкой истории состоялось в суде Коминтерновского района во вторник, 2 марта. В суд из Курска приехали экс-ученики Голубцова, бывшие его приближенными. В ходе судебного заседания был допрошен один из них – Андрей Дуров. Он рассказал о том, как стал жертвой секты, как в день убийства подвозил Голубцова к месту преступления и почему рассказал об этом лишь спустя 17 лет. Подробнее – в репортаже РИА «Воронеж» из зала суда.
Давняя история
Сорокашестилетнюю Галину Татаринцеву убили на улице Владимира Невского в Воронеже 20 мая 2002 года. Спустя 17 лет по обвинению в этом преступлении задержали 45-летнего Сергея Голубцова. Он находится под стражей с 5 октября 2019 года и поначалу от всего отпирался. Но в какой-то момент неожиданно признался в убийстве, подчеркнув, что совершил его из-за личных неприязненных отношений. Смена показаний стала неожиданностью для всех, включая адвоката и супругу Сергея Голубцова.
Мужчина был тренером у Елены и Катерины Татаринцевых – дочерей убитой. По версии следствия, Голубцова толкнул к преступлению скандал вокруг его школы единоборств «Бутоко-рю». В нулевых Галина заявила местным СМИ, что ее дочери 15 и 16 лет подверглись сексуальному домогательству и психологическому давлению со стороны руководства школы и что спортивная секция работает как тоталитарная секта. Хотя дочери Галины были уверены в причастности 28-летнего тренера, обвинение ему предъявили лишь спустя 17 лет. Летом 2019 года следствию удалось найти двух свидетелей, показания которых и дали делу ход. Один из них – Андрей Дуров – был допрошен судом во вторник, 2 марта.
В 1990-е и нулевые был бум боевых искусств. Молодой лидер школы «Бутоко-рю» Сергей Голубцов ввел мизерную плату (по 50 рублей в месяц) и открыл свои секции на периферии. К нему активно шли ученики. По всему городу открылось не менее 20 секций, которые работали в две смены. В каждой группе занималось больше 100 человек. По словам его продвинутых учеников, которые стали тренерами, оплата распределялась так: 75% Голубцов брал себе, остальное делилось между тренерами, которые из этих денег должны были еще и расплачиваться за аренду. Плюс ученики должны были покупать пояса, кимоно. Голубцов шил их на заказ и продавал. Это тоже была часть его прибыли.
«Имею возможность себя защитить»
Сергей Голубцов находится под стражей почти полтора года. За это время сбросил килограммов десять и сильно прибавил в возрасте. Опрятный, бритый налысо, с небольшой бородкой и усами. На суде он напоминал сельского учителя. Слушал все обвинения в свой адрес спокойно, внимательно, иногда иронично улыбался. В суд кроме участников процесса пришла его жена. Она помахала ему из коридора, но в зал не зашла, опасаясь, видимо, назойливости репортеров.
Из Курска специально на процесс приехали двое его бывших учеников вместе с адвокатом. Когда журналист РИА «Воронеж» поинтересовалась, уж не друзья ли Голубцова, те категорично заявили: «У Голубцова не было друзей! Мы потерпевшие». В «орде», как называли представителей школы Голубцова, они были его приближенными. Один – сенсеем (учителем), другой – князем (элитным тренером). После скандала вокруг секции «Бутоко-рю» переехали в Курск и открыли там аналогичную спортивную секцию, сменив название. Организовал ее все тот же Голубцов, хотя формально лидером стал другой человек. Впрочем, Андрей Дуров рассказал в суде, что в начале нулевых он окончательно покинул эту организацию, чтобы не иметь никаких дел с Голубцовым.
Выступившие в суде свидетели по этому делу говорили о том, как боятся Голубцова. Дочь погибшей женщины, Елена, ранее призналась корреспонденту РИА «Воронеж», что у нее земля словно ушла из-под ног, когда ей позвонили из Следственного комитета и сообщили, что дело об убийстве ее матери вернули на доследование:
– Я неделю не спала. На суде, когда впервые за 17 лет увидела Голубцова, у меня началась паническая атака. Прошло столько лет, а я до сих пор его боюсь, – делилась она.
К слову, на второе заседание по этому делу Елена не явилась, как объяснила секретарь: «по состоянию здоровья».
О своем страхе перед Голубцовым рассказал и Андрей Дуров. На вопрос адвоката Голубцова Веры Белкиной, почему он не сообщил о преступлении раньше, ответил:
– Я очень боялся Голубцова и опасаюсь его до сих пор. Он обещал меня убить, если я проговорюсь.
– Что же вас сподвигло рассказать об этом в 2019 году? – настаивала адвокат.
– Теперь я взрослый, имею достаточно возможностей себя защитить. У меня крепкий дом, есть гражданское и охотничье оружие. Кроме того, у меня нет желания покрывать преступника.
При этом, отвечая на вопросы судьи Олега Батищева, заметил, что, если бы летом 2019-го к нему не приехали следователи из Воронежа, он «не стал бы ворошить ту историю». И добавил, что «знать об убийстве и молчать столько лет – это тяжелый крест».
«Был неформалом, играл в рок-группе»
За трибуной свидетеля Андрею Дурову пришлось простоять почти три часа. Чтобы, по его словам, сэкономить суду время, он записал свои слова на листочке. В этой речи он описал, как попал в секцию к Голубцову.
– В 1996-м году из-за конфликта с родителями я ушел из дома. В это же время стал заниматься карате. Случайно познакомился с Голубцовым и стал ходить в его секцию. Тренировки были тяжелыми, зачастую с травмами. Нам казалось, что это и есть настоящее боевое карате. К другим секциям мы относились с презрением, считая себя исключительными. Голубцов поддерживал жесточайшую иерархию и дисциплину, за любую провинность можно было получить наказание – либо тяжелые физические упражнения, либо удары в корпус. Голубцов бил в солнечное сплетение, сбивая дыхание и ритм сердца. Я был младше его на пять лет и слабее. Его авторитет был непререкаем, – рассказывал о царивших в секции нравах Дуров.
Сергей Голубцов, когда ему представилась возможность задать вопрос своему бывшему ученику, попросил уточнить, при каких обстоятельствах они познакомились.
– Ты был неформалом, играл в рок-группе, у тебя были длинные волосы и на тебя напали скинхеды, я за вас заступился. Правильно? – перечислил Голубцов.
Андрей Дуров утвердительно кивнул.
– На вас тогда частенько нападали, и ты пришел ко мне, чтобы научиться защищаться? – заставлял припоминать обстоятельства знакомства бывший сенсей.
Дуров опять согласился.
Потерпевший
Как рассказал судья, во время первого заседания Елена Татаринцева, увидев Дурова в зале суда и узнав, что он претендует на роль потерпевшего, воскликнула:
– Какой же ты потерпевший! Ты же был заодно с Голубцовым!
Женщина рассказала тогда суду, что у них были романтические отношения, но при этом Дуров возил ее к Голубцову для весьма недвусмысленных целей, а однажды оставил ее в машине наедине с другим представителем спортивной школы, который ее изнасиловал. Об этих эпизодах Дурова на суде попросили сделать уточнения.
– Я на самом деле часто выполнял поручения Голубцова, был его водителем. Привозил Елену к нему домой, но не вникал, зачем. В нашей среде не принято было задавать лишних вопросов. Слово Голубцова было законом. А по поводу второй истории, то я знаю, что Елену тогда не насиловали, ее лишь хотели попугать, – заявил Дуров.
«Лечь под Голубцова» в школе «Бутоко-рю» считалось великим счастьем. Это называлось не сексом, а обменом энергией, было честью и достоинством.
– Мне было 16, другим девочкам еще меньше. «Обменивались энергией» в нашей школе очень активно. Это не всегда было принуждением – часть девочек сами хотели «духовно расти». Но я не была из их числа, – рассказывала Елена корреспонденту РИА «Воронеж» незадолго до начала суда.
Когда девушка решилась уйти из школы, началась настоящая травля. Бывшие друзья по спортзалу стали преследовать ее в городе. Однажды на глазах у матери облили краской. К слову, в этой травле участвовал и Андрей Дуров.
– Почему вы считаете себя потерпевшим? – задал ему вопрос судья Батищев.
– Я попал в организацию и находился там длительное время, не имел возможности самостоятельно развиваться и поменять род деятельности. Не мог высказывать свое мнение. Уже уйдя из организации, долго избавлялся от страхов и комплексов. Меня часто били, унижали, принуждали делать то, чего я не хотел. Я большой промежуток жизни прожил не так, как мне бы этого хотелось. Был прислугой и не имел возможности это изменить.
– Из организации те, кто хотел уйти, ушли. Почему вы этого не сделали? – уточнял судья.
– Тогда я был 16-летним пацаном, мне все это было жутко интересно. А дальше я попал под большое влияние и не мог уйти. Те, кто ушел, сделали это с дракой, грязью, болью. Я не смог, не нашел в себе смелости, – признавался Дуров.
– Почему вы выполняли аморальные приказы?
– Боялся наказания за их невыполнение больше, чем судебных последствий. Был в большой психологической зависимости от Голубцова. Я боялся быть избитым.
– Боялись быть избитыми, при этом били сами. Чем в этом случае вы отличаетесь от Голубцова? – загонял его в угол судья.
На это Дуров не нашелся что ответить.
Свидетель
О том, как Дуров стал свидетелем преступления, он рассказал суду подробно. Его свидетельские показания и легли в основу обвинения.
– Накануне 19 мая 2002 года Голубцов приказал мне приехать к его дому в 6 часов утра. У меня был старенький «Москвич», который не завелся, и я приехал с опозданием. Голубцов вышел недовольный и сказал, что «на сегодня отбой, в другой раз». Что именно «в другой раз», не пояснил. На следующий день он попросил взять машину у другого человека и приехать к нему опять в 6 часов утра. На этот раз я не опоздал. Голубцов всегда носил бороду, усы и длинные волосы, а в тот день побрился налысо. Он был в спортивном костюме зеленого цвета, на переносице – наклеен белый лейкопластырь. На руках строительные перчатки. Он приказал мне ехать в Северный микрорайон города. Мы остановились довольно далеко от дома Татаринцевых. Спросить я ни о чем не решался, зная крутой нрав Голубцова. Он вышел и пошел в сторону универсама «Молодежный», а я остался в машине. Минут через пятнадцать я увидел в боковое зеркальце, что Голубцов бежит по обочине дороги в мою сторону, его преследует мужчина с криком «Держи его!» Голубцов свернул вправо во двор многоэтажки. В этот день я его больше не видел. Мы встретились через день. Я его спросил: что случилось. Он приказал молчать о том, что ездил с ним, а еще о том, что с матерью Татаринцевых покончено. Позже я узнал, что в тот день она была убита, – рассказывал Дуров.
Магия
Голубцова обвинили не только в том, что он убил человека, но и создал секту, заставляя своих учеников заниматься магией. В материалах дела его философия описана как адская смесь из книг Карлоса Кастанеды и кодекса самурая Бусидо.
Суд интересовали подробности того, каким образом учеников школы заставляли заниматься магией.
– Допускали к занятиям магии не всех, а только особо продвинутых учеников, приближенных к Голубцову, – пытался объяснить Дуров. – У каждого человека есть аура, биополе. В зависимости от того, насколько они чисты, настолько и здоров человек.
– Как вы конкретно работали с человеческой аурой, как получали обратную связь от потустороннего мира? – задавала наводящие вопросы адвокат Вера Белкина.
– Была очистка ауры путем медитации, пассов руками, открытием третьего глаза у адепта, – делился Дуров. – Он расслаблялся, закрывал глаза и рассказывал, что видит в этом состоянии. Если, допустим, у кого-то из группы болит нога, мы представляли, что в ноге стрела и нужно ее вытащить. Мысленно это делали. Концентрировали энергию, силу воли. Возможно, это похоже на сеанс аутотренинга, потому что человек и в самом деле чувствовал сначала тепло, потом облегчение.
Бывали сеансы спиритизма, когда блюдечко двигалось по карте с буквами и давало информацию. Мы все это воспринимали на полном серьезе. Практиковалось общение с духами, заговоры. Голубцов предлагал нам делать привороты. Можно было навести, допустим, порчу. Проткнуть чье-то фото иголками.
Все эти вещи очень эфемерные, доказать их невозможно. Можно, конечно, относиться к этому со скепсисом, но тогда мы в это свято верили.
– Во дают! – восхитился при этих словах судебный пристав, охранявший Голубцова. – Я уже много лет работаю в судах, но такого еще не слышал!
На следующем заседании, которое назначено на середину марта, суд предполагает опросить еще одного свидетеля – ученика школы, тоже называющего себя потерпевшим.
){kind=link}