Публицист Дмитрий Быков в Воронеже: «Меня спасут понты»

Поэт и публицист Дмитрий Быков провел творческий вечер в воронежском книжном клубе «Петровский» во вторник, 13 декабря. На встрече Быков прочел свои старые стихотворения и произведения из готовящейся к выходу книги «Если нет», а также ответил на вопросы поклонников. Корреспонденты РИА «Воронеж» побывали на вечере и выбрали пять самых ярких цитат публициста о сатире, эмиграции и написании стихов.

Об оптимизме

 – Меня подпитывают две вещи. Во-первых, знание истории: я знаю, как оно было и как оно будет. В России, слава Богу, очень предсказательная история. Циклическое развитие имеет свои плюсы – всегда знаешь, что будет дальше. А второе – это общение с молодежью. Мои студенты, мои школьники, которые очень умны и в некоторых отношениях умнее меня. Я замечаю в них очень много жизнеутверждающего. Неожиданно мой оптимизм пополнился сегодня. Воронежские студенты позвали меня прочитать им лекцию, на что я с радостью согласился, я же вообще простой малый, меня долго уговаривать не надо. И тут они мне сообщают, что и студенты в восторге, и деканат в восторге, но в главном здании им сообщили, что нельзя, потому что что-то они там с охраной вовремя не согласовали. Предложили встретиться в «Петровском». Но меня звали не в «Петровский», а в университет. Если студенты университета не могут заставить начальство провести встречу с членом Союза писателей, то тогда мы просто не встретимся. И вдруг один из них нагло сказал: «А давайте встретимся без разрешения». Вернее, не один, а одна. Мальчику такая наглость в голову не придет, а девочке нечего терять, ее в армию не заберут. Я испытал такой восторг, такое наслаждение. Так приятно что-то сделать без разрешения!

О попытках сбежать от себя

– Человек, избавившийся от души, испытывает огромное облегчение. Как только человек перестает думать, сознавать, мучиться, он испытывает такой «стыдненький уют». Это одна из моих сквозных тем и один из моих самых больших кошмаров. Я прекрасно понимаю, что соблазн сдаться есть, и он велик. Я всегда вспоминаю Глухова из романа Стругацких «За миллиард лето до конца света», этого тихого уютного человека, который отказался от себя. Этот соблазн есть у каждого. Я этого очень боюсь, но поскольку я окружен приличными людьми, в частности очень хорошими девушками, со мной этого никогда не случится. Потому что человек подло устроен. Сам себя он уговорит всегда, а перед женщиной как-то стыдно. То есть в последний момент меня спасут понты.

О написании стихотворений

– Писать стихи трудно. Булат Окуджава меня как-то предупредил: «Песенку о Леньке Королеве» я сочинял 10 минут, а песню «Отъезд» – 2 дня». Я сначала как-то не верил, а теперь понял. Наверное, потому что в молодости мало требуешь от себя, радуешься тому, что у тебя вообще что-то в рифму получается. Сейчас уже больше знаешь, больше читал, труднее не повторяться, особенно с тем, что написал сам. Это процесс мучительный, но очень счастливый. Вообще я счастлив, когда занимаюсь двумя вещами: когда преподаю в хорошем, понимающем классе и когда сочиняю стихи. Проза не в пример мучительнее, потому что стихи все-таки получаешь откуда-то, а прозу делаешь из себя.

О сатире

– Сатира сегодня жива. Просто она переместилась. Раньше она жила в каком-то легальном дозволенном поле, это было довольно скучно. Сейчас она ушла в интернет, в демотиваторы – безумно остроумный, на мой взгляд, жанр. Безумно талантливы так называемые «пирожки» и «порошки». Опять появились гениальные анекдоты. Например: «Здравствуйте, вы позвонили в Роснефть. Ваш звонок очень важен для нас. Если вы хотите поделиться своими активами, нажмите звездочку, если не хотите – нажмите решетку». Это же прекрасно, сколько новых реалий он в себя вместил! Все спрашивают, куда делся протест? После того как этим стало опасно заниматься на площадях, это вернулось в кухни. Потому что в кухнях еще и едят. Но этот протест никуда не делся, он ушел на частный уровень – в муки совести, депрессию, самоубийство псковских подростков – во все формы неблагополучия. Потому что если он изгоняется из публичной сферы и загоняется вглубь, он начинает гнить и разлагаться. Но это нормальные вещи, я считаю, такая сатира лучше, потому что излишняя публичность ей вредит.

Об эмиграции

– В крайней ситуации, наверное, я бы мог эмигрировать, но я очень стараюсь этого не допустить и надеюсь, что пока до этого не дойдет. Потому что при возвращении очень трудно соблюсти хороший вкус. Вернувшийся эмигрант – это катастрофическая ситуация. Либо он въезжает на белом коне, как Солженицын, либо он начинает говорить какие-то ужасные глупости и давать советы, либо избирается в Госдуму, либо начинает думать, что все перед ним виноваты. Вот такого я бы не хотел. Чем так возвращаться, лучше не уезжать. Да и потом, а что мне уезжать-то? Сегодня они терпят все, кроме финансовых разоблачений. Финансовых разоблачений у меня нет. Они, слава Богу, недооценивают роль печатного слова. Поэтому именно это печатное слово их и добьет.

Контекст

Кроме творческого вечера Дмитрий Быков провел в Воронеже еще одну встречу – лекцию на журфаке ВГУ «Журналистика как литература». Изначально это мероприятие также должно было быть общедоступным, но ректорат вуза запретил пускать на лекцию кого-либо кроме студентов. Ректор ВГУ Дмитрий Ендовицкий связал это решение с тем, что организаторы вовремя не согласовали проведение открытой для «внешних гостей» лекции с охраной вуза.