Заключительный концерт фестиваля «Джазовая провинция» прошел в Event-Hall сити-парка «Град» в субботу, 5 ноября. Пианист, джазмен, основатель и арт-директор фестиваля Леонид Винцкевич рассказал корреспонденту РИА «Воронеж» о том, почему в течение 20 лет фестиваль не меняет формат, что произошло за это время с джазом и почему эксперименты в музыке не востребованы в России.
– Фестиваль существует два десятка лет. Как менялась «Джазовая провинция» и какая она сейчас?
– Мы не меняем эстетику фестиваля с точки зрения общей картинки. Мы хотим показать, насколько это возможно, разный мир джаза. Другое дело, бывает, когда для нас нереально сделать все то, что мы хотели бы сделать. Но в основе остается, во-первых, срез джаза сегодняшнего дня, во-вторых – тем талантливым именам, которые появляются, дать сцену, потому что этой сцены нет в России. Это большая проблема. Устроить концерт для неизвестного имени, даже если это очень хороший музыкант – снять зал, заплатить за рекламу, проездные документы, гостиницу, питание – на этом история заканчивается. Искусство требует финансовой поддержки. Поэтому мы, насколько можем, стараемся закрыть эту часть. К примеру, Олега Аккуратова мало кто знает, но это редкий талант. Целые корпорации занимаются продвижением артистов. Пока у нас этого не существует. Поэтому не могу сказать, что фестиваль сегодня отличается от фестивалей предыдущих лет. Мы пытаемся эту линию проводить, и это не значит, что я не имею своих убеждений. У меня есть свое представление об этой музыке, но мне всегда очень интересно, что делают другие. Человечество вообще сильно тем, что оно очень разное. Поэтому я пытаюсь, чтобы присутствовала совершенно разная музыка – с надеждой на то, что это понравится.
– Что происходило с джазом за время существования фестиваля?
– Джаз меняется постоянно с приходом талантливых людей, как вообще любой жанр искусства. Были прогнозы, что джаз закончился, но сколько существует джаз, столько об этом говорят. Приходят те, кто имеет новые идеи, и они заставляют всех нас понимать, что это искусство будет жить вечно, потому что импровизационное искусство существует во всех частях мира в фольклорной музыке. В Америке вышло так, что разные культуры соединились, и этот жанр – уникальное явление XX века, уникальный подарок Америки для всего мира. Эту загадку разгадывают везде, и происходит процесс, в котором задействованы десятки культур. Насколько они успешны или неуспешны – решает талант. Например, недавно выступал в Воронеже норвежский музыкант Хокон Корнстад. Когда мне сказали, что молодой человек поет оперные арии, а потом играет на саксофоне, мне это совершенно невозможно было представить. Мне казалось, что сделать это с хорошим вкусом почти невероятно. Но когда я его услышал, то понял, что это стопроцентное искусство. Он убеждает зрителя, убеждает меня как человека, который много лет посвятил этому жанру.
– В Воронеже Вы впервые задействовали Event Hall. Это означает, что джаз или сам фестиваль стали в городе популярнее?
– Фестиваль уже имеет имя – это правда. Но Event Hall – это стечение обстоятельств: просто другой зал нереально было получить в это время. Поэтому Александр Лукинов как продюсер решил рисковать – наверно, для джаза это огромный зал. То, что это хорошо прозвучит здесь, я уверен (интервью состоялось до финального концерта «Джазовой провинции», который был сорван из-за анонимного сообщения о взрывном устройстве – РИА «Воронеж»). Насколько много придет публики – я не питаю иллюзий. Все таки слушающих джаз очень небольшой процент.
– Что это за публика? Изменилась ли она со времен первого фестиваля?
– Первое, что изменилось – появилось очень много новых лиц, пришло молодое поколение. Наверно, оттого, что есть желание встречаться с настоящим. На этой сцене те люди, которые это не воспринимают как бизнес. Для них для всех это – страсть и любовь, они настоящие. Это, мне кажется, очень важно для аудитории. И новое поколение тоже очень хорошо реагирует, оно обязательно это оценит. Выступают люди, которые или пытаются быть в этом, или те, кто прожил большую историю как Скотт Хендерсон. Это человек, который придумал новую музыку, и его изучают во всех консерваториях мира. И до сих пор он иногда выходит с концерта и говорит: «Я сегодня играл как школьник». Он постоянно недоволен собой, и это нормально. Я очень рад встречаться с ними, мне этот мир очень нравится – мир людей, которые пытаются играть джазовую музыку.
– Как строится программа фестиваля?
– В первую очередь мы хотим, чтобы она была разной, потому что мир джаза очень разный. Есть музыканты, которые могут покорить сердца всех, есть те, кто существует для двух-трех тысяч слушателей во всем мире. Но демократия и свобода ведь в чем состоит? Чтобы ценить и мнение трех человек, которые живут среди нас. Мы к этому не привыкли, но это очень важно.
– В 2016 году вы включили в программу выступление фольклорного коллектива («Ростань»). С чем связан такой выбор?
– Это не конъюнктурное решение, не в угоду времени. Эта тема меня давно волнует. Фольклорная музыка, о которой я ничего не знал, живя в Курске – она была всегда рядом, о ней я когда-то узнал из пластинок. Она меня убила наповал и, может быть, даже изменила мою жизнь. Фольклор – вообще-то импровизационная музыка, так же, как и джаз. Искусство джаза родилось от слияния разных культур, и до сих пор это происходит. Если посмотреть в историю фестиваля – все, что происходило с первыми попытками – это была музыка, близкая к этно, к современной камерной музыке и к русскому звучанию. Теперь говорят, что это европейская музыка. Хотя могу сказать, что все это уже во многом было сделано в Америке: от Чарли Мингуса до Орнета Коулмана. Просто есть вещи, о которых мы не всегда знаем. В России всегда было принято, что ты должен играть как Чарли Паркер или Майлз Дэвис: если по-другому – это уже не музыка. Вообще мы до сих пор не идентифицировали сами себя, до сих пор относимся плохо к себе. Видимо, потому что на протяжении 80 лет советской власти говорили, что все лучшее – не у нас. Это неправда. Мы до сих пор не успели выслушать джазовую классику, которую слушала Европа уже 40-50 лет назад. Мы не успели насладиться тем искусством, которое родилось в Америке – по политическим соображениям. За историю Советского Союза был Дюк Эллингтон, оркестр Джона Льюиса – и на этом все заканчивается. Наверно, поэтому процесс, связанный с экспериментами, пока в России не востребован. Государственной программы в области культуры нет. Я всегда говорил, что либо она засекречена, либо ее еще пишут. Я надеюсь на это и с оптимизмом смотрю в будущее. Такие фигуры, как Владимир Толстой, Валерий Гергиев, Денис Мацуев – я уверен, что эти люди честно несут свое знамя. Культура – это серьезная работа с огромной страной на десятилетия вперед.
– Что, на ваш взгляд, станет главным итогом фестиваля в 2016 году?
– К сожалению, я был не на всех концертах в Воронеже, так как многие шли параллельно. Но для себя понимаю, что фестиваль состоялся еще в августе, когда стоял вопрос о том, чтобы его отменить или перенести, потому что финансовый нулевой цикл был, была такая реальность. Делать фестиваль, который происходит три недели во многих городах, много параллельных концертов, за два месяца - это колоссальный риск. Надо пытаться его исключать. Раньше этим занимались Госконцерт, Союзконцерт, Росконцерт, а теперь мы делаем в составе пяти человек такой фестиваль. Колоссальный риск для нас и, в какой-то степени, для тех, кто к нам приезжает. Потому что немного оступиться, и вся пирамида может рухнуть. Но я считаю, что фестиваль удался по представительству, по музыке. Он получился, и число 21 для нас стало удачным.
Контекст
Посетителей сити-парка «Град» на улице Парковая в Рамонском районе эвакуировали из-за угрозы теракта около 22:00 субботы, 5 ноября. Оперативики вывели посетителей кинотеатра, боулинга, парка аттракционов, покупателей в магазинах, а также отменили последнюю часть финального концерта в рамках фестиваля «Джазовая провинция». Сообщение о взрывчатке оказалось ложным. На сцене успели выступить Джоэл Тэйлор и Кип Рид, Борис Андрианов, Леонид и Николай Винцкевичи совместно с фольклорным коллективом «Ростань», Мэрион Коуингс и квартет Эрика Александера. Зрители так и не увидели выступление трио Скотта Хендерсона.
){kind=link}
){kind=link}