Группа «Пикник» презентовала в Воронеже новую концертную программу «Большая игра» в субботу, 24 октября. В интервью корреспонденту РИА «Воронеж» лидер коллектива Эдмунд Шклярский и бас-гитарист Марат Корчемный рассказали, почему не любят поклонников, посещающих их программы по нескольку раз, как относятся к славе и узнаваемости и какими качествами, кроме голоса, должен обладать настоящий артист.
– Эдмунд Мечиславович, ваша программа называется «Большая игра». А какие игры интересны вам, 60-летнему мужчине? (26 сентября Шклярский отметил 60-летний юбилей).
– Те же самые: резкий удар, после которого уже не опомниться. Собственно, игры – большие и малые – у нас в группе практикуются.
– Вы вообще азартный человек? Играете ли в казино?
– В казино мы играли только однажды – в этом году – и то по принуждению. Мы были в Лас-Вегасе, грех было не зайти в казино. А там по-любому проиграть что-то надо. Но получилось, что выиграли. Поставили один доллар на цифру 36 - и выиграли 36 долларов.
– На что потратили?
– Да сразу пропили. Иначе удача не простит.
– Немногие артисты из-за кризиса могут похвастать полными залами. А вы собираете аншлаги по всей стране. Как вам удается?
Э. Ш.: – Ну, кризис кризису рознь. Я помню 98-й год, вот это был кризис!
М. К.: – Да, когда в Москву приезжал Майкл Джексон и выступал в полупустом зале. Представляете, Майкл Джексон привез шоу мирового уровня, а в зале сидят одни охранники. Приехал бы он сейчас, порвал бы всех!
Э. Ш.: – Кстати, у нас тоже были времена, когда в Воронеже на нас никто не ходил. Помню, выступали в чудесном зале какого-то ДК и так и не поняли, а был ли зритель?
М. К.: – На фоне тех кризисов этот не кризис совсем, а жалкий намек, временное ухудшение настроения, так скажем. Кризис – это когда люди остались без денег, без еды, без крова. И грабят на улице. Надеемся, сейчас мы встанем быстрее, чем раньше.
– В вашей программе есть героиня – «женщина в красном», исполнительницу которой вы находите среди местных девушек. А по каким параметрам отбираете? Вес, рост, грудь важны?
Э. Ш.: – Эти параметры знает только наш директор. В его ведении вся таблица элементов.
М. К.: – Выбор героини – это очень тонкая вещь. Потому что если приходит девушка, и ты ей говоришь: «Извините, вы нам не подходите» - девушка может как минимум пощечину дать за это. Поэтому мы делегируем права отбирать девушек нашему директору. Его нежалко. Знаете, у нас есть идеальное желание: чтобы девушка выходила на сцену не модельной походкой, а плыла лебедушкой, как в ансамбле «Березка». Можно, конечно, устроить конкурс на лучшую исполнительницу года, но для этого зрители должны ездить в каждый город нашего тура, чтобы не быть предвзятыми.
– А вы думаете, среди ваших поклонников нет таких, которые из города в город за вами колесят?
Э. Ш.: – Есть. Но мы это не приветствуем. Во-первых, для поклонников разорительно. А во-вторых, мы любим, когда программу люди смотрят впервые. Зритель не должен сравнивать. В 80-х годах у нас были концерты в каких-то городах, и люди до сих пор вспоминают: «А раньше у вас было вот так вот...». А мы-то знаем, что было совсем не так.
М. К.: – Мы боимся спойлеров. Боимся, что сюжет фильма расскажут раньше, чем он дойдет до зрителя. Наши сценические страхи живут с нами и реальной жизни не касаются. Когда один и тот же человек приходит на программу дважды, это настораживает. Он сидит и заранее знает, где мы прячем шамана, например. Наш ходулист рассказывал, как недавно на концерте в Волгограде слышал, как один зритель во время программы «суфлировал» на весь зал: «Вот сейчас выйдет такой тип, метр с кепкой». Наш ходулист почувствовал себя обманутым. Он рассчитывал на эффект внезапности, а тут такой облом.
– В своих шоу вы используете уникальные технические наработки, а где вы находите людей, способных воплотить ваши безумные фантазии в жизнь?
Э. Ш.: – Это должны быть энтузиасты, в первую очередь. Бывает, предложишь человеку сделать что-нибудь, а он говорит: «Это невозможно!». А есть люди, которые с удовольствием откликаются, им это интересно. Предположим, человек занят какой-то рутиной, и собрать наш огнедышащий органчик для него – это радость. Погружение в мир иллюзий происходит, это очень увлекательно. В нашей программе есть новый персонаж – Бетховен. Чтобы создать его маску, сначала портрет сканировали на 3D-принтере, потом моделировали слепок, а потом вручную раскрашивали. 3D-принтер мы вообще впервые использовали для наших концертных затей. Пока это все дико дорого выходит, поэтому обошлись только маской. Еще нашли по интернету чудесного мультипликатора-колумбийц
М. К.: – К сожалению, мы не можем воспользоваться каким-то готовым решением – не можем купить ту же готовую маску Бетховена, потому что ее нет в природе. Мы не можем показывать на экране какой-то хороший фильм, даже «оскароносный», мы вынуждены все делать сами. Тут есть такой таинственный момент: мы никогда не можем толком объяснить, что мы хотим, так как нет примера. Вот как объяснить, что нам нужен орган с краником сбоку? Да никак. Приходится рисовать какие-то модели, а художник должен включить воображение. И часто художник видит совершенно не то, что мы хотим. Сейчас, например, мы фантазируем на тему механических декораций. А вообще наша мечта – создать роботов вместо себя.
– Вы замечаете, как меняется ваша аудитория?
Э. Ш.: – Каким-то образом она наверняка меняется: кто-то приходит, кто-то уходит, кто-то остается. А кто-то уже сам не ходит и посылает на наши концерты своих детей. И потом дети им пересказывают. На каждом концерте обязательно появляется человек, который никогда раньше не был на группе «Пикник». И не собирался. Но вдруг пришел. И решил, что теперь будет ходить всегда.
– Эдмунд Мечиславович, вы писали песни для фильмов «Ночной дозор», «Закон мышеловки», озвучивали мультик «Кошмар перед Рождеством». Планируете ли еще подобные эксперименты?
– Это не моя затея, так хотели режиссеры. Но по времени это настолько затратно – придется отменять тур и заниматься только кино или мультиками. Пока я не готов. С режиссером вообще трудно работать, ему все время кажется, что ты все делаешь не так, хотя тебе так не кажется. Даже когда мы снимали клипы, и по сценарию требовалось погружаться в какие-то моря, океаны, стоять под дождем, никогда эти моменты не входили в клип. После таких мытарств мы для себя вывели простую формулу: чем больше ты ограничиваешь фантазию режиссера, тем больше ты приближаешься к успеху.
– В новом клипе «Танго «Черная каракатица» вы тоже ограничивали фантазию режиссера?
– Ограничивали, чтобы не околеть. Мы замерзли на съемках ужас как!
– Режиссер этого клипа Агата Нигровская, супруга музыканта Андрея Князева из группы «КняZz», не просила вас по знакомству записать совместную песню с мужем?
– Дело не в знакомстве. Если жанры совпадают и есть в этом необходимость, почему нет? Недавно я записал песню с Хелависой из «Мельницы». Не знаю, правда, что из этого получилось.
– Как вы вообще к славе относитесь?
– В зависимости от мест. Вот концерт – это то место, где желательно, чтобы тебя узнавали. Но на этом, собственно, все и должно заканчиваться. Человек из телевизора действует на окружающих магнетически. Но назвать это славой вряд ли можно. Скорее – тебя угадали. У нас барабанщика иногда просят: «Давайте с вами сфотографируемся!». Он спрашивает: «В каком качестве? Кто я?». И человек должен тест пройти. Варианты разные предлагают. У нас, например, ходулиста приняли как-то за музыканта из группы Nazareth. Он неделю гордый ходил!
М. К.: – Все-таки люди скорее угадывают медийно-телевизионно-газе
– А зовут на телевидение?
М. К.: – Что такое явление музыканта на телепередачу? Это когда ведущему этот музыкант совершенно пофигу: он не знает, о чем его спрашивать. И музыкант понимает, что ему здесь неинтересно тоже. Вот и сидят два таких скучающих персонажа. Нет, бывают, конечно, талантливые ведущие, которые умеют делать вид, что им интересен собеседник. Но чаще всего это скука смертная.
– За телепроектами следите? Шоу «Голос» смотрите?
Э. Ш.: – Нет. Если бы «Голос» создал хоть одну существующую боевую единицу, тогда, наверное, он имел бы смысл. А поскольку этот проект живет сам для себя, он неинтересен. Должна быть магия. Человек, который начинает собирать залы, должен не только хорошим голосом обладать. Он еще должен нравиться публике. Это как создать новую жизнь в пробирке – химия, словом.
М. К.: – Нельзя создать живой организм искусственно. Живой организм можно только от чего-то оторвать. Бывают, конечно, уникумы – Led Zeppelin или The Beatles. Но когда продюсеры на них наткнулись, уже понятно было, что они великие, их не надо доделывать. А чтобы прилепить нос Иван Иваныча к лицу Михал Михалыча и получить при этом идеального певца, такого не бывает. Получатся только Франкенштейны, которыми сейчас заполонили все экраны.
– Эдмунд Мечиславович, когда в 1997 году для альбома «Стекло» вы записывали голоса своих детей, могли себе представить, что в будущем они выберут творческие профессии? (Дочь Шклярского Алина пишет пьесы, сын Станислав создал собственную рок-группу «Инкогнито»).
– Я вообще ничего не загадываю дальше сегодняшнего дня. Дети тогда были маленькие, а мне нужны были их визжащие голоса. Неизвестно, что будет завтра. Может, Стас надумает покинуть «Пикник» и заняться только своей группой. А может, кто-то раньше него уйдет.
– Видя сына на сцене, что испытываете – гордость или волнение?
– Зависть! Ну а какие еще эмоции может испытывать отец ребенка, который растет в семье у тебя на глазах? Он же не какое-то там создание, появившееся с Марса. Стас понемножку на каких-то фестивалях выступал, у него есть опыт. Поэтому сейчас, когда он поет, у меня ни один мускул не дергается.
– Как считаете, в музыкальном плане он уже нашел себя или еще в поиске?
– Это его надо спросить. Мы себя еще не нашли, чего уж там говорить!
– Внуками не спешат порадовать?
– Этот вопрос мы задаем сыну регулярно.
– Вы как-то признались, что никогда не читали «Мастера и Маргариту» Булгакова. Минувшим летом вам подарили эту книгу. Прочли?
– Нет. Книга ждет своего часа.
){kind=link}
){kind=link}