Сергей Барашов работает актером в Воронежском государственном театре юного зрителя (улица Дзержинского, 10а) уже 41 год. Из них 21 – Дедом Морозом в новогодних постановках. Каким должен быть приносящий подарки персонаж и как изменились дети, артист рассказал корреспонденту РИА «Воронеж».
Хранитель древностей
В гримерке Сергея Барашова не бывает абсолютной тишины – все стены небольшого помещения плотно завешаны часами. Часы стоят на туалетных столиках, на полках, спрятались по углам, притаились за тумбами, опираются об аквариум. Разобранные механизмы лежат на столиках, грудятся в коробках. Дружное тиканье сначала оглушает, но через несколько минут становится неслышным, как работа собственного организма.
– А вы знали, что механические часы полезны для здоровья? Поддерживают сердечный ритм. Это ученые доказали, между прочим, – говорит артист.
Сергей Барашов начал собирать часы в 2007 году. Вернее, экземпляры стали поступать к нему сами, коллекция разрасталась, как снежный ком. Однажды коллега по ТЮЗу Михаил Кривов принес со свалки нерабочие каминные часы. Изначально их хотели отдать реквизиторам, но Сергей Барашов заинтересовался находкой: открыл, разобрал, промыл соляркой, смазал. Механизм запустился.
– Я не часовой мастер, не подумайте. Все делаю по наитию, – заверил актер.
С тех пор гримерка тикает все громче: новые экземпляры для коллекции приносят знакомые, сослуживцы, просто случайные люди. Для друзей Сергея Барашова вопроса о подарке больше нет:
– Эти часы 1870 года вручил мне бывший глава Бутурлиновского района. Мы знакомы еще со времен стройотрядов. Привез он меня к местному реставратору, сказал: «Выбирай любые!», а сам вышел, чтобы не смущать. Я спросил у хозяина: мол, какие у вас самые дешевые? (Не хотел показаться нескромным.) Мне показали эти, озвучили цену. А когда в магазин вернулся глава района, ему их продали в три раза дешевле.
В гримерку приводят школьников, как в музей. Сюда заглядывал бард Юлий Ким. При виде коллекции он не поверил, что все часы подарены или найдены случайно: «Старинные часы у антикваров стоят целое состояние!».
Хранитель времени
Дед Мороз в некотором роде и хранитель, и повелитель времени: любого взрослого возвращает в детство. Сам Сергей Барашов родился в 1959 году в Горьком (ныне – Нижний Новгород).
– Жили мы худо-бедно: многодетная семья, пятеро детей. Пока были маленькими, мать занималась хозяйством. На день рождения дадут 22 копейки на пирожное – вот и весь праздник, никаких застолий не было. Я больше всего любил два праздника: Новый год и Пасху. В Новый год всегда водили на представления, дома ставили елку. Мать была верующей, хоть в церковь и не ходила и в школе просила говорить, что дома нет икон. А Пасху ждали, потому что всю ночь пекли пироги ведрами, – вспоминает артист.
Он учился на курсе знаменитого Валерия Соколоверова – однокурсника и друга Олега Ефремова:
– Олег Николаевич был председателем госкомиссии. Он говорил: «Ребята, вы мои первые крестные дети». Вручал нам дипломы у себя в номере, в гостинице, беседовал с нами неофициально, вот как мы сейчас. Мы конечно, сидели открыв рты, ничего не трогали, смотрели, внимали.
После театрального училища Сергей Барашов попал в «Русскую драму» в Чебоксарах. Отработал там одни гастроли, встретил будущую жену и перебрался вместе с ней в ее родной Воронеж. Так с 1978 года прочно обосновался в Воронежском ТЮЗе.
За 41 год сыграл более сотни ролей:
– Ко всем ролям, даже к самым маленьким, стараюсь подходить профессионально и с душой. В «Воскресенье» я выступаю в роли авторского голоса. Роль небольшая, но знаковая. Хоть я там лысый и без бороды, в одной газете написали: «Сидит на сцене Барашов, загримированный под Толстого…». Даже самая маленькая роль дорога: в «Коньке-горбунке» я старик и Чудо-юдо рыба-кит, в «Кошкином доме» – старый кот, в «Щелкунчике» – папа и Крысиный король.
Хранитель праздника
Впервые Сергей Барашов примерил шубу Деда Мороза в 1978 году:
– Были в Воронеже такие уличные фотографы – Юра и Гена, стояли возле Театра кукол на проспекте Революции, фотографировали всех желающих. Самое «элитное» место тогда было, конкурентов туда не пускали. И вот они предложили: айда с нами в новогоднюю ночь, подзаработаешь. Зарплата в театре тогда была 100 рублей, работал я там меньше месяца. А тут просто постоял в костюме – и оклад за ночь!
С тех пор вот уже 41 год Сергей Барашов каждую зиму облачается в костюм Деда Мороза:
– С 1979 года уже работал в садиках. Платили 2,5-3 рубля, уже не помню точно. Несколько раз выступал на корпоративах – не понравилось. Взрослые в Новый год – те же дети, но когда подопьют… неприятные дети, в общем. Я нормальный человек, хамства не люблю. А вот с детьми легко нахожу общий язык. Главное – относиться к ним как к равным, не сюсюкаться.
Стиль общения определяется характером праздника:
– Одно дело – большие официальные елки в театре. Тогда я выхожу и громко театрально говорю на весь зал, например: «Где веселье, там и я. Здравствуйте, друзья!». Стараешься быть «солидным Дедом Морозом», чтобы было слышно каждому человеку в помещении. А на небольшом празднике, особенно в садике, все эти стихи и громкий голос нужно «убрать»: «Добрый день, ребятишки-и-и!». Попроще, не надо запугивать громким басом – и они сразу тянутся.
В детские сады Сергей Барашов наведывался до 1995 года, а потом стало хватать работы и в театре:
– Я не люблю халтурить, не хожу по квартирам, чтобы заработать. Хоть за «квартиры» и хорошо платят, у меня есть свои принципы. Неприятно мне брать за это деньги. В театре, в детсаду, где все официально, – другое дело. Но иногда, по дружбе, могу. Как-то раз мы даже поспорили с одним чиновником: год назад его ребенка страшно напугал приглашенный Дед Мороз, и он зарекся кого-то звать к себе. Я сказал: «Да брось, вот увидишь, дите будет улыбаться!». Так и получилось: страх прошел, ребенок прыгал ко мне на руки. Раньше мы собирались компанией, объезжали на машинах всех знакомых, а потом ехали уже взрослым составом праздновать. Сейчас в основном дети у друзей выросли, да и в театре работы хватает: перед Новым годом до 23 часов в ТЮЗе – по две-три елки в день, плюс спектакли.
В Театре юного зрителя Сергей Барашов «дедморозит» 21 год. Сколько за это время сменилось партнерш – вспомнить трудно.
– Снегурочки вырастают, а дедушка один, – смеется артист.
Надевая костюм, он смотрится в старинное, 200-летнее мутное зеркало – еще один экземпляр коллекции:
– Этому костюму лет пять, а самый первый мой костюм пришлось заказывать из Москвы – в Воронеже таких было не достать. Потом шубу шили под заказ.
Хранитель традиций
Шпаргалок со стихами у Сергея Барашова нет.
– Основа, «рыба», как говорится, сложилась давно. Меняются только вступительные слова, они обычно соответствуют театральному спектаклю. В этом году в ТЮЗе ставят «Золушку», значит, и стихи будут на эту тему. Сценарий пишут для персонажей, а Дед Мороз, говорят, сам знает, что делать. Да и стихи остались такими же, как 20 лет назад. Мы однажды решили переделать привычные слова. Вместо «Раз-два-три» попробовали: «Ну-ка, елка, встрепенись, ну-ка, елочка, зажгись!». Не восприняли! «Раз-два-три, елочка, гори!» – привыкли, с материнским молоком впитали. Детям нужно покричать, выплеснуть эмоции, немного устать, чтобы потом спокойно и с удовольствием, не отвлекаясь, посмотреть спектакль. Пошуметь, потопать дома не разрешают, а здесь можно. Игры на внимательность тоже важны. Детишки, особенно помладше, очень переживают, если ошибаются.
А вот когда актер работал в детских садах, он клеил подсказки на посох, потому что в каждой группе были свои сценарии. Очередность действий нужно было знать четко: вышел – зажег елочку – танец петрушек – танец «Конфеток» – поздравление.
Хранитель справедливости
С высоты своего опыта Сергей Барашов может сравнить советских и современных детей:
– Лет до восьми – дети есть дети, они всегда чистые души. Постарше – более разбалованные, чем раньше. Не все, конечно. Но тут родители виноваты – портят. Слишком многое позволяют. Кому-то с рождения покупают разнеможные игрушки, а у других самый желанный подарок – цветные карандаши. Получается расслоение. Никаких авторитетов – младшеклассники не уважают учителей. Мне как-то в театре встретился такой десятилетний хулиган – хотел бороду оторвать. Начал хорохориться: мол, смотрите, как я сейчас… У меня борода крепко прикреплена – резинки, веревочки. Я его тоже встряхнул, спросил авторитетно: «Разве я тебя обижаю? Ты понял, что неправ?» – «Я п-п-понял» – «Ну и молодец». Но такой «хохмач» попадается один из тысячи. Я больше боюсь, когда дети кидаются всей кучей обниматься: «Дедушка, дедушка!». Лишь бы не упасть – во мне все-таки больше 100 кг, не дай Бог, задавлю кого-нибудь! «Ребятушки, ребятушки!» – Снегурочку на помощь зову. Меня спрашивают: чем ты их подкупаешь? А я не знаю. Новый год – это такой праздник, что верят в чудеса. Это не я делаю, а Дед Мороз.
Дети чувствуют доброту Деда Мороза и сами стараются подтянуться: рассказывают ему, как дома помогают: моют посуду, вытирают пыль.
– Пусть по маминому лицу и понятно, что привирают, но это все равно значит, что у детей правильные ориентиры – они знают, что хорошо. Именно такими они и мечтают быть. Главное, чтобы плохим не хвалились, – считает Сергей Барашов. – Дед Мороз – нравственный ориентир. Он может рассудить, кто прав, а кто виноват. А еще исторически Дед Мороз – сильный. «Добро должно быть с кулаками», – так говорили? Дед Мороз – защитник детей, за ним как за каменной стеной. Придет и поможет. Мороз (в язычестве – Карачун, Трескун) – защитник родины, русские морозы всегда помогали в борьбе с врагом. Деда Мороза все любят. И он всех любит. Так и должно быть.
Артист убежден, что Новый год – единственный праздник, когда взрослые превращаются в детей.
– Знаете, с каким удовольствием хороводы водят, а стихи читают! А с таким азартом тетеньки-дяденьки на табуреточку залезают! Я бы хотел, чтобы те взрослые, кто имеет возможность, сами стали немного волшебниками: сделали что-то хорошее, порадовали других. Это гораздо приятнее, чем создавать бесконечный праздник для себя, – сказал Дед Мороз из ТЮЗа на прощание.
Обращение Деда Мороза из Воронежского ТЮЗа
){kind=link}