РИА «Воронеж» продолжает рассказывать о последних жителях умирающих хуторов и деревень региона. Журналисты ищут ответ на вопрос: останутся эти населенные пункты на карте через 10-15 лет или исчезнут вместе со своими последними жителями.
Очередной выпуск спецпроекта посвящен хутору Россошка Хохольского района, где постоянно живут пять человек. Территориально хутор относится к Костенскому сельскому поселению и находится примерно в 13 км от его центра – села Костенки.
Через Россошку проходит асфальт, проложенный еще в 1980-е годы. Кстати, все эти годы хутор несколько раз переименовывали в Россошки и обратно. В самом начале длинного спуска к первым домам стоит указатель, где на белом фоне написано «Россошки».
Вместе с журналистами РИА «Воронеж» на хутор отправились родившаяся там Елена Вербицкая, художественный руководитель Костенского ДК, и ее коллега Валентина Зайцева, заведующая филиалом того же дома культуры.
– Точных данных о годе основания хутора сегодня нет, – рассказала Елена Вербицкая, – но, скорее всего, это произошло в начале ХIХ века. В годы войны здесь базировались венгерские войска. Моя мама Варвара Богданова вспоминала, что ее семью, как и семьи других хуторян, оккупанты выгнали из дома, и люди жили в земляных погребах. А война догнала нашу семью в 1968 году, за два года до моего рождения, когда недалеко от нашего дома, на улице Матросова, на мине подорвались мой 11-летний брат Ваня и его двоюродный брат Алексей. Отец в тот день пас овец, а мальчишки помогали ему. Они нашли в овраге какую-то железку, оказавшуюся миной, и начали ее разбирать.
Во времена СССР в Россошке были бригада колхоза «Костенки», громадная овцеферма более чем на 2 тыс. голов, магазин, здание которого сохранилось на взгорке. А здешняя школа работала до 1975 года – потом ее закрыли, и детей возили учиться в Костенки.
– Зимой в метели ребят сажали в тележку, и трактор тянул ее в гору. Именно из-за того, что мне надо было идти в школу, в 1977 году родители решили переехать в Костенки, – вспомнила Елена.
Со школой, от которой сегодня сохранился один фундамент, 20 лет назад произошла необычная история. В самом конце 1990-х власть решила разобрать ее пустовавшее с 1975 года деревянное здание на бревна, чтобы погасить многомесячные задержки по зарплате учителям Костенковской школы. Люди сами были вынуждены продавать старые бревна и лаги, чтобы свести концы с концами.
Сегодня на заброшенном школьном дворе находится братская могила, отремонтированная в 2018 году. На плитах выбиты фамилии советских солдат, погибших в этих местах. Сюда каждое 9 Мая приходят люди и приносят цветы.
С войной связано и название единственной хуторской улицы. Она носит имя Александра Матросова и тянется километра на полтора. Тут много домиков, купленных под дачи, а сама улица метров на 200 выложена плитами, и чем дальше, тем сложнее проехать по ней в распутицу.
В середине улицы Елена Вербицкая показала журналистам РИА «Воронеж» давно пустующий домишко ее бабушки и дедушки – Натальи Семеновны и Федора Иосифовича.
– Снова будто в детство вернулась, – заметила Елена, пролезая через высокую траву, чтобы добраться до входа с перекосившейся дверью. – Тут стояла кровать, на печке мы, детишки, грелись. А дом моих родителей был напротив, только от него теперь ничего не осталось.
Виталий Федорович и Надежда живут в 10 м от того места, где кончается асфальт. Виталию Ускову 73 года, его возлюбленной 68 лет. Пара вместе уже 25 лет, но отношения официально не зарегистрировала. Старики хотят исправить это в 2019 году.
– Познакомились мы на ферме в Костенках, – рассказал хозяин. – Я к тому времени уже был разведен, Надежда тянула лямку с мужем, который тоже работал с нами. Он частенько поколачивал ее, а я жалел. Потом она ушла ко мне. Как-то супруг ее остановил меня и говорит: «Ты у меня жену увел, проставиться по этому поводу надо, неси самогон!». А я ответил ему, что поставлю хоть четверть (3 л. – Прим. РИА «Воронеж»), если с Надей будем хорошо жить. Так и живем до сих пор!
Общих детей у пары нет. После того как в Костенках закрылась ферма, они переехали работать в Аннинский район, но в 2001 году их дом там сгорел, и пришлось возвращаться в родные места. В Россошке пара поселилась в доме родственников Виталия – гармониста, не пропускавшего в молодости ни одного деревенского праздника. Правда, сегодня он больше не играет – времени нет, да и руки уже не те.
– Виталик такой добрый. Я перенесла два инсульта, так он выхаживал меня, как малого ребенка, – умилилась хозяйка. – Иногда нас навещают дети – мои и его. Сами возимся в огороде, он у нас здоровый, только вот хорьки всех кур передушили.
Сейчас в доме ремонт, потому дел невпроворот. Виталий мотается в магазин в Костенки на своем стареньком «Жигуленке» 1978 года выпуска, хотя раз в неделю в Россошку приезжает автолавка и привозит продукты.
Ближайший сосед пары Николай Попов не пожелал общаться с журналистами из Воронежа. «Все хорошо у меня, соседи помогают», – коротко сообщил он и закрыл дверь.
География Россошки такова, что одна сторона улицы Матросова выше, чем противоположная. За ней начинается огромный болотистый луг, где жители хутора и некоторые дачники выкопали и зарыбили небольшие пруды, обустроили места для отдыха. Таких водоемов тут около десятка.
Один из них обустроил для своей семьи Николай Селицкий, который вместе с супругой Надеждой переехал на хутор в 2001 году из родной Омской области. Николай был передовиком-трактористом в колхозе, а 12 марта 1982 года указом президиума Верховного Совета СССР был награжден орденом Трудовой Славы III степени. Но в Сибири колхозы начали закрываться, и кто-то из земляков, раньше уехавших в Воронежскую область, предложил Селицким переехать. Так коренные сибиряки оказались на новом месте.
– У нас с женой три сына и семь внуков, – рассказал Николай. – Двое ребят работают механизаторами в Хохле, один сын – строитель. Здесь климат куда лучше, чем у нас в Сибири. Там с мая по сентябрь такая мошка и гнус, что, кажется, это облако только рукой можно отодвинуть. Вначале тут я немного работал трактористом на своем любимом «Кировце», так в жару в трусах в кабине едешь, а в Сибири в жару кабину наглухо закрываешь от гнуса и медленно умираешь за рулем. Зимой там минус 20-30 – норма, а тут климат мягкий. Сейчас в Омской области наших корней вообще не осталось, и мы уже прочно вросли в здешний чернозем.
Живут Селицкие в бывшем колхозном правлении – длинном доме с множеством проходных комнат. Самая дальняя специально не отапливается – это так называемый погреб, где хранятся соленья на зиму.
Во дворе у Селицких уютно. Сибиряки обустроили свою усадьбу чисто, аккуратно и где-то даже креативно – будка дворового пса Тихона сделана в виде рубленой избы.
Николай – заядлый охотник и рыбак – решил выкопать на огороде прудик, потратив на это более 80 тыс. рублей. И теперь в 300 м от дома у него собственный водоем площадью полгектара и глубиной 2 м.
– Я зарыбил его, да только выдра поела почти всю рыбу, – посетовал Николай Селицкий и показал гостям свой рыбацкий домик – расположенное прямо у воды небольшое строение с комнаткой и кроватью. – Только одно плохо: жене не скажешь, что на рыбалку уехал и буду нескоро, она меня возле пруда видит прямо из окошек нашего дома.
Возле воды хозяин обустроил крохотный пляж для внучат, а в честь своих сыновей несколько лет назад посадил здесь три березки, которые уже прилично вытянулись.
– Так же и мы, сибиряки, вросли корнями в эту гостеприимную землю. Она здесь плодороднее, чем у нас в Сибири. Правда, картошка там все-таки вкуснее вырастает. А все остальное здесь лучше! Теперь тут, на новом для нас месте, растут наши внуки, а Россошка пока вроде умирать не собирается. Хотя, конечно, навсегда жить сюда точно уже никто не приедет, – резюмировал Николай Селицкий.
){kind=link}