РИА «Воронеж» продолжает серию публикаций о последних жителях умирающих деревень Воронежской области. Журналисты пытаются понять, почему пустеют некогда густонаселенные хутора и деревни, как живут там сегодня последние их обитатели, и останутся ли они хотя бы точками на карте через десяток-другой лет. Корреспонденты РИА «Воронеж» отправились на хутор Вершина Россошанского района.
Вниз – к Вершине
Умирающий хуторок Вершина Украинского сельского поселения расположен вовсе не на высоте, а в низине. Между двумя улицами Юннатов и Олега Кошевого – заросший камышом бывший ставок. Так в здешних местах и на Украине называют пруды. Вокруг хуторка на холмах – густо застроенные дачные участки, которые раздавало в 90-х одно из россошанских предприятий. До хутора Украинский, где есть медпункт и магазин, от Вершины напрямую около трех километров. Только ни один из трех последних обитателей Вершины уже не пройдет этот путь самостоятельно.
Фото — Андрей Архипов
На хуторе живет семья пенсионеров Шафоростовых. Пока 79-летний Иван Борисович один: его супруга Нина Стефановна из-за высокого давления после инсульта попала в больницу. Рядом с голубым домиком Шафоростовых – такого же цвета хатка 75-летней Таисии Тихоновны Красноруцкой. И Шафоростовы, и Красноруцкие родом с хутора Верхний Киев, до которого от Вершины десять километров. В начале 60-х обе семьи переехали на Вершину, купили домики, пошли работать в колхоз «Имени XIX партсъезда».
– По нашим данным, хутор основали в 30-х годах переселенцы с соседних хуторов – тут была свободная земля, много места, – рассказала глава Украинского сельского поселения Елена Венжега. – Сначала появилась сельхозартель, потом колхоз. Название «Вершина» происходит не от «высоты», а, скорее всего, от слова «вершить» – то есть делать что-то значимое, важное. Вот тут, на Вершине, и пытались строить социализм первые переселенцы.
Фото — Андрей Архипов
Последние старики Вершины доживают свой век возле некогда полноводного, но пересохшего ставка и в сотне метров от кладбища, где покоится не одно поколение хуторян.
У Таисии Тихоновны трое детей, четыре внука и один правнук, все живут в Россоши – в 20 километрах от хутора. Дети зовут ее переехать в комфорт, но Красноруцкая упирается как может.
Фото — Андрей Архипов
– С 1961 года – того самого, как мы с мужем переехали сюда и купили хатку, я от родного куреня больше, чем на день не уезжала, – говорит Таисия Тихоновна. – Всю жизнь проработала в колхозе дояркой, но ни разу не была на море, по путевкам никуда не ездила. Чего ж мне теперь в городе делать, когда тут у меня 40 соток земли – сад, огород, куры. Я уже и место себе на кладбище нашем присмотрела – рядом с мужем лягу. Детям наказала – хоронить меня именно здесь, в ста метрах от дома, в котором прожила всю жизнь.
Фото — Андрей Архипов
Супруг Таисии Тихоновны Василий погиб 36-летним в 1977 году – его убило током на работе. Жене пришлось одной поднимать детей.
Домик пенсионерки, сад и огород в образцовом порядке – даже советская стиральная машина 1971 года выпуска работает исправно, насос качает воду из колодца, куры несут яйца, а гончая собака Лада, с которой ее сын Николай, приезжая к матери из Россоши, иногда ходит на охоту, лаем отпугивает непрошенных гостей.
Фото — Андрей Архипов
– На хутор Украинский в магазин я хожу редко, – говорит хозяйка. – Дети и внуки приезжают из Россоши раз в неделю, привозят продукты, звонят каждый день, справляются, как я, зовут к себе. А куда я отсюда денусь? Только на кладбище, как срок подойдет.
Погост у порога
Сосед Таисии Тихоновны Иван Борисович точно знает, когда Вершина стала пустеть – как не знать видному трактористу, обладателю десятка почетных грамот и наград. Но свою жену – знатную доярку Нину Стефановну – он все равно не переплюнул: в 1982 году за высокие надои ее наградили Орденом Трудового Красного знамени. Портреты супругов не сходили с районной доски почета. А нынче – она в больнице, он на хозяйстве на своей умирающей родине.
Фото — Андрей Архипов
– В начале 80-х началось укрупнение колхозов. Наших 110 хуторских коров передали на ферму хутора Украинского, а здешнюю ликвидировали. Работы на хуторе не стало, вот и побежал народец поближе к цивилизации и асфальту. Мы втроем живем на Вершине меньше года: на другом конце такая же семья стариков была – умерли за полгода. Вот и кукуем теперь. Вы меня рядом с Таисией не особо снимайте, а то моя супруга из больницы вернется, спросит: «Ну что, старый, на соседку без меня потянуло?» – улыбается Иван Борисович.
У Шафоростовых двое детей, четверо внуков и правнук, все тоже живут в Россоши и зовут родителей переехать к ним – и тоже получают стандартный отказ:
– Куда мы денемся от своего прошлого. Здесь жили, здесь помрем, здесь нас и схоронят…
Фото — Андрей Архипов
Последние старики Вершины по-своему присматривают за родовым кладбищем . Половина лежащих на участке 70 на 40 метров – их родня: Красноруцкие, Шафоростовы, Мерные. Кладбищенские «сферы влияния» строго поделены между живыми: каждую весну Таисия Тихоновна убирает один ряд могилок, Иван Борисович – другой, а на Пасху со всей России приезжают бывшие вершининцы и их дети, чтобы пообщаться с родными.
Фото — Андрей Архипов
Ближайший к кладбищу дом полузаброшен, но прямо возле входной двери – надгробие. До погоста 50 метров, но возле дома явно отдельная могила.
– У дома есть хозяева, иногда приезжают прибраться, – говорит Таисия Тихоновна. – А могилка – по-моему, в начале 60-х, когда мы сюда только переехали, хозяева похоронили прямо возле порога двоих новорожденных детей. Раньше в наших краях было такое поверье – младенцев нельзя хоронить на кладбище, иначе они всех живых родственников за собой на тот свет позовут ухаживать за ними. Таких детей хоронили прямо во дворах, чтобы семья не разъединялась.
Фото — Андрей Архипов
Иван Борисович шутит – мол, ничего, скоро на том свете все встретимся.
– Только мне бы напоследок хотелось бы еще в СССР пожить, – вздыхает пенсионер. – Эх, жизнь была – работали, как ишаки, днем и ночью, зато веселые все были, свадьбы играли на весь хутор, праздники у нас ого-го какие были! А нынче что? Телевизор хоть не включай – везде войны, трагедии, катастрофы. Мы с бабкой смотрим иной раз и плюемся – как тут молодым выживать в таком мире! А мы, старики, еще поскрипим. Главное – с будущим нашим все более-менее ясно. Мы с женой ляжем вот с этой стороны, Таисия – поближе к мужу. Главное, что и после смерти из родного хутора мы – ни ногой!
){kind=link}