РИА «Воронеж» продолжает рассказывать о последних жителях умирающих хуторов и деревень региона. Журналистов интересует, останутся ли эти населенные пункты на карте через 10−15 лет или они исчезнут вместе со своими последними жителями. Очередной выпуск спецпроекта посвящен поселку Красинка Эртильского района, где проживают семь человек.
Красинка была основана в 1921 году первым переселенцем Михаилом Григорьевичем Бобровских, а в следующем, 1922-м, на эти земли начали массово переезжать крестьяне из соседней Гнилуши. В 1930 году здесь создался колхоз «КИМ» («Коммунистический интернационал молодежи»), первым председателем которого стал Гавриил Бахтин. Во времена СССР в этих краях существовал колхоз «Родина», и сегодня одноименное хозяйство продолжает свою работу в административном центре поселения. А единственная улица Красинки, протяженностью около полукилометра, называется улицей Труда.
От центра Морозовского сельского поселения – поселка Марьевка, – куда территориально относится Красинка, до ее первых домов – более двух километров.
Глава поселения Светлана Суворова, познакомившая журналистов РИА «Воронеж» с жителями Красинки, рассказала о том, что больше десяти лет назад сюда пришел газ, а в ближайшее время в поселке появится мусорный контейнер.
В общем, красинцы сегодня не чувствуют себя оторванными от «большой земли» – грунтовка с твердым покрытием доходит от центра поселения до первых домов, а единственное топкое место на дороге, проходящей по поселку, местные жители засыпали старыми кирпичами.
Если взглянуть на карту, то в дальнем конце Красинки просматриваются относительно новые постройки и ангары. Это усадьба здешнего фермера, 70-летнего Валентина Иванова, который ведет тут хозяйство вместе со своим младшим сыном Романом. Живет Роман с семьей в Эртиле, но строит новый дом рядом с отцовским. Так что в ближайшее время жителей поселка точно станет больше.
Валентин по профессии агроном, родился неподалеку отсюда, работал по специальности в соседнем селе Большой Самовец, а в 1985 году перешел парторгом в здешний колхоз «Родина».
– Пришлось идти на новую работу, – вспоминает он. – Одно дело агроном, и совсем другое – парторг. Тут в основном языком чесать все больше приходилось. А в 1991 году я стал одним из первых фермеров Эртильского района. Когда работал в колхозе, жил в самом центре Марьевки, а как в фермеры подался, взял кусок земли на краю Красинки, в самом конце ее единственной улицы. Тогда здесь было 16 жилых домов.
Вначале у меня было 84 га земли, сейчас – более 130. Конечно, хозяйство гигантским не назовешь, зато обходимся с сыном сами, практически не нанимая людей со стороны. Рынок сбыта зерновых у нас давно налажен, так что все идет по накатанной. У нас есть комбайн, три трактора, сеялки, два грузовика. А наша земля начинается прямо за двором.
На том месте, где сейчас располагается фермерское хозяйство, до 1991 года была фактически целина, которую поднимал начинающий фермер. И сегодня, если ехать по асфальту от Эртиля до центра Морозовского сельского поселения, на краю Красинки сразу замечаешь березовую аллею, высаженную примерно четверть века назад супругой Валентина, Клавдией. Она ушла из жизни 3,5 года тому назад.
В летние месяцы аллея из-за листвы настолько густеет, что на ум сразу приходят произведения двух писателей-классиков, нобелевских лауреатов, связанных с Воронежской землей: «Темные аллеи», цикл любовных рассказов Ивана Бунина, и роман «Поднятая целина» Михаила Шолохова. Ведь именно здесь, на краю Красинки, поднимал свою целину еще молодой тогда фермер Валентин Иванов.
– Клавдия умела и на тракторе ездить, и на грузовике, – говорит хозяин. – Все вместе мы с ней делали на земле, даже сами зернохранилище монтировали – я сидел за рычагами подъемника, а она принимала блоки.
– Поженились мы в стройотряде в Казахстане в 1974 году, нажили троих сыновей и семерых внуков. Из парней только у младшего Романа есть тяга к земле. А двое старших далеки от этого, хотя каждый из них может и с трактором, и с комбайном управиться. Все мои ребята, как и я сам, – заядлые рыбаки, но я пруды не люблю, там мертвое все какое-то, езжу рыбачить на Битюг, – рассказывает Валентин.
– А эта березовая аллея, посаженная супругой, стала для меня символом прожитой жизни. Теперь, когда сыновья со своими семьями ко мне приезжают, мы собираемся именно в ней за общим столом.
Когда корреспонденты РИА «Воронеж» уже прощались с Валентином, из Эртиля приехал его младший сын Роман.
– Папа, я съезжу на рыбалку, – сказал он отцу и показал гостям из Воронежа коптильню, которую смастерил собственными руками.
Валентин угостил журналистов напитком, заваренном на иван-чае, который он собирает каждое лето себе на зиму. Всего набирается килограммов пять. Это для тонуса и бодрости.
Зимой у фермеров Ивановых работы немного, а по весне все начинается заново – наемных работников фермеры не приглашают, обходятся сами. Да и кредиты от государства Валентин брал всего один раз в жизни, чтобы не копить долгов.
Брошенных домов в поселке раз-два и обчелся. Почти у всех нежилых есть владельцы – ближняя или дальняя родня давно умерших хозяев.
Недалеко от усадьбы Ивановых стоит дом, где живет Александр Пономарев. Он работает в марьевском колхозе «Родина» вместе с гражданской женой Татьяной Егорушкиной. Когда корреспонденты РИА «Воронеж» постучались в их дом, хозяин был на работе, а его спутница не захотела общаться с журналистами.
– Помогли бы нам! Раньше автобусом до Эртиля доехать можно было, до асфальта 600 метров прошел и все, а теперь он перестал ходить. А за продуктами на такси в райцентр ездить дюже накладно – туда 250 рублей, да обратно столько же, – обратилась она к гостям.
А соседка Татьяны и Александра, пенсионерка Александра Попова, и вовсе не стала общаться с журналистами, сославшись на плохое самочувствие.
В следующем доме живут мать и сын Дикаревы. Вере Михайловне 69 лет, Михаилу – 48. Во дворе Михаил лихо расправлялся бензопилой со стволами старого клена.
Дом Дикаревых, кстати, единственный в Красинке, куда не был проведен газ.
– Мы не стали газ тянуть, дороговато для нас выходило, – рассказала бывшая передовая колхозная доярка Вера Дикарева. – Сейчас особого хозяйства у нас нет, только птицу держим, а сын перебивается случайными заработками.
У Дикаревых хранится множество вырезок из районной газеты, в которых говорится о трудовых успехах доярки Веры Дикаревой и колхозного водителя и комбайнера – ее сына Михаила. Но все это в прошлом, а сегодня дело хозяйки успешно продолжает ее дочь Светлана – одна из лучших доярок того же самого марьевского колхоза «Родина».
Каждый день она встает в 3 часа утра и торопится на дойку за 2,5 км. Потом обратно. И так трижды в день, всего выходит 15 км. Летом – на велосипеде, зимой – на «своих двоих». А ее супруг Вячеслав остается дома на хозяйстве: у Тевризовых корова, телята, поросята и птица.
– В моей группе в колхозе 50 коров, – рассказала Светлана, – хорошо, что в принципе в деревне есть работа, а не было б колхоза и моей работы, как выживать-то?
Во дворе у хозяев стоит пугало, которое смастерил Вячеслав. Это для того, чтобы цыплят не таскал со двора коршун.
– Конечно, в нашем поселке еще можно жить, – рассуждает Вячеслав, который родом из соседней Тамбовской области, до границы с которой отсюда километра три. – До центра поселения недалеко, работа в колхозе есть, нам бы еще защебенить часть дороги в низине перед Красинкой, и вообще б красота была!
Одну из старейших жительниц поселка, 79-летнюю Клавдию Михайловну Гусеву, журналисты РИА «Воронеж» застали в здании администрации поселения. Сюда ее привезла из Эртиля Светлана Суворова, чтобы получить какой-то документ.
С началом холодов вот уже несколько лет пенсионерка уезжает зимовать в райцентр к сыну, а весной снова приезжает на все лето в свой уютный домик.
– Я 43 года проработала учителем начальных классов в Марьевской школе, – рассказала она журналистам РИА «Воронеж». – Сюда приехала в 1961 году, в 1997-м вышла на пенсию и после этого еще проработала семь лет. Тогда в школе, куда ходили ребята из соседних поселков, было около 200 учеников. А сейчас Красинка постепенно умирает, хотя я от сына слышала, что какая-то предпринимательница из Эртиля хочет построить здесь птицеферму. Не знаю, так это или нет, но было бы, конечно, неплохо. Если уж детских голосов не слыхать, то пусть куры кудахчут, гуси гогочут или коровы мычат. Все одно веселее, чем мертвая тишина...
