Воронежский областной суд с участием присяжных заседателей рассматривает дело 69-летней Валентины Сахаровой, обвиняемой в убийстве своей матери. Первые два заседания прошли в понедельник, 31 мая, и во вторник, 1 июня. В первый день судьи с улицы услышали показания свидетелей – сотрудников «скорой», полицейского, экспертов. Во второй – допрашивали обвиняемую. Журналисты издания побывали на обоих заседаниях.
О том, как разбираются в семейной драме, – в материале РИА «Воронеж».
Что случилось?
Несчастье произошло поздно вечером 26 сентября 2020-го года в одном из домов на Ленинском проспекте. Левобережная подстанция «скорой» зафиксировала вызов в самом начале двенадцатого. Женщина на том конце провода сообщила диспетчеру, что умерла ее мать 1922 года рождения. У бабушки столь почтенного возраста был целый букет заболеваний. Кроме того, родственники называли ее «хрустальной» – из-за возрастной хрупкости костей бабушка постоянно себе что-нибудь ломала. О том, что старушка умерла по каким-то неестественным причинам, – самое последнее, что могло при данных обстоятельствах прийти в голову. На констатацию смерти отправили двух фельдшеров. То, что они увидели, повергло их в шок. Бабушка в крайней степени истощенности (она весила 32 кг при росте 152 см) была вся в синяках и ссадинах. Участковый, явившийся по этому адресу с той же целью, что и медики, застал дочь почившей за странным занятием. Пенсионерка замазывала тональным кремом «Балет» шишку на лбу матери.
Если пожилой человек умирает у себя дома (а бабушка жила у дочери уже несколько лет), то, как правило, на вскрытие его тело не направляют. Но синяки и тональный крем насторожили участкового, и он распорядился сделать вскрытие. Заключение судмедэксперта заняло десяток страниц мелким шрифтом. Кроме множества синяков и ссадин разного размера был обнаружен перелом носа и еще десяти ребер. Одно из них проткнуло левое легкое. В заключении о причинах смерти специалист указал: «пневмоторакс». И – кроме того, почти на всем теле были обнаружены следы тонального крема, которым, вероятно, пытались замазать многочисленные увечья на теле бабули.
На следующий день к пенсионерке Валентине Сахаровой явились правоохранители. По факту смерти было возбуждено уголовное дело по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство лица, находящегося в беспомощном состоянии). Женщина во всем созналась. В своем чистосердечном признании, которое она дала по горячим следам, пенсионерка рассказала, что побила мать сгоряча. Та ее разозлила тем, что в очередной раз свалилась с дивана. А Валентине Ивановне нужно было ее туда вновь затаскивать с ее больной спиной. Но на суде женщина от сказанного на камеру отказалась, заявив, что, якобы, следователь угрозами заставила написать явку с повинной. По словам Валентины Ивановны она написала ее под диктовку и подписала, даже не читая. Почти год следствия она провела дома под подпиской о невыезде.
Суд
Полноватая, с короткой стрижкой, почти 70-летняя женщина – Валентина Сахарова не всегда понимала, о чем у нее спрашивают судья Ольга Шингарева и прокуроры Виталий Сидоров и Оксана Радостина. То она пускалась в пространные рассуждения о каких-то бытовых, не относящихся к делу деталях, то озадаченно молчала, то плакала. Словом, вела себя так, как очень пожилой, растерянный человек, впервые оказавшийся в зале суда.
Помидоры на люстре
Перед началом судебного заседания, где ей предстояло давать показания перед присяжными, она поговорила с журналистом РИА «Воронеж». Рассказала, что по профессии она – маляр с сорокалетним стажем. Но из-за мамы работу пришлось оставить, да и здоровье подвело: «сахарный диабет и по онкологии проблемы». Поделилась, что из трех детей, которые были в ее семье, осталась только она.
– Я забрала маму к себе в 2012 году. До этого она жила в частном доме без удобств на Песчановке. Потом сломала шейку бедра и полтора года была прикована к постели. Из больницы я привезла ее к себе. Мы жили вдвоем с сыном в трехкомнатной квартире. Сын у меня инвалид и мама тоже неходячая – не могла же я разорваться, чтобы за ними ухаживать? У меня были еще два брата, но они к тому времени умерли, так что кроме меня за мамой было некому присматривать, – вздохнула пенсионерка.
По словам Валентины Ивановны, бабушка – Мария Тимофеевна – была очень слабенькой и хрупкой. Она постоянно себе что-то ломала. Оправившись после перелома шейки бедра (через полтора года смогла передвигаться по дому с ходунками), сломала несколько ребер, потом – руку, а 25 декабря 2019 года в четыре утра упала с дивана и сломала ногу.
– Мы ее повезли в «Электронику», ей там гипс наложили, но в больницу не взяли. Сказали, – «ей будет лучше дома». Гипс ей сняли в июле, она за это время сильно ослабела, «дошла» – одни кожа, да кости остались. И с головой у нее начались проблемы: то на люстре ей черти мерещиться начинали и она в нее швыряла помидорами, то в четыре утра меня будила, крича, что с потолка льется вода. Путала день и ночь, просила кормить себя, когда уже все спали. Я с ней очень устала, не помню, когда уже и высыпалась, – вспоминает Валентина Ивановна.
На мой вопрос, не было ли у нее мысли отдать мать в дом престарелых, Валентина Ивановна согласно кивнула: «Я интересовалась, как это сделать, но мне сказали, что у мамы нет никаких шансов туда попасть, там очередь большая и выбирают того, у кого пенсия побольше», – откровенничала бабушка.
«На дочь не жаловалась»
В первый день судебных заседаний в суде присутствовала представитель потерпевшей – «баба Маша была тетей моей мамы», объяснила она степень родства с жертвой преступления. Женщина призналась, что регулярно созванивалась со своей двоюродной бабушкой и та никогда не жаловалась на свою дочь.
– У бабы Маши последнее время были большие проблемы со здоровьем, шутка ли – почти сто лет. Очень хрупкие кости, от малейшей травмы – перелом. Валя за ней нормально ухаживала, условия у нее были хорошие – для бабушки отдельная комната, – делилась она с судом.
На второй день разбирательств женщина не явилась, попросив суд рассматривать дело без нее. Кроме того, отказалась от гражданского иска.
«Она была очень взвинченной»
Допрошенные в качестве свидетелей сотрудники «скорой» поделились, что на вызов они приехали поздно вечером 26 сентября.
– Помню, что в доме было сильно накурено и дверь открыл не слишком трезвый мужчина средних лет (сын подсудимой), – вспоминала одна из фельдшеров.
Вторая припомнила, что вызвавшая «скорую» женщина была очень взвинченной, кричала и плакала. И на ее невинную просьбу дать паспорт умершей, буквально швырнула его в медработника.
Фельдшер, увидев, что у бабушки были ссадины, спросила «Почему бабушка такая побитая?» На что мужчина ей ответил: «Она была очень старенькой и часто падала».
Показания сотрудника полиции зачитал прокурор из материалов дела – сам полицейский оказался в длительной командировке и не мог присутствовать на суде.
«...По комнате летали мухи, на столе стояла заветревшаяся еда. На лице у бабушки были коричневые пятна, которые густо замазали тональным кремом. Этот же крем был на руках и ногах, маскируя кровоподтеки и ссадины. На мой вопрос: «зачем?» дочь покойницы ответила, что «мама хотела быть красивой», – зачитывал прокурор.
Чтение экспертизы о телесных повреждениях погибшей заняло минут 40. Перечисление синяков, ссадин и повреждений уместилось на, казалось, десятке страниц уголовного дела. У бабушки, судя по этому описанию, на теле не было живого места. Поломаны нос и 10 ребер, отломки одного из них повредили левое легкое.
«Она сама!»
– Я ее не била, она сама упала! – твердила на суде Валентина Сахарова.
Восстанавливая события того вечера, бабушка рассказала, что в течение дня несколько раз меняла матери постельное белье и памперсы.
– Около шести вечера я маму покормила и усадила, подложив подушку под спину. У нее плохо работали легкие, и ей нужно было периодически сидеть. Я ушла к сыну в комнату, смотреть телевизор. Примерно через час услышала грохот из ее комнаты, поняла, что она опять упала. Сын никогда к бабушке не заходил, ему не нравился запах в ее комнате, он брезговал. Я пошла ее поднимать. Мама лежала навзничь, лицом в пол. Она хоть и худенькая была, но поднять ее с пола было непросто. Я стала это делать – туловище положила на диван, потом ноги занесла, а она снова соскользнула на пол. Я наклонилась ее поднять, и тут мне в спину вступило – ни согнуться, ни разогнуться. Она лежит, как ватная, я ей в сердцах бросила: «Мама, ну ты хоть чуть-чуть бы мне помогла!», – вспоминала она.
Посидев какое-то время в кресле, женщина, с ее слов, снова стала поднимать бабушку и на этот раз справилась.
Валентина Ивановна сбивчиво отвечала на вопросы прокурора Виталия Сидорова, путаясь, когда же она вызвала «скорую», сколько раз роняла бабулю, как лежало тело и откуда у нее взялась кровь на халате и тапках.
«Меня запугали!»
В суде демонстрировали видео с признательными показаниями Сахаровой на следствии. Валентина Ивановна утверждала, что следователь заставил ее произнести на камеру заученный текст, вынудила себя оговорить, запугав тюремной камерой.
Однако на видео женщина не выглядела напуганной, говорила более внятно, последовательно и убедительно, чем в суде.
Женщина рассказала, что после нескольких безуспешных попыток поднять мать она сильно разозлилась на нее и стала бить ногами. Сначала по спине и бокам, потом груди и лицу – там, где смогла достать. «Мама не кричала, а лишь стонала», – вспоминала Валентина Ивановна. После этого, с ее слов, она успокоилась, затащила бабулю на диван, поменяла ей подгузники, и пошла смотреть телевизор.
Примерно в десять часов вечера женщина снова зашла в комнату матери и увидела, что та не дышит. Через некоторое время она набрала номер «112». На видео женщина говорила о своем раскаянии: «Сознаюсь, что виновата, все это было сделано вгорячах, я очень устала ухаживать за своей старой и больной матерью», – признавалась она. По поводу тонального крема пенсионерка каялась, что стала замазывать синяки, испугавшись, что ее маму отвезут на вскрытие и вся правда станет известна.
Где правда?
На вопрос судьи Шингаревой, каким словам нужно верить, Валентина Ивановна категорически заявила, что сказанным на суде:
– Я не могла ее бить, ведь мне в спину вступило и меня почти парализовало! – горячилась она.
На вопрос, откуда же тогда столько повреждений на теле ее матери, предположила, что они могли возникнуть во время падения, возможно, от прежних падений, а еще – когда труп забирали на экспертизу.
Прокурор зачитал выводы экспертов. Согласно выводам специалистов, все травмы были причинены при жизни, незадолго до наступления смерти, закрытая травма груди возникла вследствие многократных ударов тупым предметом. При падении с дивана такое, скорее всего, было бы невозможно.
Защитник Валентины Сахаровой – Марина Белоус призналась журналисту РИА «Воронеж», что очень рассчитывает на то, что в этой непростой житейской истории разберутся именно «судьи с улицы».
– У них нет никакой предвзятости, нет планов по вынесению тех или иных приговоров, так что вся надежда на них, – призналась Марина Вячеславовна.
– Мне почти 70 лет, у меня сахарный диабет, онкология, больная спина – тюрьмы я не переживу, – говорила журналисту РИА «Воронеж» Валентина Сахарова.
Следующее заседание по этому делу назначено на середину июня.
){kind=link}