Сегодня, 15 февраля, исполняется 25 лет со дня вывода советских войск из Афганистана. Корреспонденты РИА «Воронеж» встретились с подполковниками запаса Николаем Колесниковым и Олегом Шейко в общественном музее афганской войны. Они упаковывали экспонаты для перевозки - на следующий день была назначена встреча со студентами.
Вообще, вся текущая неделя у членов Воронежской региональной организации Общероссийской общественной организации инвалидов войны в Афганистане выдалась насыщенной. Лекции для молодежи, открытие мемориальной доски выпускнику воронежской школы № 70, майору Юрию Бондаренко, погибшему в Афгане в 1984 году, торжественные мероприятия в честь вывода войск, да и просто встречи с друзьями, с которыми давно не виделись.
В череде этих событий офицеры, прошедшие все ужасы афганской войны, нашли время, чтобы поделиться своими воспоминаниями с читателями РИА «Воронеж».
Николай Колесников (подполковник, 66-я отдельная мотострелковая бригада, награжден орденом Красной Звезды, медалью ордена «За заслуги перед Отечеством»):
«Мы до последнего не знали, куда нас везут»
- В Афганистан я попал командиром взвода в 1979 году, находился там с первых дней ввода советских войск. Нас тогда подняли по тревоге, что именно случилось, не сказали. В дороге мы тоже были в полном неведении, так как куда именно нас везут, никто из нас тоже не знал. То, что мы в Афганистане, поняли только когда очутились в столице - Кабуле. Цель прибытия нам объяснили просто - оказание интернациональной помощи местному правительству. Первой операцией у наших войск был захват дворца Амина (спецоперация под кодовым названием «Шторм-333», предшествующая вводу советских войск и началу Афганской войны, в ходе которой был убит президент Афганистана Хафизулла Амин - прим. ред). Вторая - ликвидация населенного пункта Нахрин, где в начале января 1980 года восстал полк, в котором находились советские военные советники.
«Наших людей «духи» четвертовали и сдирали кожу»
- Мятежный полк в итоге весь разбежался, но до этого они успели убить шестерых наших военных. Сделали это очень жестоко, выстрелами в затылок. После этого двоих четвертовали, еще с двоих сняли кожу, местные называли это «снять чулок», над остальными мы помешали поиздеваться. Они их тела просто бросили в яму. Я в Афгане два года пробыл, и все это время удивлялся отваге наших солдат. Ладно мы - офицеры, осознанно выбрали себе такую профессию, нас учили воевать, психологически готовили к боям, но солдаты - простые ребята со школьной скамьи, и в них было столько храбрости! Я у них спрашивал: "Откуда в вас столько смелости?" - а они отвечали, что им жалко местное мирное население, которое живет в ужасной нищете. А беднота там и правда была жуткая. Простые люди себе даже одежду купить не могли, ходили в сплошных заплатках. Помню, как-то на привале разговорились с солдатом их регулярной армии. Ему лет 40 было. Спросил, женат ли он. Оказалось, что нет, а все потому, что не может себе жену купить, на калым денег нет. А вот у замкомандира банды, которую мы взяли, было 11 жен и 34 ребенка. Мы когда попали в женскую часть его дома, подумали, что оказались в детском саду - длинный коридор был весь уставлен женской и детской обувью.
«Мы свою задачу выполнили»
- Сейчас разное говорят про афганскую войну, но я скажу, что мы свою задачу выполнили. Мы защищали южные границы Советского Союза, в частности, от наркотиков. Если бы не наши солдаты, вся эта дрянь появилась бы в нашей стране намного раньше. После вывода войск из Афганистана наркотрафик увеличился в 46 раз, и это официальные цифры! Я пробыл в Афгане с 1979 по 1981 годы. Пережил шесть подрывов. С первым ранением даже в госпитале не лежал. Фельдшер вытащил пулю из ноги, и я дальше продолжил воевать. А потом был подрыв на мине, 19 осколков по всему телу. Вот они, забывать о себе не дают (Николай Колесников показывает кисть руки, на которой практически не двигается большой палец - прим. ред.). Мы, когда возвращались домой, в Союз, целовали асфальт под ногами. Родная земля - на нее мечтали ступить все, кто воевал в Афгане.
Олег Шейко (подполковник, 173-й отдельный отряд специального назначения, награжден орденом Боевого Красного Знамени и орденом Красной Звезды):
«Просился в Афган, а меня не брали»
- Я с третьего класса знал, что буду военным. Отучился в Суворовском, затем в высшем воздушно-десантном училище. Когда выпускался, война в Афганистане уже шла. Я сразу рапорты начал писать, чтобы меня туда отправили, но три года меня туда не отпускали. В итоге попал я туда в 1984 году. Перед отправкой с меня сняли все дисциплинарные взыскания, что называется - на войну с чистой совестью. Так тогда со всеми делали, на случай, если ты оттуда не вернешься. В Афганистане я попал, куда и хотел - кандагарский отдел спецназа. На второй день мы поехали устраивать засаду. Я изначально должен был быть в одной машине, но в последний момент перебежал в другую, и это спасло мне жизнь. Дело в том, что ехали по узкой дамбе в кромешной темноте без фар, и та машина, на которой я должен был ехать кувыркнулась. Колея узкая была, гусеница промахнулась...Что именно меня спасло? Раньше я думал, что интуиция, сейчас уверен, что ангел-хранитель.
«На том свете небо необычайной красоты»
- У нас боец сбежал «духам» сдаваться. Мы его отправились искать, и я напоролся на минное поле. Помню, боли вначале совсем не чувствовал, просто смотрю, у меня одну ногу оторвало, а из второй - кость торчит. Бойцы все мои в шоке стоят. Я им кричу: "Жгуты мне давайте! - они не поймут, где их брать. Я уже ору на них, мол, ремни свои снимайте. Сам перетянул себе ноги, чтобы кровь не уходила. Тут на мое счастье колонна мимо проходила, я в КамАЗ заполз, и они меня в госпиталь повезли. Операций много было, врачи со мной повозились и в Кандагаре, и в Подольске. У меня несколько клинических смертей было, так что на том свете я ни один раз побывал. Ощущение, что вылетаешь в грот. Внизу видишь, как над тобой врачи копошатся. Летишь, а вокруг цвета неземные, словами их не опишешь, у нас такой красоты нет. Потом ощущение эйфории с головой накрывает. Горы, небо, река. Уходить не хотелось. Снова врачей видишь, боль начинаешь чувствовать, а потом уже свой голос слышишь, который говорит, что больно.
«Без армии не могу»
- Многим бойцам Афганистан психику серьезно ломал. По себе знаю – бывало, лежу на пляже, а в голове мысли, как здесь правильно пулеметы расставить. После операций меня в Воронеж к жене и дочке отправили на протезирование. А через три года я написал письмо министру обороны с просьбой: оставить меня в рядах вооруженных сил и отправить на текущую войну. Я не представлял жизни вне армии. Не знаю, как бы жил, если бы меня уволили. Я думал тогда: "Куда я денусь, кому я нужен старлей-инвалид, где буду работать ?". На удивление мне ответили. Написали, что на войну тебе, сынок, больше не надо, а насчет службы, если найдется командир части, который возьмет тебя под свою ответственность, то давай. Такие - нашлись, и я вернулся....
«Ни о чем не жалею»
- Я ни разу не пожалел, что попросился в Афганистан. За что боролся, то и получил. Если ты идешь на службу в спецназ, будь готов ко всякому, не вижу в таком случае смысла от войны бегать. На войне мы не ждали, когда «духи» на нас полезут, мы сами их искали. Пленных не брали - расстреливали. Если их передашь местным правоохранительным органам, они так или иначе выпустят их со временем на свободу - или за деньги, или по родственным связям. А потом тот бывший пленный в тебя снова стрелять будет. Из армии уволился в звании подполковника. После 10 лет был тренером по скалолазанию, сам тоже лазил, участвовал в различных соревнованиях для инвалидов. Пять лет преподавал в институте МЧС. Сейчас руковожу музеем, который посвящен войне в Афганистане, также являюсь директором центра реабилитации инвалидов боевых действий.
