Воронеж в 1917-м. Октябрьская революция

РИА «Воронеж» завершает спецпроект, посвященный 100-летию революции в России. В этом материале мы расскажем, что происходило в нашем городе в октябре 1917 года и как большевики взяли власть в свои руки.

«Варяги» в Воронеже

К октябрю 1917 года воронежцы порядком устали от Первой мировой войны, постоянных грабежей и угрозы голода. Деньги обесценивались, а свобода, полученная после свержения царя, все больше напоминала анархию. Люди нуждались в реальной власти и ждали выборов в Учредительное собрание.

Выборов ждали и все партии, за исключением большевиков. Они требовали отменить частную собственность, отнять и разделить землю, фабрики, заводы. Их лозунг «Мир без аннексий и контрибуций» и установка на введение революционной диктатуры привлекали к ним людей. В условиях смуты и хаоса эти призывы приносили свои плоды.

Михаил Карпачев

доктор исторических наук, профессор

Правда, и обвинения в адрес большевиков раздавались очень серьезные.

– Министр юстиции Временного правительства Павел Переверзев говорил, что у него есть документы, которые подтверждают связи большевиков с немцами, дескать, они предатели, – рассказывает историк Евгений Зверков. – После этого ряд видных партийцев временно скрылись из Петрограда, а некоторые, в том числе Алексей Моисеев, Владимир Невский и Иван Жилин, приехали в Воронеж. Незадолго до этого, весной 1917 года, в Воронеж приехал солдат-большевик Иван Врачев.

Эти «варяги» и стали инициаторами захвата власти в Воронеже в октябре 1917-го. А главным козырем большевиков стал 5-й запасной пулеметный полк, который прибыл в Воронеж из Сибири в августе 1917 года. В нем насчитывалось 2000 человек. Своих симпатий солдаты не скрывали – маршируя по городу в сторону Чижовских казарм, они несли плакаты «Мир хижинам, война дворцам!», «Да здравствует Интернационал!», «Война до победы над капиталом!». В конце лета 1917 года солдаты-пулеметчики наладили связи с комитетом партии большевиков и пригласили их на свой митинг.

Слухи о перевороте

Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде произошло 25 октября (7 ноября) 1917 года. Временное правительство было арестовано, власть перешла в руки Петроградского Совета рабочих солдатских и крестьянских депутатов.

Сообщение об очередном перевороте поступило в Воронеж в тот же день, но широкая общественность, в том числе большевики, об этом не узнала – телеграф был в руках эсеров. Тем не менее слухи все же просачивались. Так, командующий воронежским гарнизоном и 8-й пехотной бригадой полковник Вознесенский 25 октября направил телеграмму командиру 4-го кавалерийского запасного полка: «В Воронеже ежедневно можно ожидать начала крупных беспорядков. Экстренно вышлите подготовленный эскадрон надежных людей». Вскоре на городских улицах появилась верная Временному правительству кавалерия.

Неизвестно откуда распространились слухи о том, что в Петрограде происходят большие события. Официальных сведений не было никаких. Я несколько раз заходил в комнату президиума Исполкома (Совета рабочих солдатских и крестьянских депутатов. – прим. РИА «Воронеж»). Там сидел какой-то солдатик-эсер, полковой писарь с лихо закрученными усами, и с большим азартом флиртовал по телефону с какой-то Маничкой. На протяжении часа я три раза заходил в кабинет и трижды заставал ту же самую картину. Источники слухов о перевороте в Петрограде невозможно было найти. Видимо, принесли его железнодорожники.

Из воспоминаний революционера Наума Рабичева

Коалиция с эсерами

Большевики 26 октября организовали подпольный ревком из пяти человек, в который вошли Николай Кардашев, Вениамин Люблин, Василий Губанов, Наум Рабичев и Иван Врачев. Свою «пятерку» создали и левые эсеры, которые заявили, что будут работать вместе с большевиками, предоставляя им все силы и средства, которыми они располагают. Помощь была немалой – под их влиянием была боевая рабочая дружина, в составе которой насчитывалось 600 человек.

Коалиция объясняется тем, что в начале октября 1917 года левые эсеры отделились от правых. Противостояние правых эсеров и большевиков в Советах началось после июля 1917 года, когда Временное правительство отдало распоряжение расстрелять мирную демонстрацию рабочих и солдат в Петрограде. Меньшевики и эсеры поддержали это подавление. За это большевики считали последних предателями.

Эсеры относились к большевикам, как к заблудшим братьям. У большевиков же была другая позиция. Они считали, что эсеры – не друзья по цеху, а враги, с которыми нужно бороться.

Евгений Зверков

историк

Демарш большевиков

В кинотеатре «Ампир» (ныне кинотеатр «Спартак») 27 октября состоялось собрание командного состава гарнизона, включая врачей и сестер милосердия. Большевики принимать участие в нем отказались. На собрании полковник Владимир Языков предложил резолюцию, в которой обещалось «охранять порядок и свободу» и «бороться с проявлением злой воли и насилия над чужой личностью».

Вечером того же дня в Доме народных организаций прошло экстренное заседание Исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов. На нем эсер Коган-Бернштейн огласил телеграмму ЦК партии эсеров, присланную из Петрограда. Из нее следовало, что большевики в Петрограде арестовали Временное правительство, министров-социалистов, грабят, насилуют женщин, словом, «насилуют волю демократии». В телеграмме говорилось, что большевистская авантюра ликвидирована.

Большевики ответили, что не верят телеграмме, и обвинили эсеров, что те отрезали их от телеграфа. Они предложили организовать революционный комитет и убрать из города кавалеристов. Но вместо ревкома Совет решил организовать демократический орган – «Комитет спасения родины и революции». В него, помимо эсеров и меньшевиков, вошли начальник гарнизона, председатель Гордумы, представители железнодорожных и почтово-телеграфных служащих. Большевики и левые эсеры отказались от участия в «буржуазном» комитете и заявили, что оставляют за собой «свободу действий».

Заговор

29 октября большевики и левые эсеры собрались в Доме народных организаций, чтобы выработать совместный план захвата власти. В Воронеже не должно было быть никакого вооруженного восстания.

Большевики 30 октября должны были созвать экстренное заседание Совета, в ходе которого провести перевыборы и обеспечить себе большинство. Вместе с этим они предполагали ввести войска в здание Совета, арестовать начальника гарнизона и провести переговоры с кавалерийскими эскадронами, предложив им либо сдаться, либо уехать из города. Также планировалось занять почту, телеграф и ключевые учреждения.

На заседании был намечен состав нового революционного комитета, в который вошли Моисеев, Врачев, Губанов, Пляпис, Абрамов. Заседавшие разошлись, в Доме народных организаций остались дежурить только Иван Врачев и Алексей Моисеев.

Роль личности

Только мы разошлись, это было часов в 12, как позвонили из пулеметного полка, вызвали Врачева и сообщили ему, что есть слухи о попытках разоружить солдат. Врачев и Моисеев немедленно отправились туда, не успев известить остальных членов «пятерки». Возможно, Моисеев сделал это нарочно, ибо еще на заседании он бросил фразу о том, что бывают случаи, когда во имя революции революционер обязан нарушить дисциплину.

Из воспоминаний революционера Наума Рабичева

Посовещавшись с выборным командиром 5-го пулеметного полка Николаем Шалаевым, Моисеев и Врачев решили начать революционный переворот. Тактика заключалась в занятии небольшими, но хорошо организованными штурмовыми группами ключевых объектов в городе.

– По сути, Моисеев и Врачев приняли на себя те же функции, что Ленин и Троцкий в Петрограде. Воспользовавшись ситуацией неопределённости, в которой пребывали и эсеры, и большевики, Моисеев, вопреки решению большевисткого губкома, счел необходимым начать переворот, в чём его поддержал Иван Врачев, – говорит Евгений Зверков.

Кровавый след

Утро 30 октября выдалось необычайно туманным – с десяти шагов было трудно разглядеть человека. По всему городу были развешаны огромные афиши, подготовленные эсерами, в которых восставшие петроградские большевики обвинялись в грабежах, убийствах и изнасилованиях.

В районе пересечения нынешних улицы Кирова и площади Ленина в 10 часов утра послышалась стрельба. Около штаба 8-й бригады, который располагался в не сохранившемся доме по адресу: площадь Ленина, 6, солдаты 5-го пулеметного полка, направлявшиеся в Дом народных организаций, встретились с офицерами, которые шли от кинотеатра «Ампир». По плану полковника Владимира Языкова, офицерский отряд должен был вооружиться в штабе и попытаться вместе с кавалеристами обезоружить солдат. Но в здание бригады офицеры войти не успели. Они столкнулись нос к носу с пулеметчиками.

Стороны заметили друг друга лишь в последний момент. В ходе перестрелки были убиты четыре офицера, ранены два солдата и двое гражданских. Одним из погибших оказался полковник Языков, известный воронежский краевед и археолог. Наум Рабичев в числе погибших называет и полковника Вознесенского.

– В воспоминаниях воронежских большевиков Языков предстает злодеем, самым главным и страшным контрреволюционером. Но так как у нас нет альтернативных источников, мы можем только догадываться, как все было на самом деле, – рассказывает историк Евгений Зверков. – Языков якобы сделал первый выстрел, ранив кого-то из солдат. Те были вынуждены отвечать. По одной из версий, он был застрелен в бою, по другой – его застрелили, когда несли раненого на носилках. Третий участник событий вспоминал, что Языкова зарубили свои же кавалеристы: дескать, он попытался натравить их на солдат, а в тех возобладал дух классовой солидарности. Конечно, это глупость. Скорее всего, его ранили и добили прикладами.

Пулеметчики заняли штаб 8-й бригады, кавалеристы сложили оружие. За убегающими офицерами кинулись солдаты, которые срывали с них погоны и отбирали оружие. Его переносили в комнату боевой дружины в Доме народных организаций. На некоторое время штаб 8-й бригады остался без охраны. За это время горожане стали расхищать оружие. Так, например, пропал целый ящик винтовок.

У памятника Никитину большевики выставили караул с пулеметом, который сильно напугал воронежцев. На Доме народных организаций вывесили большие белые плакаты: «Вся власть перешла в руки Советов».

Плоды свободы

В начале осени 1917 года в Острогожске был разграблен винный склад. Местные жители начали спиваться. Тогда в город были присланы солдаты, которые вылили оставшийся спирт и подожгли. Опасаясь повторения в Воронеже острогожской истории, большевики решили выпустить всю водку в сточную канаву. Узнав об этом, целые толпы горожан приходили к ней с чайниками и ведрами. 11 ноября в Бутурлиновке был разграблен винный склад, в результате чего спирт был расхищен, а амбар подожжен. Во время пожара произошел взрыв. От огня и последовавшей затем перестрелки пострадали 100 человек, 18 из них сгорели.

Троевластие

Только ночью 30 октября Ревком получил первые петроградские газеты с сообщениями о революции. Тогда же большевики и левые эсеры составили извещение к горожанам, население призывали к спокойствию.

Однако говорить о том, что большевики взяли в свои руки власть сразу же после вооруженного столкновения, было бы неправильно. Скорее, царило троевластие. По воспоминаниям самих большевиков, у взявшего власть Ревкома не было никакого плана строительства новой власти. Некоторое время распоряжениям большевистского Совета не подчинялись даже телеграф и банк.

– Аппарата управления у большевиков и левых эсеров не было. Задачи повседневной жизни приходилось решать через старые органы управления. Поэтому сохранялись земства, – объясняет Михаил Карпачев. – Воронежское уездное земское собрание не подчинялось большевикам и считало, что они пришли к власти временно. Поэтому даже в январе 1918 года собрание решает, быть в Воронеже университету или не быть, финансировать его или нет. Земства продолжали действовать вплоть до лета 1918 года.

Точно так же, несмотря на Октябрьский переворот, продолжала работать Городская Дума, которая собирала налоги и проводила свою политику. Дума в Воронеже функционировала вплоть до мая 1918 года.

– В Воронеже есть улица 11 Мая. Именно в этот день в 1918 году Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов нашел в себе возможность закрыть Городскую Думу и разогнать прежних избранников, прибрав всю власть в свои руки. Этот день и можно считать датой установления советской власти в Воронеже, – подчеркивает Михаил Карпачев.