Солист популярной в середине 2000-х годов молодежной группы «Фактор-2» Илья Подстрелов выступил в Воронеже в субботу, 16 января. К удивлению певца, его «ностальгические» хиты нашли бурный отклик в сердцах зрителей: поклонники наизусть помнили слова и весь концерт пели дружным хором. О том, как удалось избавиться от пагубных привычек, побороть страх летать в самолетах, почему клип «Красавица» очень нравился заключенным и возможно ли воссоединение «Фактора-2» в оригинальном составе, Илья Подстрелов рассказал в интервью корреспонденту РИА «Воронеж».
– Илья, на пике популярности «Фактор-2» собирал многотысячные залы, сейчас ваша аудитория выглядит гораздо скромнее. Не обидно?
– Раньше было обидно, я долго не мог с этим справиться. Когда после бешеной популярности происходит такое резкое падение вниз, и ты понимаешь, что больше никому не нужен, становится очень тяжело. Но через это все музыканты проходят. Одни справляются, другие – нет. Сейчас я уже нормально к этому отношусь. Тем более в некоторых городах нам удается собирать полные залы. Например, в Белгороде на нашем концерте была 1 тыс. человек, в Омске – 1,3 тыс., в Урюпинске – 2 тыс. По сравнению с другими артистами из 90-х и 2000-х годов, на которых билеты вообще не покупаются, у нас все не так плохо. Так что грех жаловаться.
На воронежском концерте 16 января
Фото — Наталья Трубчанинова– Если на ваш концерт придут всего 10 человек, будете для них выступать?
– Конечно. Мы даже для одного столика из четырех человек однажды пели – ничего страшного! У нас в принципе много забавных выступлений было. В одном городе, помню, в клуб пришло столько народу, что занята была даже сцена. Пришлось давать концерт на барной стойке. В другой раз в каком-то ДК одна девочка во время выступления умудрилась по спинкам кресел пробраться и выскочить к нам на сцену. Следом за ней потянулись еще несколько девочек, потом еще и еще. А милиция бездействовала. Мы с Вовой испугались и включили задний ход, так и не допев песню. Еще как-то после концерта приехали поужинать в кафе, и нас там узнали гости за соседним столом. Пригласили к себе. Оказалось, это бывшие заключенные, они праздновали возвращение друга с зоны. У них была с собой стопка фотографий, начали нам показывать, как они в тюрьме сидели. Рассказали, что у них в коридоре телевизор висел, по которому все время клипы транслировали. Когда они шли на прогулку, то всей толпой останавливались перед этим телевизором, чтобы посмотреть на соблазнительную училку химии из нашего клипа «Красавица».
– Как думаете, почему вам не удается вернуть былую славу?
– Потому что время изменилось, музыка изменилась. На смену старым артистам приходят новые, это нормально. «Фактору-2» повезло в свое время: наши песни выстрелили без какой-либо раскрутки. Это была народная музыка, она расходилась из рук в руки, по сарафанному радио. Еще и названия группы никто не знал, а песни уже пели во дворах. Они были простые, на них легко учиться играть на гитаре. И тексты про жизнь.
– Почему вас не видно на модных ретро-концертах – не зовут, или сами отказываетесь?
– Не зовут. К нашей группе у ТВ-продюсеров всегда было предвзятое отношение, оно сохранилось до сих пор. Мол, «Фактор-2» – это дебоширы и гопники. Да мы и сами не стремимся на все эти «Дискотеки 90-х». Там артисты выступают под фонограмму, а мы работаем только вживую. Ради нас одних никто не будет заморачиваться с аппаратурой, слишком накладно выходит. А я не умею петь под фанеру – не попадаю (смеется).
– Не было желания возродить оригинальный состав группы? (До 2012 года вторым солистом коллектива был Владимир Панченко, – РИА «Воронеж»)
– Мы как-то пытались поговорить с Володей на эту тему. Он заявил, что хочет получать половину гонорара. В группе я всегда один занимался пиаром, писал тексты, музыку, делал аранжировки, с чего ему 50%? Чтобы он тупо постоял на сцене «посветил лицом»? В общем, мы не сумели договориться.
– Как поделили авторские права?
– Я по доброте душевной записал все авторство напополам, и в РАО («Российское авторское общество» – РИА «Воронеж») мы с Вовой числимся как соавторы. Хотя многие песни я сочинил задолго до того, как мы с ним стали выступать группой. Он участвовал в записи песен чисто как вокалист. Я человеку доверял, мы были как братья, жили вместе, на гастроли ездили вместе. А в итоге он меня сильно подставил. После этого у меня такое недоверие к людям развилось! Кстати, сейчас он в Германии выступает тоже под лейблом «Фактор-2».
– Нового участника Андрея Камаева вы по каким критериями взяли в группу? Поклонники шутят, «потому что он тоже лысый».
– Для меня самым главным критерием было качество, уже надоела цыганщина. Многие говорят, зачем ты, 35-летний, взял в группу 45-летнего старичка? Дело ведь не в обертке, а в том, что у человека внутри. Андрей – профессиональный музыкант с более чем 20-летним опытом работы. Он великолепный клавишник, аранжировщик, прекрасно выступает вживую. Словом, мы сработались.
– В каком направлении сейчас пишите музыку?
– Если честно, пока не могу себя найти: пробуюсь в разных стилях и направлениях. Самое главное, что я сменил «картинку» на качество. Если раньше я не развивался, не рос, над вокалом не работал, то теперь исправляю ошибки. Еще на заказ пишу песни, аранжировками занимаюсь. Дома оборудовал себе такой закуточек в кладовке, у меня там мини-студия. А сведение и мастеринг уже в профессиональной студии делаю. Мои песни поют Сергей Жуков, Лена Ленина, Юлия Холод, Афродита, группа «Турбомода».
– Что делаете в свободное время, когда нет концертов?
– Занимаюсь спортом, хожу на массаж. Веду здоровый образ жизни, практически бросил курить, не употребляю алкоголь. Я просто вспоминаю старые времена, когда мы давали по 27 концертов в месяц, и нам постоянно приходилось летать на самолетах. А я дико боялся летать. Чтобы снять напряжение, я перед дорогой напивался. Потом у меня начались разлады в личной жизни, возникло депрессивное состояние – грубо говоря, поехала крыша. Пришлось заняться саморазвитием. Мне очень помогла медитация. Отсеивание лишних мыслей, концентрация только на чем-то одном. Теперь с гордостью могу сказать, что я научился справляться со своими страхами и без алкоголя. На самолете сейчас летаю стабильно каждые выходные – включаю медитационную музычку, мантры… Расслабуха!
– Вы росли тихим, домашним ребенком. Откуда в ваших песнях взялось дворовое воспитание?
– Родители здесь ни при чем. Просто меня все время тянуло к чему-то запретному – в детстве я слушал Цоя, «Сектор Газа». Наверное, во мне какой-то еще плохой человек живет. В школе до 7 класса я был отличником, а потом стало лень учиться, и я скатился. В 1996 году наша семья эмигрировала в Германию, пришлось немецкий язык учить.
– Ваша восьмилетняя дочь Линда по характеру такая же?
– Нет, Линда в маму больше: замкнутая, многое не договаривает. Но вообще, она хорошая девочка.
– Кто ей имя такое выбрал?
– Предложил я, потому что нужно было что-то такое интернациональное – не очень немецкое и не совсем русское. И короткое. В Германии в то время модная тенденция была – русские эмигранты старались давать детям двойные или тройные имена. Нам с женой это казалось нелепым. Остановились на Линде.
– Она слушает папины песни?
– Конечно. «Успокойся» у нее любимая. Она начала слушать «Фактор - 2» лет с четырех. До пяти лет я ее сам воспитывал, потом мы с женой расстались. Сейчас я раз в два месяца летаю в Германию – навещаю родителей и ребенка. К сожалению, принимать больше участия в ее воспитании не получается. Но мы все время на связи, так что я в курсе ее увлечений. Линда хорошо говорит и по-русски, и по-немецки в отличие от большинства своих сверстников-эмигрантов.
– В связи с последними событиями в Германии, не боитесь за родителей и ребенка? Может, стоит перевезти их в Россию?
– Еще как боюсь! Если станет совсем плохо, разумеется, заберу родных. Просто все осложняется тем, что бывшая жена и дочка никогда не были в России, у них здесь никого нет. Мне придется полностью на себя ответственность брать. А у меня сейчас есть любимая девушка, я ею очень дорожу. Разрываться на две семьи будет тяжело.
){kind=link}