РИА «Воронеж» продолжает проект, посвященный 85-летию Воронежской области. Журналисты рассказывают об истории региона и его жителях. Очередной выпуск – об уроженце Воронежской губернии и выпускнике Воронежского мединститута Георгии Синякове, который спас тысячи жизней в фашистском концлагере. В Воронеже его имя мало кому известно, зато в Челябинске он человек-легенда. После войны Синяков уехал на Урал, где долгие годы работал в городской больнице и преподавал в Челябинском мединституте. Корреспонденты РИА «Воронеж» позвонили в Челябинск внучке доктора Синякова Ольге Селяниной и расспросили ее о знаменитом дедушке.
Экзамен в лагерном лазарете
– У меня был лучший в мире дедушка, и он никогда не рассказывал мне о войне и плене. Говорил только, что это самое страшное, что только может быть, но надо всегда оставаться человеком. О его подвигах я узнавала на встречах с боевыми товарищами, куда он брал меня с собой, а позже – из переписки, интервью и воспоминаний тех, кого он спас, – сообщила Ольга Селянина.
Встреча с боевыми товарищами
Георгий Синяков родился в 1903 году в селе Петровское Ивановской волости Воронежской губернии. В 1925 году Ивановская волость отошла к Тамбовской губернии, но к тому времени Георгий Синяков уже учился в Воронежском мединституте. Распределение он получил в город Шахты Ростовской области.
На второй день войны военврач второго ранга Синяков был уже на фронте в должности ведущего хирурга медико-санитарного батальона. Осенью 1941 года у деревни Борщевка под Киевом военный госпиталь захватили немцы, и Георгий Синяков попал в плен вместе со своими ранеными. Пройдя лагеря Борисполя и Дарницы, в мае 1942 года стал узником №97625 международного лагеря военнопленных Кюстрин в 90 км от Берлина.
Среди заключенных были французские, английские, югославские врачи, но русский доктор попал в лагерь впервые. Немцы устроили ему испытание: заставили делать одному из заключенных резекцию желудка. Они хотели посмеяться над босым и оборванным узником, который взял в руки скальпель, но Синяков провел операцию блестяще.
Вскоре выяснилось, что это было только начало.
– Дедушку привели к тяжелораненому немецкому офицеру и сделали предложение, которое не предполагало отказа. Если доктор Синяков прооперирует раненого и тот выживет, то ему разрешат лечить больных на территории лагеря. Если офицер умрет после операции, хирурга расстреляют, если откажется оперировать – тоже. Дело в том, что немецкие врачи уже признали пациента безнадежным. Но русский доктор его вылечил – и начал оперировать раненых и больных в лагерном лазарете, – рассказала Ольга Селянина.
Георгий Синяков делал сложнейшие операции, не имея всех необходимых инструментов. Даже лагерные охранники стали приводить на прием к нему своих родственников. Однажды он спас немецкого ребенка, которому в трахею попало инородное тело, и его мать упала перед пленным врачом на колени.
После этого Георгий Федорович стал пользоваться относительной свободой передвижения в лагере и получать усиленный паек, который тоже становился лекарством для его ослабевших пациентов. Сало, которое ему выдавали, он менял на хлеб и картошку – ведь ими можно было накормить большее количество заключенных.
«Летающая ведьма»
Несколько месяцев врач прятал среди раненых более 10 советских летчиков. Сбитому в бою летчику-штурмовику Николаю Майорову он «собрал по частям» челюсть и спас руку с газовой гангреной. Вылечил летчика-истребителя Александра Каширина, попавшего в лагерь с гангреной ступней ног.
В августе 1944 года в Кюстринский концлагерь попала штурмовик Анна Егорова: ее самолет сбили за Вислой во время 277-го вылета. Немцы планировали немного подлечить обгоревшую и израненную летчицу, которую называли «летающей ведьмой», и устроить ей показательную казнь.
«Всех пленных согнали в колонну, и, окруженная озверелыми конвоирами, немецкими овчарками, она потянулась по Кюстринскому лагерю, — писала Анна Егорова-Тимофеева в воспоминаниях. – Меня несли на носилках, как носят покойников на кладбище, товарищи по беде. И вдруг слышу голос одного из несущих носилки: «Держись, сестренка! Русский доктор Синяков воскрешает из мертвых!».
Между тем родственникам летчицы в Тверскую область уже отправили похоронку и подготовили наградной лист о присвоении ей звания Героя Советского Союза посмертно.
Анну, у которой были обожжены лицо и пальцы, поврежден позвоночник, вывихнута рука, бросили в одиночную камеру с цементным полом. Георгий Синяков и профессор Белградского университета Павле Трпинац добились у немцев разрешения лечить заключенную. Шли дни, а ее ужасные раны все никак не заживали.
– Дедушка понимал, что Анна как можно дольше должна оставаться «больной» для фашистов. Он приготовил мазь, от которой раны быстро затянулись. Но на поверхности он их слегка растравливал, чтобы они выглядели свежими. За ней ухаживала русская санитарка Юля Кращенко. Анне удалось выжить в лагере и дождаться освобождения, – добавила Ольга Селянина.
Именно Анна Егорова в 1961 году в очерке «Егорушка», который вышел в «Литературной газете», впервые рассказала о подвиге доктора Синякова.
Тезка писателя
У 18-летнего солдата, попавшего в Кюстринский лагерь, имя и фамилия оказались как у советского писателя Ильи Эренбурга – автора лозунга «Убей немца!». К счастью, пленный назвался Ильей Лебедевым, и немцы даже не догадались о его еврейском происхождении.
До встречи с доктором Синяковым Илье пришлось выдержать медицинские эксперименты, он перенес сыпной и брюшной тиф, а в качестве наказания работал в каменном карьере. За невыполнение нормы в 35 вагонеток следовала порка розгами. В сущности, это была форма казни. Доктор Синяков добился перевода Ильи обратно в лагерь и поместил его в отдельный бокс для больных туберкулезом, куда немцы старались не заходить. В марте 1945 года Эренбургу организовали побег.
– Я видела Илью Зельмановича в 1970-х годах, когда мы с дедушкой приезжали в Москву и заходили к нему в гости. Умер он не так давно, почти столетним, – рассказала внучка Синякова.
Илья Эренбург был не единственным заключенным, которому удалось бежать. Георгий Синяков прятал в инфекционных бараках под номерами умерших тех узников, которые готовились к побегу. Для них достали карту местности, которую каждый перерисовывал для себя, сушили сухари и даже раздобыли компас. Не все побеги были успешными, но фронт уже приближался, и многим удалось добраться до своих.
Немецкий антифашист
Конечно, доктор Синяков не смог бы действовать так успешно без надежных союзников, главным из которых был капрал Гельмут Чахер. В 1931 году Гельмут и его отец приезжали в Советский Союз в качестве специалистов по электросварке. Женой Чахера стала русская женщина Клавдия Осипова. В 1938 году отца и сына арестовал НКВД, но через несколько месяцев всю семью выслали в Германию.
Когда началась война, Чахера не отправили на фронт из-за какого-то хронического заболевания – то ли туберкулеза, то ли язвы желудка. Он стал охранником в концлагере, и при этом не только старался сделать жизнь заключенных хоть сколько-нибудь сносной – именно Чахер принес в лагерь карту и компас, помогал Синякову прятать летчиков, организовывал групповые и одиночные побеги.
В самом конце войны Гельмут Чахер нашел способ перейти на сторону Советской Армии. Умер он в 1959 году, его именем назвали политехническую школу в Котбусе.
Георгий Синяков и Гельмут Чахер поддерживали переписку после войны, но приехать в гости в Германию бывший пленный Синяков не смог.
– Плен сломал жизнь многим. Один летчик, спасенный Синяковым в концлагере, рассказывал на встрече, что его не берут даже сторожем на аэродром. У дедушки и Анны Егоровой тоже были гонения из-за этого, они обсуждали это в письмах, – отметила Ольга Селянина.
Освобождение
Когда фронт приблизился к Кюстрину, немцы увезли из лагеря всех, кто мог держаться на ногах. В лазарете остались ослабленные и больные – по некоторым сведениям, их было до 3 тыс. человек. К ним прислали расстрельную команду, и ей навстречу вышел доктор Синяков. Через переводчика он долго говорил о чем-то с немцами, и они ушли, никого не тронув. Через два часа в Кюстрин вошли советские танки.
Георгий Синяков дошел до Берлина и даже расписался на рейхстаге. Но многие российские города были для бывшего пленного закрыты. Например, он не мог поехать в Подмосковье к сестре, которая тоже была медиком.
С коллегами
Когда Синяков узнал, что в Челябинске живет его коллега по работе в Шахтах Тамара с сыном Сергеем, то переехал на Урал, и они стали его семьей. В Челябинске он работал заведующим хирургическим отделением медсанчасти, преподавал в мединституте.
После очерка, в котором Анна Егорова рассказала о докторе Синякове, в Челябинск полетели письма со всех концов страны и из Европы. Бывшие заключенные, которых он спас, благодарили и звали в гости. Родственники и друзья Георгия Федоровича знали, что этот добрый и скромный человек – гениальный врач, но о его подвигах до этого момента не догадывались.
Встречи боевых товарищей в 1960–1970-х годах проходили в Москве, Ленинграде, Челябинске, на Украине. На челябинском телевидении о Синякове сняли фильм, интервью с ним провела прилетевшая из Москвы Наталья Кончаловская. Но звание Героя Советского Союза ему так и не присвоили, несмотря ни на какие ходатайства: плен считался несмываемым пятном в биографии.
– Дедушка умер в 1978 году. Первый инфаркт у него случился, когда не стало его младшей сестры. У него было два брата, один из которых, летчик, погиб в бою, и две или три сестры. После инфаркта он уже не ездил на последние встречи с товарищами, но переписывался с ними до конца, – вспомнила Ольга Селянина.
В Музее истории медицины Челябинска есть экспозиция, посвященная доктору Синякову, а на здании больницы №8, где он работал, открыли мемориальную доску.
Внучка доктора Синякова врачом не стала из-за нелюбви к латыни. Она выбрала профессию инженера-строителя. В Челябинске живут также правнучка и два праправнука доктора Синякова.
){kind=link}