РИА «Воронеж» запускает новый проект, в котором будет рассказывать о «невидимках» городских театров – людях, которые не выходят на сцену в спектаклях, но делают для их создания не меньше, чем артисты и режиссеры. Первыми героями проекта стали реквизиторы воронежских театров.
Реквизитор – человек, отвечающий за реквизит, то есть за абсолютно все предметы, которые появляются на сцене, от мебели до посуды и наручных часов. В обязанности реквизитора входит поиск предметов, подбор реквизита для спектакля, его хранение и ремонт.
«Я – винтик в театральной машине»
Юрий Четвертаков, мебельщик-реквиз
В театре с 1985 года.
–Театр оперы и балета – это настоящий завод с десятками цехов, каждый из которых делает определенную работу. Бутафоры, мебельщики, декораторы, ткачи и так далее.Когда начинается постановочный процесс нового спектакля, сначала режиссер репетирует только с актерами. Потом подключается художник-постано
У меня дома чего только нет. Иногда приходится что-то свое приносить в театр: табуретки, шкатулки, комоды. В советское время все делалось насмерть, на всю жизнь. Поэтому в театре очень много вещей с тех времен. Лавки, которые были куплены 30 лет назад, легко можно починить, и они будут еще 30 лет стоять. А купленные 10 лет назад – можно на свалку сразу, они непригодны ни для чего. Их просто нельзя выносить на сцену. Когда спектакли списывают, весь их реквизит остается в театре. Выкидывается только то, что совершенно не подлежит восстановлению.
В «Пиковой даме» у нас играют 6 стульев-ровесник
Задача реквизиторов в том, чтобы обеспечивать комфорт актерам на сцене. Актеры должны только играть, а мы должны им предоставлять все предметы, чтобы им это было делать удобно, чтобы они не задумывались и не беспокоились.
Когда ко мне пришли проводить инвентаризацию, спрашивают: "Где ваши 25 табуреток?". А я отвечаю: "У меня их не 25, а 6". Они из спектакля в спектакль кочуют. Достаточно накинуть на стул драпировку, и он приобретет совершенно другой вид, поэтому и кажется, что во всех спектаклях разные предметы. Для нового спектакля «7 историй жизни. 7 смертных грехов» нужна была барная стойка. Я взял в пошивочном цехе отрез ткани, накинул его на комод из «Сильфиды» – и все было готово.
Я попал в театр случайно в 1985 году. Сначала был монтажером, потом реквизитором, потом завскладом, сейчас я – начальник реквизиторского цеха. Иногда выхожу на сцену в качестве статиста. В «Царской невесте» я играл юродивого, в опере «Брестская крепость» несколько раз лежал раненым. В «Князе Игоре» был одним из воинов в княжеской дружине. Даже надевал шлем, делал несколько кругов по сцене со щитом и копьем. А потом снимал облачение, оставался в рабочей одежде и до конца спектакля работал как монтировщик. А однажды меня увидел режиссер балета «Есенин», когда я зимой в валенках, шапке и телогрейке подметал ступени театра. Ему понравилась моя фактура, и он написал роль дворника специально для меня.
Театр – это большая машина, в которой много винтиков и механизмов. Я – один из таких винтиков. Но если винтик вынуть, машина работать не будет,Юрий Четвертаков
реквизитор воронежского Театра оперы и балета.
Я без всяких записей наизусть знаю, в каком спектакле задействован предмет и в какой точно картине. Я по музыке знаю, когда мне надо выйти, чтобы сделать перестановку. Хронометраж знаю поминутно. Например, спектакль начинается в 7 вечера, и я знаю, что следующая перестановка в 19:35. Полчаса могу спокойно гулять или заниматься своими делами.
В 1986 году мы ставили балет «Лебединое озеро». Там была такая мизансцена – в начале второго акта с правой стороны выплывали лебеди и уплывали в левую кулису. Лебеди были в тележках на рельсах. И вот сдача спектакля на зрителя, и последняя тележка застряла на сцене. Ну не пойду же я, не возьму ее подмышку. Оставил ее как есть, но ко мне пришел директор театра и попросил все-таки убрать. Пришлось мне ползти до тележки по-пластунски. Меня не было видно, наверное, только первому ряду. Выхожу за сцену, а монтировщик говорит: "Паниковский уносит гусей". Смеху было! После моего триумфального выхода от этих лебедей на рельсах вообще отказались.
Роль любых напитков на сцене выполняет остывший некрепкий чай без сахара. Это очень важно, потому что наши артисты поют, и необходимо, чтобы напиток не вязал рот.
Мы, как десантники, – приходим первыми, уходим последними. Зритель приходит, смотрит – стоит готовый спектакль. Но нам-то надо сначала полностью собрать его, это иногда несколько часов, потом провести, а это 2-3 часа, а «Кармен» – 4 часа, а в конце – полностью его разобрать по технике пожарной безопасности. В советское время нас после работы хотя бы развозили по домам на автобусе. А сейчас культура финансируется по остаточному принципу.
«Продавцы в антикварных магазинах знают меня в лицо»
Елена Пыркова, помощник режиссера, реквизитор Камерного театра
В театре 2 года.
Часто реквизит прописан в тексте произведения. Например, герой пьет из кружки. Но для каждого конкретного спектакля режиссер может придумать какие-то особенные кружки. Бывает, приносим реквизит из дома, бывает – бегаем по барахолкам и антикварным лавкам или специально заказываем что-то в интернете. Я знаю все антикварные магазины Воронежа и периодически туда наведываюсь. Меня там уже тоже знают. Продавцы охотно помогают подобрать реквизит, спрашивают, для каких спектаклей.
Для нового спектакля «Сокрытое в листве» необходимо было найти много специфического реквизита, неходового. Лук мы специально заказывали через интернет. Это настоящий спортивный лук, мы его только немного видоизменили, обмотали бечевкой. Часто бывает, что нужных предметов вообще не существует в природе, тогда нам приходится переделывать то, что есть. Бутафорского цеха в Камерном театре не существует, поэтому, если требуется какая-либо переделка, реквизиторы делают это своими руками. Например, в спектакле «14 красных избушек» фигурируют 3 чемодана одной расцветки, но разных размеров. Изначально это были совершенно непохожие друг на друга чемоданы, старые, ободранные. Мы обили их одинаковой тканью с символикой Луи Витона, и они стали стильными, достойными своей владелицы.
Сами артисты тоже, бывает, приносят что-нибудь интересное. Андрей Мирошников недавно принес в театр два великолепных чемодана. Оба огромные, зеленые, слегка потертые, отделаны коричневой кожей. Оказалось, нашел на помойке! Я уверена, что скоро они нам где-нибудь пригодятся, так как они очень фактурные, эффектные. Есть также около 5 телефонов старых моделей, которые принесли артисты, когда купили себе новые. А сам Михаил Бычков принес свой старый портфель, который теперь задействован в «Доходном месте». Книг в театре много, с ними никогда проблем не возникало.
В Камерном театре очень много исходящего реквизита – то есть того, который расходуется в каждом спектакле. Это спички, съедобные продукты, папиросы, хлопушки. Перед каждым спектаклем реквизиторы закупают эти вещи, а потом предоставляют в бухгалтерию чеки. Но не весь исходящий реквизит расходуется полностью. Например, в спектакле «Доходное место» на столе стоит этажерка с фруктами. На сцене артисты съедают всего несколько виноградин, а вот после спектакля, за кулисами, фрукты расхватываются моментально. Также перед каждым спектаклем «14 красных избушек» мы закупаем несколько килограммов свежих помидоров. Мы пытались уговорить режиссера на бутафорские, но он не сдался.
Красное вино – это всегда вишневый сок. Белое вино – это зеленый чай или яблочный сок. Зеленый чай быстро мутнеет, поэтому он используется только, если бокал стоит на сцене не больше 10 минут. Шампанское – это газировка, которую нужно наливать в фужеры непосредственно перед выносом на сцену, чтобы дольше сохранялись пузыри. А для создания эффекта только что налитого шампанского, кидаем в каждый фужер щепотку соды, чтобы сверху появилась пенка.
Артисты часто шутят друг над другом, подливая в стаканы настоящий алкоголь. Например, в спектакле «Альбом» героиня Татьяны Чернявской по сюжету выпивает рюмку водки. Однажды она поднесла рюмку ко рту и почувствовала, что там настоящая водка. Но не подала виду, хлопнула рюмашку и продолжила играть,Елена Пыркова
реквизитор и помощник режиссера Камерного театра.
В театре довольно много предметов, которые кочуют из спектакля в спектакль. Это, например, маленькие удобные чемоданчики, безликая посуда вроде простых белых тарелок. Очень долго в театре живут трубки, со временем становясь более колоритными. В Камерном целая коллекция старых трубок.
Огромная коллекция очков – от простых, с диоптриями и без, до уникальных, солнцезащитных родом из 60-х и даже раньше. Фотоаппарат «Москва-1» 1940-х годов в рабочем состоянии для спектакля «14 красных избушек» обошелся нам в 5 тысяч рублей, как и поддельный iPhone для «Дня города». Также у нас есть рабочий ноутбук, который используется в нескольких спектаклях. Пачки фальшивых денег мы сами распечатали на принтере.
Я присутствую при создании спектакля с самой первой репетиции, когда актеры еще читают текст с листа. Им уже нужно держать в руках какие-то предметы, которые по ходу репетиций мы заменяем на более подходящие. Мы хозяйственные, и выбрасываем что-то, только если оно сломалось так, что починить уже невозможно. Даже специфические вещи, вроде клетки с баранами из спектакля «Каин», до сих пор хранятся в театре, вдруг однажды да пригодятся.
«Я видела не все спектакли, но знаю весь реквизит»
Владимир Царьков и Татьяна Провоторова, реквизиторы Театра юного зрителя
В театре 30 лет и 20 лет.
Несем в театр все, что находим дома. Лишнюю посуду, какой-то, казалось бы, хлам, обнаруженный при генеральной уборке. Здесь все может пригодиться. Из наших домашних предметов здесь граненые стаканы, графин с рюмками. Прялку принес кто-то из работников театра, нашел ее в деревне. В спектакле «Не шуми ты, рожь» она выполняла декоративную функцию, а сейчас Настенька в «Морозко» на ней прядет. В отдельном шкафу целая полка уставлена красивыми стеклянными бутылками из-под алкогольных напитков – коллекцию собирали всем театром.
К сожалению, вещей, переходящих из одного спектакля в другой, очень много. К сожалению – потому что их легко забыть. Малая сцена на 3 этаже, большая – на первом. Начинается спектакль, а стула нет. Вспоминаем, что он, наверное, на третьем, и давай вверх-вниз по лестнице бегать.
В ТЮЗе есть бутафор, который делает предметы по заказу режиссера. Он создал «дохлую кошку» для «Тома Сойера», несколько посохов, саквояжей, бутафорских ножей и кинжалов. Одно из лучших его произведений – походная шкатулка Чичикова со множеством тайных отделений.
На спектакль «Приключения Робин Гуда» художник решил заказать титановые мечи, чтобы они красиво блестели. Однажды во время боя рукоять осталась в руке актера, а меч улетел в зрительный зал. Это просто чудо, что он воткнулся в пустое кресло в первом ряду.
Перед каждым спектаклем «Дорогая Елена Сергеевна» мы готовим салат из свежих овощей с майонезом. На сегодняшний день это самый сложный спектакль, так как там очень много реквизита: картины на стенах, игрушки на диванах, книги на полках, подушки, посуда, столовые приборы, искусственные цветы, свежие продукты. Причем после покупки исходящего реквизита, в частности, продуктов, мы обязательно должны взять товарный чек, потом написать отчет, поставить на нем 4 подписи руководства и сдать все это в бухгалтерию. Всего-навсего чтобы сделать салат! А когда едем на гастроли, продукты приходится заранее покупать в Воронеже, потому что чеки из других городов в бухгалтерии не примут. Но это еще ничего, мы и картошку жарили в свое время! Был спектакль «Старые друзья», для него нужен был винегрет, сыр, колбаса, сало, картошка. А кто еще это все готовить будет?
Я чувствую, что моя работа важна. Это большая ответственность. Я должна подготовить весь реквизит перед спектаклем, чтобы актер мог взять нужную вещь, только выйдя за сцену. Однажды я забыла положить лопату, и актеру пришлось орудовать руками, изображая, как будто он держит лопату в них. Признаться честно, я не все спектакли видела, а реквизит для них уже знаю. Это очень интересно: готовить предметы, бегать по сцене и расставлять их, пока опущен занавес. Я чувствую свое участие в создании спектакля,Татьяна Провоторова
реквизитор Театра юного зрителя.
У нас был один дедушка, Александр Чернышев, заядлый театрал, который ходил абсолютно на все спектакли и заставлял расписаться на программке всех, вплоть до монтировщиков сцены. Он очень много приносил реквизита: искусственные цветы, зонтики, даже какие-то элементы костюмов. Причем специально собирал эти вещи по соседям – видел у них что-то любопытное и просил отдать в театр.
Один из самых старых предметов реквизита – патефон, с которым в ТЮЗе работал еще Михаил Бычков. Патефон в рабочем состоянии, но у него нет иглы. В спектакле «Каштанка», который ставил Бычков, в патефоне крутилась пластинка, на которой стояла зажженная свеча. Выглядело очень красиво.
Однажды кто-то переложил реквизит туда, где его не должно было быть. Актер не нашел за сценой нужной вещи и заработал сердечный приступ. Так что о нашей ответственности – это не пустые слова,Владимир Царьков
реквизитор воронежского ТЮЗа.
Однажды я забыл взять на гастроли в Орел игрушечную мышку, которую в спектакле «Анчутка» ловит кот. Тамошний реквизитор специально пришла на работу и выдала нам похожую мышь. В другой раз, когда я ее забыл, пришлось бежать в зоомагазин и покупать там игрушку для кошек.
Больше всего в ТЮЗе коллекции тростей и зонтиков. В спектакле «Приключения Незнайки» актеры используют настоящее пневматическое оружие, которое хранится в реквизиторском цехе в специальном чемодане. Его отдал в реквизиторский цех худрук театра Александр Латушко.
Один из самых дефицитных предметов реквизита – проволока, которой примотана пробка к бутылке с шампанским. Они очень быстро ломаются, если их часто раскручивать туда-сюда. Шампанское у нас из газировки, коньяк из чая, портвейн из каркадэ, а водка – из-под крана.
){kind=link}