Проект РИА «Воронеж» рассказывает о «невидимках» городских театров – людях, которые не выходят на сцену в спектаклях, но делают для их создания не меньше, чем артисты и режиссеры.
Костюмеры следят за сохранностью костюмов, ремонтируют одежду, гладят костюмы перед спектаклем и разносят наряды по гримерным артистов.
«Артисты играют на сцене, а я – за ней»
Елена Бабич, заведующая костюмерным цехом Театра оперы и балета. В театре 23 года.
Я окончила техучилище мастером по пошиву верхней женской одежды, потом – московский институт технологом швейного производства. Долгое время работала в воронежском Доме моделей. В театр сначала попала закройщиком пошивочного цеха, проработала там 15 лет. А теперь уже 8 лет работаю непосредственно с артистами.
В театре семь костюмерных: отдельно висят костюмы для мужского и женского хоров, мужского и женского балета, мужские и женские костюмы оперных солистов. Также есть цех, в котором хранятся костюмы списанных спектаклей. Гримерки находятся на разных этажах и в разных сторонах от сцены, и на каждом «посту» должен быть «дежурный». Особенно во время балетных спектаклей «Дон Кихот», «Лебединое озеро», «Жизель», где много артистов и масса переодеваний. На таких спектаклях работает по трое костюмеров. У меня в подчинении десять костюмеров, каждый отвечает за свой отдел.
В театре несколько стиральных машинок. После каждого спектакля стираем белые рубашки солистов мужского хора, нижнее трико. Белье синтетическое, один раз надел – уже в стирку. Вещи, которые нельзя постирать, перед началом сезона отдаем в химчистку. Например, костюмы с подкладкой, платья с украшениями, а особенно старые костюмы из крашеных тканей. В советское время цветных материалов было не достать – были только серые, черные, синие. Художники покупали, что было, и раскрашивали их. Эти костюмы нельзя стирать, только химчистка. Если их постирать в машинке – они потеряют цвет и окрасят декор и отделку.
Детали костюмов: колготки, носки, сорочки – художник не прописывает. К новому спектаклю мы смотрим, какие из подобных вещей понадобятся, и закупаем их. К текущим спектаклям заказываем только мелочи: крем для обуви, антистатик, стиральные порошки.
Костюмеры приходят за четыре часа до начала спектакля. Они изучают выписку, где указаны фамилии артистов, которые будут играть на сцене. Дальше начинается подготовка: костюмы гладят, ремонтируют, подшивают и разносят по гримерным. За час до спектакля мы должны быть готовы, чтобы было время исправить возможные неполадки.
Костюмы шьют на конкретных артистов. На каждом костюме на бирке или шве пишут фамилию актера. Когда кто-то заболел, ушел, поправился, похудел – приходится оперативно переделывать костюм. Мы должны знать пропорции каждого артиста.
У меня такая привычка, и я всех девочек приучила: видишь поломку – почини сразу. Чтобы не бегать перед следующим спектаклем. Оторвалась резинка, отлетело украшение – сразу после спектакля пришей, чтобы не потерялось.Если бусина вот-вот оторвется – оторви ее и пришей крепко. Ведь если она отлетит на сцене, балерина может поскользнуться и упасть.
При правильном хранении костюм живет 45 лет. В нашем театре одни из самых старых костюмов – тридцатилетней давности – из оперы «Пиковая дама». Есть и еще более древние, например, из «Царской невесты», «Русалки». Костюмы к «Евгению Онегину» – ровесники театра. Именно этой постановкой Оперный открылся в 1961 году. С тех пор опера не сходит со сцены театра, а костюмы только несколько раз перешивались под фигуры актеров.
Даже костюмы со списанных спектаклей никогда не выкидывают. Все костюмы живут и работают до сих пор – ни один не хранится как реликвия. Мы часто используем старые костюмы для подбора, особенно на женский хор. Новые костюмы для премьерных спектаклей обязательно шьют, в первую очередь, солистам оперы и балета, потому что они – главные на сцене, к ним приковано внимание, их наряды должны соответствовать художественному замыслу. А для хора приходится подбирать костюмы из старого запаса, похожие по эпохе и стилю. Хотя и артистам, бывает, подбираем. Старейшие костюмы – из «Собаки на сене». Спектакль давно не идет, но костюмы шикарные, очень хорошо сшитые. Сегодня их надевают артисты «Кота в сапогах».
Очень изменились фигуры артистов. Сейчас балерины высокие и крупные, а балеруны, наоборот, маленькие. Когда я пришла, парни были высокие и статные, а девушки хрупкие. Естественно, из-за этого костюмы приходится перешивать.
Никаких личных вещей мы не берем. До меня тут был склад – сами артисты, работники театра несли туфельки, сапожки. Но они оказывались не нужны, а места для хранения мало, и мы ото всего избавились.
Тяжело сказать, какой спектакль самый сложный. Все примерно одинаковые. В одном больше переодеваний солистов, в другом – балета, в третьем – хора. Когда вовремя приходишь на работу, когда все распланировано, проблем не возникает. Тяжело может быть физически, когда надо вынести за сцену 20 костюмов весом по 5 кг каждый. Я эту работу делаю играючи, как будто играю вместе с артистами, но они на сцене, а я за ней.Елена Бабич
заведующая костюмерным цехом Театра оперы и балета
Во время спектакля мы стоим за сценой. С собой обязательно нитки, иголки, ножницы. Чаще всего что-то отрывается у балетных артистов, и надо быть готовыми срочно это пришить.
Солистка в спектакле «Анюта» переодевается восемь раз только в первом акте. Все переодевания происходят прямо на сцене, за ширмой. То есть почти весь первый акт я нахожусь на сцене и помогаю ей сменить костюм, когда она забегает за ширму. Это не столько сложно, сколько колготно для меня и артистки. Музыка не останавливается, и на каждое переодевание у нас буквально несколько секунд.
Сначала артист гримируется, потом надевает парик, и только потом – костюм. Если есть пуанты, они надеваются в последнюю очередь. Артисты начинают одеваться непосредственно перед спектаклем. Поэтому золотое правило костюмера – мы на месте с первым звонком. Бояться нечего – конечно, первый звонок дается за 15 минут до начала представления, но в музыкальном театре всегда есть увертюра на несколько минут, артисты слышат музыку и ориентируются по ней, знают до ноты, когда им пора выходить.
Главное правило на гастролях – не просто ничего не забыть, а даже взять что-нибудь ненужное, вдруг пригодится. Я перепроверяю, все ли мы взяли, и всегда сажусь в автобус последней. Когда все артисты уже в автобусе, я еще раз прохожу по гримеркам, сцене, костюмерным, смотрю, не оставили ли чего. Водитель отправляется только по моей команде. В спектакле «Чиполлино» в разных составах у нас играет три артистки. Для них есть три пачки, а рукавчики одни, и однажды на гастролях мы их забыли. Пришлось мне переделать под рукава свою собственную панаму. Артистке новые рукава даже больше понравились.
Вещи теряются постоянно. Причем не только мелкие перчатки или платочки, но и цилиндры, и лифы, и платья. Чуть мы замешкались и не успели убрать за артистами – монтировщики уже могут закатать вещи в кулисы. И тогда мы их увидим только на следующем спектакле.
То, что артист может надеть сам, он надевает. Наша помощь требуется со сложными платьями с десятком крючков на спине или с костюмами, состоящими из нескольких элементов: каркаса, корсета, поясов. Конечно, крючки не так удобны, как молнии или липучки, зато они самые надежные. Молния может разойтись, липучка отклеиться. А с крючком никогда ничего не произойдет.
Мне так не нравится слово «одевальщица». Иногда нас зовут так, это из старого советского быта. Нет такого слова – «одевальщицы», мы костюмеры.
«Актеры относятся к нам, как к женщинам»
Алина Гордеева, костюмер, и Лариса Крылова, заведующая костюмерным цехом Театра юного зрителя. В театре 3 года и 18 лет.
Лариса Крылова: Я с детства любила театр и постоянно ходила на спектакли. Но закончила я лесотехнический институт, факультет химической переработки древесины, работала биологом. Когда мы с мужем переехали в Воронеж, мне было 45 лет. Меня никто не брал на работу – ни уборщицей, ни в парикмахерскую, ни в химчистку. В это время моя ровесница Элла Памфилова как раз баллотировалась в президенты. Я пять лет сидела без работы, когда знакомая позвала меня работать на вахту в ТЮЗ. Там я проработала три года. Театр меня затянул. Потом перешла в костюмерный цех, и уже 15 лет я здесь. Поначалу я, человек с высшим образованием, привыкший работать в науке, чувствовала себя непривычно в роли обслуживающего персонала. Но отношение ко мне актеров и всего коллектива прекрасное. Со временем работа мне понравилась. Сейчас я даже на пенсию не хочу уходить, потому что не представляю своей жизни вне театра.
Алина Гордеева: Моя прабабушка работала в ТЮЗе на вахте, так что я выросла в этом театре, постоянно ходила на спектакли. Всегда мечтала пойти учиться на актрису, но так как у нас вся семья с высшим образованием, пришлось поступать в «нормальный» вуз. Я окончила Аграрный университет, магистратуру на отделении бухучет, анализ и аудит, проработала два года в коммерческой фирме. Продолжала ходить сюда на спектакли, и мне стал нравиться один актер. Мы познакомились, стали встречаться, поженились, и он привел меня сюда работать. Первый год, когда я стала костюмером, постоянно примеряла костюмы, ходила в них. Особенно платья с пышными юбками и корсетами. Сейчас уже так не делаю, хотя эти платья – до сих пор мои самые любимые.
Самым старым костюмам в ТЮЗе больше 20 лет. Это костюмы из «Капитанской дочки». Многие вещи перекочевали в современные спектакли из списанных. Например, Баба- Яга в «Кощее Бессмертном» играет в платье из спектакля по стихотворениям Кольцова «Не шуми ты, рожь». Шапка из «Ромео и Джульетты» была раньше совсем с другим пером, потом на нее наклеили горошины, вставили новое перо, и теперь это шляпа Атаманши из «Веселого Роджера». Бывает, что один костюм задействован в нескольких спектаклях. Например, актер в спектаклях «Перед заходом солнца», «Том Сойер» и «В человеке должно быть все» играет в одном и том же клетчатом пиджаке.
В наши обязанности входит хранение, стирка, глажка костюмов, еще мы разносим костюмы по гримеркам, переодеваем актеров за сценой. Во время спектакля «Похождения Чичикова» мы всё время дежурим за сценой вдвоем. За спектакль переодеваем больше 20 костюмов. Занято всего шесть человек, а костюмов масса, спектакль идет час с небольшим, но все это время – сплошные переодевания, так что ни на минуту нельзя отлучиться. За сценой актеры просто сбрасывают одежду, кидают ее кое-как, а мы стоим с новым костюмом, чтобы артисту осталось только всунуть руки.
Очень сложный спектакль для нас – «Приключения Незнайки». Все костюмы украшены диодами, которые постоянно перегорают. Стирать эти костюмы можно только вручную, чтобы не намочить контакты и металлические элементы. Вечером мы сдаем костюмы в напайку, потому что после спектакля все ломается, отрывается. Утром заряжаем все диоды, пришиваем их, и потом на сцене артисты их включают в полной темноте. По световому оформлению спектакль, конечно, необыкновенный. Но нашей работы очень много.
Если спектакль начинается в 11, мы должны быть на месте в 8:30. Костюмы должны быть у актеров за час до спектакля, а до этого мы должны все погладить, провести мелкий ремонт, если он необходим. Ужасная картина, конечно, была на Новый год, когда друг за другом шли 53 спектакля в сутки.
Бывает, вещи приносят зрители и работники театра. Например, женские сапоги в премьерном спектакле «Мой бедный Марат». Кто-то их принес, они оказались совершенно новыми, и к тому же редкими – 35 размера, а нашей актрисе как раз такой и нужен был. Свою обувь тоже приносим: туфли, сапожки, галоши. Все когда-нибудь пригодится.
Когда спектакли списывают, костюмы мы отдаем в пошивочный цех. Там их переделывают во что-то совершенно другое или используют для подбора, если костюм подходит по тематике под другие постановки. К примеру, спектакль «Мой бедный Марат» почти весь идет с подбора, так как у театра нет денег на новые костюмы. Чаще всего по подбору в разные спектакли идут самые простые вещи: юбки, блузки, брюки. Только подшиваются под конкретного артиста.
Мы начинаем ходить на репетиции нового спектакля примерно за две недели до премьеры, когда актеры уже играют в костюмах. Все записываем, когда что надо вынести, куда положить. И обязательно репетируем переодевания, чтобы понять, какой костюм сколько занимает времени.
Лариса Крылова: В спектакле «Тряпичная кукла» были шерстяные брюки. Я их стирала руками, так как все время не было вещей подходящей цветовой гаммы, чтобы постирать их вместе в машинке. А недавно цветовая гамма подобралась, и я их сунула в машинку. Правда, по ошибке поставила температуру не 30 градусов, а 90. В итоге штаны превратились в какие-то кукольные колготки. Пришлось самой шить артистке новые. Такая же история была, когда я ошиблась с температурой и постирала костюм медведя. Вместо 50-го размера вынула из машинки 42-й. Пришлось собирать новый костюм из кусочков тканей из других спектаклей. А однажды на гастролях играли спектакль, в котором фигурировала Избушка на курьих ножках. Артист надевал костюм в форме избушки, а на ноги обувал «куриные ножки», чтобы не были видны его ноги. И мы эти ножки забыли. Новые вырезали из подручных материалов: кусков поролона, колготок и чулок, - чтобы спасти спектакль. Артисты всегда входят в положение. Если костюмеры что-то забыли, они на нас не ругаются, а вместе с нами пытаются что-то придумать, чтобы выкрутиться.
Алина Гордеева: Одни из самых сложных в уходе костюмов – женские платья из «Похождений Чичикова». Там много элементов из тонких тканей, например, органзы. Прямо перед премьерой я решила их подгладить и сожгла. У меня обычно начинается паника, не знаю, что делать, а Лариса Викторовна, наоборот, моментально что-то придумывает. Те платья из органзы она тут же подшила, чтобы было не видно сожженных кусков, так в них до сих пор и играют.
Мы приходим за 2-3 часа до спектакля. Костюмы должны быть в гримерках за час. Например, спектакль «Лукоморье» вроде бы небольшой, актеров немного, но все костюмы из натурального льна. Спектакль идет час, а костюмы мы гладим 3 часа.
Чаще всего теряются пуговицы. Сложнее всего – с пуговицами для костюмов в «Похождениях Чичикова». Питерские художники, которые работали над спектаклем, были очень скрупулезными, они нашли особенные пуговицы, на ножке, с гербом. Запасные, конечно, были, но быстро закончились. Точно таких же в Воронеже не достать. Теперь, если они отлетают, нам приходится искать похожие.
Когда мы за сценой, с нами обязательно ножницы, иголка, нитки. Если у актера разошлись штаны прямо на сцене, приходится зашивать прямо на нем, а после спектакля распарывать, чтобы достать актера из костюма.
Мужчины-актеры у нас самые лучшие. Всегда выворачивают костюмы, вешают. Не дают нам дополнительной нагрузки. Некоторые не разрешают даже обувь им чистить. Наши артисты относятся к нам не как к костюмерам, а как к женщинам,Алина Гордеева
костюмер Театра юного зрителя.
Актрисы старой школы никогда не садятся в костюме. Какой бы ни был костюм, дорогой или дешевый, никогда не рискнет лишний раз в нем сесть на стул, чтобы не помять, не повредить.
Нам обязательно нужно знать привычки каждого конкретного артиста. К каждому свой подход. У всех одна общая черта: если им не дашь ленточку, бантик, платочек, булавочку, заколочку, уж не говоря о более сложных вещах, - это катастрофа. Для них все должно быть идеально.
«В костюмерном цехе надо держать порядок, как у себя дома»
Ольга Кузнецова, заведующая костюмерным цехом Театра драмы им. Кольцова. В театре 15 лет.
Сначала я работала в гардеробе, потом перешла в билетеры. Волею судеб, освободилось место в костюмерном цехе, и вот уже 15 лет я здесь. Переключиться на такую творческую работу после труда в гардеробе и на вахте было сложновато. Но я сразу полюбила эту работу. Мои близкие говорят, мол, ты каждый день ходишь развлекаться, а тебе за это еще и деньги платят. Честно говоря, я с ними согласна. Это все равно, как дома. Свои вещи ведь тоже бережешь, просматриваешь, хочешь, чтоб они были в порядке, в сохранности. Так и здесь. Ну и еще общение с интереснейшими творческими людьми – актерами.
Чтобы работать костюмером, нужно быть коммуникабельным, нужна хорошая память, чтобы запомнить много костюмов, аксессуаров, обуви. Ночью разбуди, спроси – нужно сказать, что и где лежит. И уж точно нужно хорошо к актерам относиться, чтобы они не нервничали лишний раз на сцене. Это творческие люди с тонкой душевной организацией. Если появилось пятнышко, отлетела пуговка или дырочка на чулке образовалась, они начинают переживать, что это видно из зала, и не могут больше думать ни о чем, кроме этого. Мы должны следить, чтобы таких ситуаций не возникало.
Самое главное – хорошо относиться к актерам. Считать их своей семьей,Ольга Кузнецова
заведующая костюмерным цехом Драмтеатра.
Перед спектаклем мы берем все костюмы и внимательно их осматриваем. Если нужно, чиним, а потом разносим по гримеркам. Если на костюме сложные застежки или сам он очень тяжелый, то помогаем актерам одеться. Во время спектакля наша работа – за кулисами. Мы знаем, в каких сценах будут переодевания, и ждем артистов. Переодевание должно занимать секунды. Быстро сняли, одели, вытолкнули на сцену. После спектакля все надо собрать. Стирает у нас прачечный цех.
Был спектакль «Мост короля Людовика XIV», который уже сняли с репертуара. Он был очень сложный, мы ни на минуту из-за кулис не выходили, потому что постоянно кто-то переодевался. А больше всего костюмов в «Чайке». Все наряды стилизованные под ту эпоху, платья длинные, и ткань – лен.
Мы знаем привычки актеров. Но даже важнее – знать точное расписание артистов, к кому и когда подойти. Кого надо одеть с первым звонком, кого за пару минут до спектакля. К каждому свой подход, конечно, мы знаем характеры всех.
Ни разу на гастролях не забывали что-то важное для спектакля, только мелочи. Прадва, однажды забыли туфли актера, у которого 47 размер ноги. А было лето, и он был в сандалиях, так что выйти в своей обуви на сцену не мог – не подходила. Чудом нашли туфли подходящего размера у костюмеров принимавшего нас театра.
Вещей, которые кочуют из спектакля в спектакль, довольно мало. Это либо одежда, связанная с конкретной эпохой, либо «безликие» современные вещи, вроде рубашек, маек, пальто, пиджаков. Когда в спектакль срочно вводят нового актера, подбираем ему костюм из старых вещей, которые уже не играют на сцене, или из костюмов, задействованных в других постановках. Это полностью ложится на плечи костюмеров, ведь всякий раз в таких ситуациях не будешь обращаться к художнику. Поэтому сами что-то подбираем, компонуем. Но в основном, в каждом спектакле свои костюмы.
В форс-мажорных ситуациях, например, замены артиста, надо срочно подобрать костюм из нарядов, которые есть на складе. Все параметры, комплекцию, размеры актеров я знаю наизусть. Например, заменяют невысокого полного артиста на высоченного и тощего. К спектаклю его надо полностью снарядить всем необходимым. Наряд для него ищу среди старых костюмов или среди его же костюмов из других спектаклей. Зрители таких совпадений не заметят.
Сейчас у меня нет любимых костюмов, они все обычные. Например, советская одежда 60-х годов, чему тут нравиться? Мне очень нравились костюмы из «Моста короля Людовика XIV. Но они очень сложные, их шили в Москве, они из великолепных тканей, интересных фасонов. А все остальное обыкновенное. Но и в костюмах «Моста» были свои минусы. Одно платье весило около 5-7 кг. Это не только артисту тяжело носить по сцене. Нам не один, а десяток этих платьев надо было вынести в гримерки и за сцену.
Зрители и работники театра, бывает, приносят какие-то вещи. Сумки, обувь. Много вещей не шьют, а покупают. Рубашки, мужские костюмы. Свадебные платья покупают в свадебных салонах. У нас когда-то был спектакль «Отель "Беверли Хилз"», там было шесть свадебных платьев, белые перчатки, туфли, они до сих пор хранятся в театре. Для премьерного спектакля «Скрипка, бубен и утюг» взяли одно из тех платьев. Вообще этот спектакль – полностью сборный по костюмам. Не было финансирования на покупку или пошив новых костюмов, поэтому собрали из того, что было.
Перчатки специально покупают к спектаклю, но, если они не теряются, мы их храним. Накапливается много, сейчас у нас целая коробка одних перчаток, еще больше коробка галстуков-бабочек, целая коллекция цилиндров. Это наши трудовые накопления, они не лежат и пылятся, эти предметы почти все время в деле.
Из-за переезда театра из здания в здание совсем древних костюмов в нем не осталось. К тому же, многие костюмы из спектаклей, которые давно списаны, забирают различные организации: вузы и колледжи для своих представлений, любительские театры, какие-то фирмы для корпоративов.
Я прихожу за три часа до спектакля. Могу позже, но чувство ответственности не позволяет.
Если на сцене случится что-то такое, что зритель не сможет не заметить, то актеры это тут же обыграют. Никогда разошедшиеся брюки или порванный пиджак не становились причиной паники. Но, конечно, как только эта сцена заканчивается, мы за кулисами все исправляем, зашиваем, закалываем булавками. Часто расходятся молнии, которые нам приходится буквально несколькими стежками пришивать, а потом, после спектакля, отпарывать.
На мой взгляд, костюмер – чисто женская профессия. Хотя на гастролях в турецком театре я увидела, что у них костюмерами работают только мужчины. Мне это удивительно, ведь костюмеру надо уметь шить, штопать, гладить. Все это женские дела.
Про реквизиторов воронежских театров читайте здесь.
){kind=link}