Немцы в городе. Как военнопленные восстановили Воронеж

Воронеж освободили от фашистов 25 января 1943 года. В 1944-м немцы снова появились в городе – около 25 тыс. военнопленных. До начала 50-х годов немцы восстанавливали почти полностью разрушенный Воронеж.

Корреспонденты РИА «Воронеж» прошлись по улицам города и оценили состояние зданий, на строительстве которых работали немцы. Как общались воронежцы с бывшими оккупантами, в каких условиях жили пленные, рассказал воронежский краевед Владимир Елецких.

На трудовом фронте

Немецкие военнопленные восстанавливали промышленные предприятия Воронежа – авиазавод, заводы имени Калинина, имени Дзержинского и предприятие Синтезкаучук.

Военнопленные заново отстроили знаковые для Воронежа здания в исторической части города: кинотеатр «Пролетарий», Госбанк, Дом связи, магазин «Утюжок», Дом книги, гостиница «Воронеж», хлебозавод № 1 (улица Фридриха Энгельса – РИА «Воронеж») железнодорожную поликлинику, общежитие мединститута (улица Студенческая – РИА «Воронеж»).

«Прочные и очень теплые»

Жилые кварталы Воронежа во время войны разрушили на 90%. После войны немцы построили в городе первые жилые дома – на улицах Ленинградской, Циолковского, Беговой, 1905 года, Депутатской, Крымской и других. Часть двух- и трехэтажных зданий снесли, в сохранившихся воронежцы живут до сих пор.

Пенсионерка Елена Ситникова с рождения живет в построенном немцами доме на улице Ленинградская.

– Наши дома немцы строили для работников авиазавода – на Ленинградской, Циолковского, на Героев Стратосферы. Мама с папой поженились в 46-м – и сразу получили комнату. Сначала это были плотно заселенные коммуналки. Немцы построили дом быстро и из всего, что было под рукой. И он стоит до сих пор – прочный и очень теплый. Отец много разговаривал с немцами, они охотно шли на контакт, рассказывали ему о своих домах и семьях в Германии, о том, что будут делать, когда вернутся домой, – поделилась Елена Ситникова.

О том, как строились «немецкие» дома, местный житель, столяр Виктор Иванов знает по рассказам деда.

– Плохо, что все перекрытия деревянные. Между перекрытиями для тепла и прочности пленные засыпали шлак. Кстати, в народе дома до сих пор зовут «ашмаровскими» – по фамилии бригадира Ашмарова, которые конвоировал немцев на стройку и руководил работами, – рассказал Иванов.

Памятник без головы

По воспоминаниям преподавателя ВГУ Ларисы Бомбиной, ее родную улицу Степана Разина пленные немцы мостили заново.

С улицы Цюрупы пленных приводил конвой. Конвой обращался с ними вежливо, не было никаких окриков. Мы, дети, каждое утро в ожидании прихода немецких военнопленных выстраивались и смотрели. Чувство злобы у нас родители не воспитывали, но слово «немец» имело, конечно, отрицательный оттенок. Хотелось есть, и мальчишки просили у конвоиров кусочки сахара. Наши военные держали их в карманах. Немцы выглядели нормальными людьми, мы спокойной подходили к ним и общались. Никто из взрослых нас не останавливал

Воспоминания Ларисы Бомбиной, из архива Владимира Елецких

Во время боев в Воронеже снарядом снесло голову у памятника Сталину рядом с парком Динамо. Городские власти боялись демонтировать монумент и поручили это немцам. Пленные во время работ уронили памятник и он разбился. Городская администрация ожидала репрессий, но все обошлось.

Дача в Германии – по воронежскому опыту

В своих воспоминаниях бывший военнопленный Гюнтер Венцен написал, что в Воронеже он занимался самой разной работой.

Наш первый лагерь находился поблизости от авиазавода. Мы распаковывали части авиационных моторов, алюминиевые листы, поступавшие из Германии, полировали их, чтобы их можно было использовать в самолетостроении. Из бетонной руины для нас сделали временное жилье. Потом нас стали отправлять на стройки жилых домов на Правом берегу. Я помогал класть печи, был плотником. Еще меня пытались научить токарному делу. На проспекте Революции была фабрика, на которой делались шлаковые конструкции для быстрого возведения жилого фонда города. Для меня это было интересно. На этом предприятии стояли печи, они не функционировали и мы в них спали, чтобы сэкономить себе путь по полтора часа утром и вечером. Эта работа помогла мне – благодаря ей я потом смог построить себе дачу в Германии

Гюнтер Венцен, из архивов Владимира Елецких

В Воронеже Венцен заболел воспалением легких и попал в лазарет. По его словам, русские доктора помогали военнопленным и делали для них все возможное.

Бывший военнопленный Берхард Циммерманн жил в Воронеже три года и трудился на строительстве завода «Синтезкаучук».

Я работал слесарем. Среди наших были также сварщики и кузнецы. Мы качественно работали, выполняли норму на 130%. В 1947 году мы стали получать немного денег. У нас появилась возможность к небольшому рациону купить еще хлеба или кефир. В Воронеже мы не голодали, конечно. Нас кормили три раза в день – каша, супы, рыба

Воспоминания Берхарда Циммерманна, из архива Владимира Елецких

Рядом с местом, где строился завод имени Калинина, находился лагерь для военнопленных, в котором жили румыны и немцы.

По воспоминаниям воронежского врача Евгении Леоновой, румыны выходили по утрам молиться: «У них был такой порядок, а немцы стояли в сторонке и иронически хихикали».

Военнопленные распределялись по отделениям, взводам и ротам, из которых состояли рабочие батальоны. Командовали подразделениями офицеры и унтер-офицеры, которые после окончания рабочего дня отчитывались о выполненной работе и получали задание на следующий день. Рабочий день длился восемь часов. Пленные, которые не выполнили норму выработки, оставались работать еще на два часа. Время, потраченное на дорогу более 3 км, засчитывалось немцам как рабочее.

«В немецком лагере поражали чистота и порядок»

Зарплата военнопленных зависела от выполнения нормы. Выполняющие 50% нормы получали 10 руб. в месяц, 80% – 15 руб., 100% – 25 руб., за перевыполнение нормы платили 50 руб. Отдельные расценки существовали для командиров отрядов и специалистов. В лагерных ларьках можно было купить продукты, табак, туалетную бумагу, канцтовары.

Ослабленные и больные пленные находились в так называемых оздоровительных командах с улучшенным питанием. Они работали по четыре часа в день.

В 1946 году НКВД СССР приказал расширить территории лагерных зон и соорудить на них спортивные городки, уголки отдыха, летние клубы, посадить фруктовые деревья, кустарники, цветы. Территорию одного из лагерей оборудовали дорожками с твердым покрытием. Лагерям пленных даже выделили земельные угодья с животноводческой фермой и овощным полем. Одно такое подсобное хозяйство находилось в совхозе «Масловский».

По воспоминаниям известного детского хирурга Татьяны Русановой, часть немцев жили в развалинах бывшей областной больницы – в здании с памятником Ротондой.

– Поражал порядок и чистота в их лагере. Кормили пленных хорошо. Одеты они были в свою форму без знаков различия. На работу их водили колоннами в сопровождении автоматчиков. Бежать или нарушать порядок никто не пытался. Шли пленные весело, строем, с песнями. Если кто-то из пленных заболевал, их лечили в областной больнице – нынешней третьей. Лечили вместе с русскими. Врачи свой долг выполняли добросовестно, а наши раненные бывали недовольны соседством – порой возникали конфликты. Однажды моя мама, работавшая врачом в этой больнице, спасла офицера, которому грозила физическая расправа со стороны русских раненных, – рассказала Татьяна Русанова.

По словам доктора Евгении Леоновой, медики работали с военнопленными по принципу «врачи без границ».

Проводили комиссию, годен ли человек работать на восстановлении Воронежа. Если видели, что человек больной, ослабленный – его не посылали на работы. Он работал где-нибудь в зоне. Самое большое впечатление – при знакомстве с юными пленными, 16-летними мальчиками. Болели они очень сильно. Я присаживалась к одному такому на койку: «Ну почему вы не хотите есть?». А лагерная пища ему, конечно, надоела. Он хотел фруктов. И тогда я вопреки запрету лагерного начальства шла на рынок и покупала яблоки

Воспоминания Евгении Леоновой, из архива Владимира Елецких

В лагерях были гауптвахты с карцерами, куда военнопленных помещали на несколько дней за различные нарушения. Горячую пищу им давали через день, на ужин и завтрак – кружку кипятка и кусок хлеба.

За вымогательство у пленных – на фронт

По словам Владимира Елецких, жестокость и самоуправство по отношению к пленным немцам строго пресекались. Об этом свидетельствуют приказы, хранящиеся в архивах НКВД.

«Лейтенант Лопушенко за вымогательство у военнопленных личных вещей и ценностей в обмен на продукты судом военного трибунала отправлен на фронт в штрафной батальон…»

«Майор Чернышов вывез в Семилуки 50 чел. военнопленных без конвоя. Устроил на территории завода огнеупорного кирпича концерт джаза из числа военнопленных и футбольные соревнования. Часть военнопленных вернулась в лагерь пьяными. Чернышева арестовать с содержанием на гауптвахте на 5 суток…»

«Взвод охраны 236-го конвойного полка за избиение военнопленных, следующих на Воронеж со станции Шепетовка, в полном составе отправлен на фронт в штрафную роту…»

«Комендант эшелона Милошевич и врач Белкина при следовании военнопленных на Воронеж со станции Брест допустили распространение простудных заболеваний и смертность. Оба арестованы и отправлены на фронт…»

«Майор Колядин взял с собой двух военнопленных музыкантов и отправился к жене в Калач. Устроил в вагоне пьянку и пляски под аккордеон и скрипку. Находился на свадьбе у племянника два дня. По прибытии арестован на 10 суток…»

Из Воронежа в Германию

– Пенсионерка Анна Демидова, очевидец тех событий, рассказывала мне, что немцы были «естественным дополнением городского пейзажа». Она видела, как в булочную на улице Карла Маркса к прилавку подошел одетый в чистую рабочую одежду симпатичный молодой человек лет 25-ти, отдал деньги продавщице, она подала ему батон и спросила, когда он уезжает домой. Парень на приличном русском ответил, что теперь уже скоро, – рассказал Владимир Елецких.

Я помню, как немцев отправляли с воронежского вокзала на родину. Это были, вероятно, последние военнопленные – чисто выбритые и веселые строители города, разрушенного ими в войну. Они были одеты в новые бушлаты и обуты в новые коричневые американские ботинки, на голове – советские солдатские пилотки. С зелеными рюкзаками за спиной, да с какими-то пожитками и сувенирами из Воронежа, они бодро топали на вокзал, трогательно помахивая рукой встречным воронежцам

Воспоминания врача Татьяны Русановой, из архива Владимира Елецких