Экс-солист и основатель рок-группы «Агата Кристи» Вадим Самойлов устроил музыкальное путешествие из 1980-х в 2017 год на концерте в Event-Hall сити-парка «Град» в понедельник, 20 ноября. Артист представил в Воронеже необычную программу из неизданных песен и золотых хитов коллектива, а также сольных произведений с личным посылом к публике.
Перед концертом Вадим Самойлов рассказал журналистам, почему не мирится с младшим братом Глебом Самойловым и куда бы потратил крупный выигрыш в лотерею.
– Вадим, в 2017 году у вас вышло несколько новых синглов. На ваш взгляд, сейчас вы развиваетесь в том же направлении, что и в «Агате Кристи», или появился новый стиль?
– Со стороны виднее. Я не задумываюсь об анализе того, что сочиняется. Но поскольку я еще и продюсер, то понимаю, что новое творчество – это некое продолжение жанровости. С точки зрения музыкального жанра, это симбиоз традиционного рока с электроникой, по стилю – отголоски смеси инди и моего любимого прогрессивного рока 80-х годов. В текстах осталась та же метафизика. Основная разница заключается в том, что тексты «Агаты Кристи» были больше абстрактными: монолог велся от третьего лица, от имени каких-то неестественных персонажей. Что касается более поздних наших работ с Глебом – собственно, это и стало причиной распада группы, – с возрастом уже хочется больше транслировать себя самого, свое личное мировоззрение. А оно у нас с братом очень разное. Поэтому нам стало просто тесно вдвоем. Я придерживаюсь в творчестве личных посылов – лично от меня лично вам. А это уже не абстрактные истории, написанные фантазийно, а личное общение.
– Между 20-летним музыкантом Вадимом Самойловым и вами сегодняшним большая разница?
– Разница огромная! Но она иного толка. Содержание моей натуры в общем не изменилось: что тогда было каким-то романтически возвышенным с надеждой на человечество и человека, что и сейчас такое. Просто теперь это уже воспринимается и транслируется с точки зрения какого-то прожитого жизненного опыта и большего понимания сути жизни человека, его природы. В этом смысле мне как раз интересно эти вещи соединять друг с другом. Если раньше в текстах была какая-то утопическая идиома, то сейчас это уже прожитое понимание того, в какую сторону двигается человечество. Насколько человек может на себя надеяться, найти в себе силы, не погрязнуть в нашей сегодняшней стихии. А что касается эмоций, мне очень радостно петь те старые песни – я давно этот проект задумал. Там даже есть некий посыл от меня того ко мне сегодняшнему. Это очень любопытный экспириенс, почти что психологическая практика получилась, ретрит такой. Когда ты возвращаешься, окунаешься в то пространство юности, где только делал первые шаги, не понимая, для чего это все, это звучит как камертон. Дети же не врут. И в юности все твои эмоции очень острые, настоящие, неподдельные. И к ним полезно возвращаться. Мне это помогает сейчас лучше осознать свой внутренний стержень.
– Ваши концерты длятся по три часа. Обычно артисты укладываются в полтора, максимум в два. Вам не жалко себя, свой голос?
– Нет. Сцена – одно из моих любимейших мест существования, самая большая зона комфорта. Я пел бы и по пять часов – другое дело, что люди устают. Поэтому мы варьируем программу – делаем ее от двух до трех часов. Вот в Воронеже будем играть 2,5 часа.
– Вы поете неизданные вещи «Агаты Кристи», а также свои новые песни. Что публика принимает лучше? Как поклонники реагируют на ваше новое творчество?
– У нас уже выросло несколько поколений поклонников, которые все хорошо принимают. Несмотря на то что «Агата Кристи» всегда была объектом споров, очень жарких фанатских дискуссий, это и сегодня продолжается. Поклонники, оставшиеся с того периода, и новые, только узнавшие группу, очень благодарны нам. Я их тоже благодарю за соучастие в творчестве. На моих глазах разворачивается арт-перформанс превращения Вадима Самойлова из музыканта «Агаты Кристи» в самостоятельную творческую единицу. Я чувствую от поклонников большую поддержку. Они все принимают, анализируют. Редко встретишь комментарий «Фу, да зачем?». Люди пытаются в текстах докопаться до истины, понять причину – в этом тоже есть некий обучающий процесс, который мне очень нравится. Вообще, у меня какие-то педагогические наклонности открылись: я ведь с молодежью часто работаю, много времени с подростками провожу. Как-то меня это греет.
– Вы занимаетесь организацией фестивалей, рецензируете музыку молодых исполнителей. Много ли сейчас среди молодежи по-настоящему талантливых людей, самородков?
– Мне нравится многое по чуть-чуть. Если говорить как продюсер, то таких артистов, как Земфира, «Мумий Тролль», «Би-2», «Агата Кристи», пока не появилось и, возможно, в ближайшие три-пять лет не появится по объективным причинам. Новое поколение музыкантов еще учится разговаривать: у них есть талант, но они пока не сформулировали для себя жизненные позиции, которые нужно транслировать через творчество. Им просто нужно немного подрасти. Во-вторых, у нас сейчас практически нет места для новой рок-музыки. «Наше Радио» позиционируется как радиостанция для старого русского рока, даже проект «Наши 2.0» идет в фарватере таких групп, как «Чиж&Со», «Чайф». А новая музыка развивается несколько по-другому: она более широкая, эклектичная, намешанная – и не рок, и не поп, а что-то между. Так что, я думаю, это вопрос времени.
– Как относитесь к рэп-исполнителям?
– Сильно в рэп я не погружался. Знаю только, что сейчас Баста очень много людей собирает. Я смотрел его Unplugged на НТВ и, честно говоря, не совсем понял этого исполнителя. Для меня не сложился такой цельный, внятный образ пока. Но я считаю, рэп-культура у нас прижилась: в машинах очень часто слышу эту музыку. Недавно мне Захар Прилепин подкинул очень прикольного рэп-исполнителя Честера Небро из Тольятти – вот он поет про настоящую жизнь. Такому рэпу я доверяю. Мне вообще нравится все, чему я верю. Это может быть сделано с музыкальной точки зрения хорошо, плохо или никак, но этот жанр в любом случае неподдельный. Например, «Ласковый май» я считаю замечательной историей, потому что он был честным, искренним проектом. Когда проект выдуманный, состроенный, это меня всегда тормозит.
– Продюсер и музыкальный критик Михаил Козырев недавно сказал, что ему стыдно за ваши песни про Донбасс.
– А мне стыдно за него. Он даже своей головой подумать не может, что такие тексты могут рождаться искренне. Ну, это его проблемы. Я вообще считаю, что музыкальным критикам (тем более их в нашей стране всего двое осталось – Козырев и Троицкий) не стоит учить рок-музыкантов, как им жить. Я музыкант и живу так, как хочу. Пусть они лучше о себе позаботятся.
– У вас очень сплоченный музыкальный коллектив. Вы не раз говорили, что крепкой дружбой обязаны опыту, который получили в юности на практике в стройотрядах. Сейчас это движение не так развито, к сожалению. А как еще можно сплотить молодежь, чтобы дружба была на века?
– Все это куется в юности: в институтах, небольших коллективах, где все на виду и где у каждого есть зона ответственности перед командой. Любые такие сообщества, работающие на один результат, будут способствовать сближению молодежи. Во всех успешных бизнес-структурах тоже работает командный подход. Просто это сейчас несколько трансформировалось. Да и мои представления о командном духе тоже немножко идеалистичны, потому что у меня был хороший пример. Мы были абсолютными бессребрениками, говорили друг другу только правду всегда. Сейчас допустимы подковерные вещи, интриги, и меня это очень смущает в сегодняшнем мире. Это не моя совсем история. Стало обыденным подставить конкурента, настучать – я эти вещи не понимаю и не принимаю. А что касается моего коллектива – действительно, у меня в голове была составлена модель подлинных, честных, настоящих, мужских взаимоотношений. И ко мне причалили именно такие люди, за что я им очень благодарен. Подобные концерты без командного подхода не сделать.
– Вы уже много лет в Общественной палате РФ занимаетесь борьбой с пиратством. Признайтесь, а сами скачиваете музыку из интернета?
– Нет, весь лицензионный контент я покупаю. Это для меня дело принципа. Естественно, могу бесплатно послушать музыку, выложенную самими авторами в соцсетях в свободном доступе. А все остальное стоит буквально три копейки: платишь 170 рублей в месяц – и слушай что захочешь.
– Когда посещаете «высокие кабинеты», придерживаетесь дресс-кода?
– Стараюсь одеваться более-менее приемлемо, чтобы там всех не пугать. Но в любом случае остаюсь самим собой. А вообще за дресс-кодом следит моя любимая жена Юлия. Я в этом почти ничего не понимаю. Спасибо ей огромное, абсолютно доверяю ее вкусу: что сказала, то и надеваю.
– Вас называют прокремлевским музыкантом. Как относитесь к выдвижению Ксении Собчак в президенты?
– Это смешно. Но в принципе это укладывается в ее бесспорный талант публичного человека. Вот мне в моей профессии нравится быть успешным музыкантом, но абсолютно не нравится быть публичным человеком, это отдельная сфера жизни и отдельная профессия. Ксения Собчак – одна из лучших, кто этой профессией владеет. И в этом смысле ее выдвижение – такой чистый хайп, который вполне укладывается в то, чем она занимается. Но всерьез об этом, конечно, говорить нельзя. Я бы на ее месте хорошенько продумал предвыборную программу. А то она сейчас пытается просто лавировать, чуть ли не фамилию поменять на «Против всех». У нее есть шанс остаться в памяти людей либо фриком, либо первой девушкой, которая представила внятную программу. Выбор за ней.
– Не хотите про нее песню написать? Или включить в уже готовую, как сделали в композиции «В интересах революции», где поменяли строчку «и сексуально заводным» на «и как Навальный заводным»?
– Ксения все-таки безопасный человек, что бы там про нее ни говорили. А с Навальным – запредельная история, потому что так обращаться с детьми, как он, – подло. Он занимается манипуляцией подростками. Мы в детстве максимум бросали камушки в машины проезжающие, лазали по стройкам да воровали яблоки. А он заставляет детей ходить на митинги. Это очень опасная вещь. Я считаю, Навальный – ничтожество. Такие поступки – ниже плинтуса.
– Вот вы говорите, что совсем не публичный человек. Тем не менее, периодически всплывают ваши скандалы с братом. На днях появилась информация, что Глеб выиграл суд, и вы теперь ему должны выплатить 4,3 млн рублей. Плюс он написал на вас заявление в Следственный комитет о нарушении авторских прав и грозится запретить выезжать за границу. Когда вы помиритесь?
– Это к нему вопросы. Я с ним не ссорился. И тоже считаю, что все это глупо. Могу еще добавить, что все, что вы видите и читаете, это лишь маленькая верхушка айсберга наших сложных взаимоотношений, которые длятся много десятилетий, – традиционного конфликта между старшим и младшим братьями. У каждого из нас свои плюсы и минусы. Эта адская возня уже долго продолжается. И очень глупо, что она попадет в прессу. Про нас уже практически фельетон можно сочинить. Но я не сторонник таких разборок.
– Как старший брат, можете протянуть Глебу руку помощи?
– Конечно. Одно дело – сплетничать и кричать что-то в интернете, а совсем другое – в суд подавать друг на друга. Я считаю, Рубикон перейден. Глеб в любом случае мой младший брат, я его в садик водил и от хулиганов защищал. Несмотря на то что категорически не принимаю тот образ жизни и мысли, которые он выбрал, уважаю его. Он мой любимый младший брат, которого я никогда не оставлю, естественно.
– Чем занимается ваша дочь Яна? Она по-прежнему в Лондоне живет?
– В Москву переехала работать. У нее есть разные таланты. Она, например, любит рисовать, но при этом занимается другой сферой. Окончила высшую школу экономики и работает в сфере финансового консалтинга. Ну, она мамина дочка все-таки. Я, конечно, отец, но основной период взросления она с мамой прожила, поэтому у них больше общего. Мы с ней пересекаемся, общаемся, она ходит на наши концерты.
– Внуков хотите?
– Всему свое время. Конечно, хочу, чтобы у нее возникла семья, это самое важное. А там уж она сама решит, когда детей заводить. Тем более сейчас так время поменялось: в 90-х годах 25-летняя девушка считалась уже старородящей, а сейчас в 48 лет только первых рожают. Поэтому я на эту тему не парюсь.
– Вадим, а вы слышали новость о пенсионерке из Воронежской области, выигравшей в лотерею полмиллиарда рублей? Вы бы на что такую сумму потратили?
– Слышал вчера. Наверное, я бы потратил на что-то обычное: улучшил бытовые условия, помог людям. У меня же часто благотворительные вещи случаются. Так что всегда есть, куда деньги отдать.
– А вы когда-нибудь что-нибудь выигрывали?
– Никогда. И даже не пробовал. Я не азартный человек. Меня никогда не привлекало казино. И не спортивный болельщик – могу, конечно, за сборную поболеть чисто из мужской солидарности. Но спорт меня не заводит. У меня другой азарт внутри, своя страсть, направленная на самовыражение, на обращение к людям, на получение отклика – вот это для меня важно.
){kind=link}
){kind=link}