Картон и независимость. Четыре причины сходить на выставку Михаила Рогинского в Воронеже

Выставка советского и российского художника Михаила Рогинского «Темы» открылась в галерее Камерного театра (ул. Карла Маркса, 55а) в пятницу, 20 января. Вместе с искусствоведом из Липецка Андреем Ломоносовым корреспонденты РИА «Воронеж» нашли четыре причины, по которым эту экспозицию стоит увидеть.

Громкое имя

Михаил Рогинский – один из видных представителей советского неофициального искусства. В 1960-1970-х участвовал во многих квартирных выставках и других полуофициальных показах нонконформистского искусства, в 1978-м эмигрировал во Францию. Работы Михаила Рогинского находятся в собраниях Третьяковской галереи (Москва), Русского музея (Санкт-Петербург), Московского музея современного искусства (ММОМА), Центра РОСИЗО (Москва) и других коллекциях. Картина Рогинского «Розовый забор. Рельсы» выставлена в постоянной экспозиции Центра Помпиду в Париже.

Независимость от художественных процессов

Михаил Рогинский жил в СССР в эпоху оттепели, когда начали бурно развиваться новые течения в искусстве. Однако при большом количестве самых разных объединений художников, Рогинский всю жизнь оставался одиночкой.

В истории современного российского искусства второй половины XX века нет художника кроме Рогинского, который соединял бы в себе глубину и серьезность творческих задач с абсолютной независимостью от художественных процессов как внутри страны, так и за ее пределами. Рогинский был чужд каким бы то ни было формам искусственной социализации. Совершенно понятно, почему советская власть относилась к нему плохо, но и представители отечественного андерграунда тоже были к нему холодны.

Кроме того, Рогинский – антисалонный художник. Но когда мы говорим о салоне, нужно понимать, что салонное искусство – не обязательно академично. Стремлением понравиться публике могут обладать и ультра-авангардные мастера. Но Рогинский не стремился понравиться никому.

В творчестве Рогинского отсутствует что бы то ни было, что позволило бы причислить его к какому-то уже известному формату. Это человек серьезного дарования, на которого невозможно повесить ни одного имеющегося ярлыка.

Иногда Рогинского называют «отцом русского поп-арта». Но это абсурд, потому что он совершенно не подозревал о происходящем в искусстве Запада, как не имел о нем представления никто из живущих в СССР по причине отсутствия доступа к такой информации. А если вспомнить, что поп-арт возник на определенной точке развития массовой культуры, которой предшествовало бурное развитие массового производства и рекламы, то становится ясно, что Рогинский точно не имеет к нему отношения, так как никакого массового производства и бурного развития рекламной индустрии в советской России попросту не было.

Искусствоведы пробовали провести аналогию работ Рогинского с реди-мейдом, понятие которого пришло к нам из Штатов (выставление любого самого обычного обиходового предмета в качестве готового произведения искусства, – РИА «Воронеж»). Но это сравнение тоже не вполне уместно, так как для Рогинского объект сам по себе является произведением искусства в самом глубоком смысле слова. Он не манипулирует понятиями.

Сам Рогинский отмечал, что к изображению предметов его привела работа театральным художником. Именно на подмостках художник начал переосмыслять роль окружающих объектов, их незаметную ценность.

Оригинальный художественный язык

Конечно, когда мы говорим о взаимоотношениях современного искусства и так называемого «старого», то есть искусства старых мастеров, нам не найти фигуры лучше Рогинского, на примере которого можно увидеть искусственность этой конфронтации. Ведь очень часто мы противопоставляем традиционализм новаторству. В случае с Рогинским это бессмысленно, потому что он прекрасно знал и любил искусство старых мастеров, и был даже период в его творчестве в 70-е годы, когда он в своей тогдашней манере наиболее близко соприкасался с приемами «старой живописи». С другой стороны, это человек, который великолепно чувствовал природу современного искусства.

Рогинского интересовала в первую очередь живопись – как искусство, техническое мастерство и способ рефлексии. Большое влияние на него оказал Поль Сезанн. Для Рогинского опыт Сезанна – это опыт видения предметов, нового их восприятия. Его чайники, примусы, спичечные коробки, бутылки – это не просто изображение предметов, а еще и бесконечная возможность возвращения к потенциалу художественного творчества, изобразительного искусства, при абсолютной минимализации объекта. Источником вдохновения для Рогинского служит сама предметная среда как бесконечное метафизическое пространство. Художник находится в постоянном творческом диалоге со всем, что его окружает.

Живопись Рогинского обладает фантастическими колористическими качествами. Одним из его излюбленных цветов был розовый, наивно и мечтательно проступавший на обычных стульях, заборах, дверях. Хотя творчество Рогинского почти невозможно разделить на четкие периоды, в его произведениях разных лет постоянно присутствует непрекращающийся поиск новых форм. Во время жизни во Франции Рогинский писал картины на картоне, бумаге, клеенках. После поездки в постсоветскую Россию Рогинского стал интересовать облик новой Москвы, драматичный и не замечаемый ее жителями: серая масса людей со стертыми лицами, немые пассажиры трамваев, безликие продавцы, пустые дворы. Работы из этих серий можно увидеть в Воронеже.

Контекст

Искусствовед Андрей Ломоносов прочтет открытую лекцию о творчестве Михаила Рогинского в воскресенье, 22 января. Выставка «Темы» будет работать в Камерном театре до 19 февраля. Галерея открыта со вторника по воскресенье с 12:00 до 17:00. После 17:00 вход в галерею открыт только для посетителей спектаклей.