Более 400 эвакуированных из ДНР, ЛНР и с территории Украины зарегистрированы в Павловском районе. Около 150 из них находятся в пунктах временного размещения: гостиницах, санатории, кризисно-реабилитационном центре, а также кризисном центре «Дом надежды». Вынужденным переселенцам помогают в том числе и специалисты благотворительного фонда «Мир добрых сердец».
Корреспондент районной газеты «Вести Придонья» (входит в холдинг РИА «Воронеж») поговорила с сотрудниками фонда и с людьми, которые выбрались из-под обстрелов и нашли прибежище в кризисном центре «Дом надежды».
Рубежное. Спасение семьи Украинца
Алексею Украинцу – в паспорте у него именно такая фамилия – 32 года, есть жена и маленький сын. Он уроженец Мариуполя, но дальнейшую свою жизнь собирается связать с Россией. По словам мужчины, с 2014 года его жизнь особо не поменялась. Окончив институт в Харькове (по образованию он энергетик), вернулся к родителям в Рубежное (город в Луганской Народной Республике. – Прим. РИА «Воронеж»). Начал работать на Лисичанском нефтеперерабатывающем комбинате, в 2015 году женился. Однако с завода пришлось уйти из-за невысоких заработков. Молодой человек устроился водителем международных автобусных рейсов.
– Обычная жизнь у нас была, как у всех, тихо, спокойно. Мы ничего не знали об обстрелах, в СМИ об этом не говорилось ни слова, – признался Алексей.
Все изменилось 25 февраля. Накануне мужчина приехал из очередного рейса, и с утра нужно было идти на загрузку. Но проснулась семья вовсе не от сигнала будильника, а от взрывов, раздававшихся в городе. Так продолжалось несколько дней, тревога нарастала. Буквально за пару дней в магазинах остались пустые полки. Какое-то время еще подвозили продукты из Северодонецка, вспоминает Алексей Украинец, но потом и это прекратилось. Постоянные взрывы, стрельба, от обстрелов прятались в подвале. В один из дней семья приняла решение покинуть свою квартиру.
– Помню, я сначала не понял, что за взрывы, несколько секунд вообще не осознавал, что происходит. А потом до меня дошло – с крыши нашей девятиэтажки стреляют из миномета. Кинулся к окну. А во дворе нашего микрорайона танки ВСУ. Как описать словами? Паника, конечно, – поделился мужчина.
Сначала приехали на край города, где жили родители Алексея, но вечером там отключили свет и воду, остался только газ. Тогда решили перебраться к родителям жены в Сватовский район. С первого раза выехать не удалось, остановили бойцы ВСУ, сказали, что в том направлении идет бой. Интернета не было, и получить информацию о гуманитарных коридорах было невозможно. Через знакомых удалось выйти на человека, который собирался вести колонну на Сватово.
– Попав в центр Рубежного, взяли с собой в салон еще трех знакомых ребятишек. Бабулечки Христа ради просили их тоже с собой взять, но у меня же не автобус, легковушка, места не осталось. Только тронулись, начался обстрел, я так газ в пол вдавил, думал, ноги судорогой сведет, в зеркало не смотрел, только вперед. В голове крутилось – сам-то ладно, а детей жалко очень. Это было 25 марта, – рассказал Алексей.
Чтобы уйти от обстрелов, пришлось дать крюк в триста километров, но все равно наткнулись на пост ВСУ, дорога оказалась перекрыта плитами. «Разворачиваю машину, а они нам в спину, мол, идите на ..., москали! Ну хоть не выстрелили, и на том спасибо», – вспоминает он.
27 марта семья добралась до границы с Россией. Выстояли огромную пробку, прошли все необходимые проверки и отправились в Павловск, о благотворительном фонде узнали от знакомых.
– Ежедневно, без перерыва и выходных, мы работаем в очень напряженном режиме. К нам идут за помощью беженцы, прибывшие с территории Украины. Люди бежали без всего, многие даже без части документов. Мы стараемся подходить к каждой ситуации индивидуально и оказывать максимальную помощь. При необходимости наши специалисты консультируют семьи, помогают в заполнении документов.Наталья Соколова
заместитель директора благотворительного фонда «Мир добрых сердец»
– Каждый день смотрю новости, вижу, что идут бои, созваниваюсь со знакомыми, с теми, кто остался в Рубежном. Очень переживаю за родителей и дедушку, но они не решились уехать. Квартира наша вроде пока целая, но мы с женой не собираемся возвращаться, там нечего делать. Два крупнейших предприятия и куча мелких уничтожены, работы нет, разруха. Наше будущее здесь, в России, – сказал Алексей.
Мариуполь. «Бежали, падали, поднимались, а снаряды рвались вокруг нас»
Валентина Михайловна – землячка павловчан, родом из села Гаврильск. Окончив школу, уехала в Мариуполь, там вышла замуж, работала, растила дочь. Появилась внучка Полечка. Женщина ушла на заслуженный отдых, овдовела, так прошли пятьдесят лет – целая жизнь. Никогда не думала, что в старости придется пережить то, что происходит сегодня.
– Обстрел города начался 24 февраля, мы сразу спрятались в подвал. Затихло – поднялись к себе в квартиру. И так чуть не весь день, вверх-вниз, – вспоминает Валентина Михайловна.
Когда обстрелы стали непрекращающимися и появился риск, что их многоэтажку попросту уничтожат, решили искать укрытия в церкви неподалеку. Под молельней тоже был подвал, в нем спрятались три семьи – всего тринадцать человек: дети, женщины и старики. В подвале провели две недели, со 2 по 17 марта. Когда кончилась вода, топили снег, а когда и он растаял – приносили под страхом смерти с моря, пусть и горько-соленая, но что-то пить надо. В одну из вылазок за водой несколько человек, по словам Валентины Михайловны, «наткнулись на националистов, те стали стрелять по беззащитным людям, своим же землякам, по ногам».
– 17 марта около обеда в молельню во время обстрела попал снаряд, все загорелось, пошел едкий дым. Как мы живыми выскочили, я не знаю. Побежали к своему дому, а снаряды рвутся справа, слева, сзади. Помню, попадало в машины, они горели, плавились, шины взрывались. Добрались до дома, спали на полу, укрывались в несколько слоев, а все равно холодно, отопления нет, стекла выбиты. Я дочке говорю, мол, надо что-то делать, мы погибнем здесь, – поделилась женщина.
Сосед с нижнего этажа прослышал, что можно выйти через гуманитарный коридор.
– Когда отправился узнать, оказалось, что никакого коридора нет, из города никого не выпускает нацбатальон «Азов». Но есть шанс, надо идти к морю, там вроде русские, могут помочь. Мы побежали, но опять начался артобстрел. Помню, подумала, как хорошо, что калоши мужа покойного надела, все же сподручнее, в 66 лет бегун из меня никакой. А снаряды все рвутся и рвутся, вой в воздухе стоит дикий. Полечка шестилетняя бежит и падает, поднимается и снова падает. Но ни слезинки, только кричала: «Баба, беги!». А я бежала и молилась, лишь бы родненькие мои целыми остались, – со слезами рассказала Валентина Михайловна.
Спустя время «увидели хлопцев с белыми повязками, они указали направление, прошли еще около двух километров туда, куда подогнали автобусы». 22 марта семья уже была в Павловске, им помогли оформить все необходимые документы, дочь устроилась на работу. Вот только Полечка еще кричит по ночам.
На вопрос, каким видит Валентина Михайловна свое будущее, она задумалась.
– Хочется мира и покоя. Боже упаси жить так, как мы жили, испытать то, что нам пришлось. И еще, дочечка, напиши все, что я рассказала, напиши правду, как она есть. А то ведь люди там, на Украине, говорят, что нас тут насильно держат. Не верят, что нас тепло встретили и во всем помогли. Очень хочется, чтобы все это поскорее закончилось и перестали гибнуть люди, – поделилась она.
Матвеев Курган. Из первых уст
Организаторы благотворительного фонда «Мир добрых сердец» рассказали, как в начале апреля они отправились на границу с Украиной, в Матвеев Курган (Ростовская область), чтобы забрать семью с детьми, бегущую из Донецка.
Директор фонда Нина Вакулина поделилась своими впечатлениями от поездки:
– Приехав, увидели палатки МЧС и постоянно отбывающие большие автобусы с людьми в сопровождении ГИБДД. А люди все шли и шли, немногие выезжали на машине. Днем это выглядело как просто большой поток людей, которые уезжают. Тихо, напряженно, сосредоточенно. Часов в восемь вечера все затихло, мы даже решили, что больше не будет никого, стояли и ждали «своих». Но после девяти началось то, что я не забуду. Стали привозить к границе автобусы выживших из Мариуполя. Да-да, именно выживших. Пройдя таможенный контроль, они выходили к палаткам МЧС. Нескончаемый поток людей с сумками, пакетами, детьми. Кто-то нес животных. Одеты кто во что, многослойно, грязные, с сильным запахом костра. Это обычные семьи, как мы с вами, у женщин остатки маникюра на руках. Некоторые несли на руках младенцев. С некоторыми встречались возле умывальников, они старались отмыть руки, а сажа не отмывалась.
По словам Нины Вакулиной, ей особенно запомнились несколько эпизодов.
– Дедушка лет восьмидесяти, в руках лишь пакетик, несколько курток на нем, калоши, бредет и не понимает, куда идти, в глазах полная растерянность и страх. Бабулечка, старенькая-старенькая, зеленое пальто, видавшее виды, платочек, ее ведут чужие люди, вещей нет, сил плакать нет, ни на что нет сил. Отставшая от группы хромающая бабушка, тычется во все двери. На вопрос: «Что ищете?» -говорит: «Сказали идти за машины, а ноги уже не идут!». Стон, похожий на плач, слез нет. Я беру под руку, веду к палаткам (метров 100), спрашиваю, откуда она. «Мариуполь, все мы из Мариуполя этого! Все, кто выжил. Мои внуки где-то здесь, я не знаю, как их найти!». Навстречу бежит худенькая молодая женщина, черные когда-то волосы почти полностью белые. «Это моя Катюша! Катенька!». Обнимаются, обнимают меня, говорят спасибо, я не могу сдержать слез, – вспоминает организатор фонда.
И продолжает:
– Очередная группа, снова замешкались. Выхожу из машины и показываю, куда идти. Мое внимание привлекает маленький мальчик, очень бодро и весело ведет собачку на шлейке. Время – второй час ночи, а он улыбается. Спрашиваю, как зовут? «Я Максимка, мне уже семь! А это мой Риччи!». Собака прыгает, радуется, я ее глажу. Подходит женщина, видно, что в прошлом ухоженная и интеллигентная, одета буквально в тряпье, рваная жилетка. Говорит: «Это ребенок и собака войны, мы больше 30 дней сидели в подвалах. Мы выжили, а сейчас нам дочка позвонила, его (Максимкину) подружку Аленку убили сегодня, ей семь лет, и еще несколько человек с ней». Лицо мокрое от слез, бредут к палаткам. Автобусы все отъезжают и отъезжают, новые люди подходят и подходят. Их сотни, всего за несколько часов. Машины выезжают без стекол, побитые. А у людей нет сил даже для радости, что вышли живыми.
){kind=link}