Новая экранизация повести Бориса Васильева «А зори здесь тихие» стартовала в российском прокате 30 апреля. В воронежском кинотеатре «Спартак» картину публике представил исполнитель роли майора, заслуженный артист России Анатолий Белый. Зачем сняли ремейк культового фильма, почему в русском кино не появится Супермен, о табу в профессии и «Маленьком принце» в планетарии актер рассказал корреспонденту РИА «Воронеж».
– Когда, соглашаясь на роль, боялись, что фильм станут сравнивать с лентой Станислава Ростоцкого?
– Об этом лучше спросить режиссера ленты Рената Давлетьярова, а я актер, и роль у меня маленькая. Хотя я тоже спрашивал Рената, как он решился сделать ремейк? Он ответил, что делает другое кино, без оглядки на Ростоцкого. Наша история – более камерная, про погружение в отношения. Мы делали кино, соответствующее нашему времени: выразительный видеоряд, яркие визуальные смыслы. Главное, что с водой не выплеснули ребенка. Если думать, что фильм выйдет плохим, лучше нигде не сниматься. Никто не застрахуется от провала. Рената знают как продюсера, директора Московского кинофестиваля. Ренат – человек, который чутко и бережно работает. У него свое видение, и каждый на это имеет право. Кроме того, он не директор овощебазы, который решил снять фильм. Он знает процесс изнутри. Я ему доверился, и у нас получилась душераздирающая история, более масштабная, яркая. Что в этом плохого?
– Не обидно, что вам досталась маленькая роль?
– Для актера не существует маленьких ролей. Я с удовольствием согласился участвовать в проекте. Снимали фильм с прекрасными намерениями – показать драму о войне современным киноязыком. Лично у меня от просмотра ком в горле стоял. Эта история не может не трогать нормального человека.
– Кристина Асмус, когда готовилась к роли Гали Четвертак, читала фронтовые письма. А вы как погружались в материал?
– Читал стихи о войне и вспоминал дедов. Оба прошли войну и кое-что рассказывали. Я был маленький, поэтому о жестокой правде они умалчивали. Но на их лицах я видел ужас того, что они пережили. Позднее я посмотрел фильм «Обыкновенный фашизм». Этого достаточно, чтобы тебя вывернуло, и ты был готов к роли.
– В России переснимают или делают цветными многие советские фильмы, чтобы заинтересовать молодежь. Чем еще современный кинематограф может привлечь подростков?
– Вопрос в том, что надо делать с российским кинематографом, чтобы привлечь к нему внимание молодежи? Кинематограф – узкое поле для того, чтобы воспитывать молодое поколение. Но новые фильмы о войне обязательно должны выходить. Пусть это будет комедия «Пять невест», фантастика «Мы из будущего», экшн «Белый тигр» или драмы «Сталинград» и «Битва за Севастополь». Таких фильмов должно быть много, они должны быть разные, у зрителя был выбор. Все равно взгляд на войну меняется. Нужно, чтобы каждое поколение делало свое кино о войне.
– Эффективнее делать ремейки или снимать новое кино о войне?
– Важно делать хорошие фильмы. Пусть это будет супер-пупер кино, но если там есть герой, за которого можно переживать, тогда оно имеет смысл. Когда фильм – просто красивые картинки, лучше его не снимать.
– Фильмы про войну у нас выходят хорошие. Какие темы еще стоит поднять в кинематографе, чтобы было интересно смотреть?
– Я не гуру, но мы должны делать акцент, на семейных ценностях. Сыну в школе дали задание: к всероссийской акции «Бессмертный полк» подготовить доклад с фотографиями воевавших прадедов. Мой ребенок знает о войне и героизме советских воинов. Так как он сам готовил доклад, узнал о войне еще больше.
– В американском кино правят супергерои. А нам нужно их придумать?
– Нужно, но иначе. У американцев потребность в героике была изначально. У них лидерство, героизм от ковбоев. Если русским делать голую кальку с их супергероев, ничего не получится. У нас – свои герои, воспетые былинами. Не Супермены, а более сокровенные. К примеру, мужик из фильма «Географ глобус пропил», который вроде ничего не делает, но в корне меняет ситуацию.
– Какой совет дадите начинающим актерам? Иван Охлобыстин, отговаривая дочь от актерской профессии, сказал: «Если тебе будет одинаково комфортно и в роли Синьора Помидора в ТЮЗе, и на красной ковровой дорожке, тогда это твое. Если нет, выбирай себе другое ремесло».
– Не буду спорить с Охлобыстиным, это его мнение. Мне кажется, что в этом есть лукавство. Профессия актера предполагает известность. Даже люди нетщеславные в этой профессии быстро могут сломаться. Возможно, есть артисты, готовые всю жизнь играть Синьора Помидора или Гриб в четвертом ряду. Я таких не встречал. Все актеры хотят сделать успешную карьеру. Работать в ТЮЗе и идти по красной дорожке – это разные вещи. Когда я шел в эту профессию, мечтал не о популярности, а о том, чтобы стать хорошим артистом. Для меня ориентиром были советские легенды: Янковский, Даль, Смоктуновский, Миронов. Популярность – плохое слово. Признание, народная любовь мне больше нравится.
– Не мешает популярность, на улицах узнают?
– Нет, если это интеллигентно происходит. А если начинают тыкать пальцем: «гы-гы, смотри, Белый идет», чувствую себя обезьяной в зоопарке.
– У вас большой актерский опыт. Какого хотите сыграть?
– Хочу сыграть – и чувствую, что подхожу к этому этапу – взрослых героев Чехова. Это мой любимый автор. Сейчас я играю Лаевского в «Дуэли», ему 38 лет. А хочется играть героя постарше. Еще обожаю Шекспира, он прекрасен! Мечтаю соприкоснуться с театром абсурда, сюрреализма. С Теннеси Уильямсом и Оскаром Уайльдом бы с удовольствием встретился. А вот Островский – не мое. И язык, и бытовизм, и темы его мне неинтересны.
Заголовок
Фото — Автор– Для вас в профессии есть табу?
–Лично для меня есть понятие - пошлость. Оно у каждого свое. Я, например, не выйду на сцену голым. Возможно, если режиссер убедит меня, что это художественно оправдано.
– В каких проектах вы сейчас работаете?
– Пока крупных работ в театре и кино у меня нет. Я нашел для себя отдушину: выступаю с поэтическими программами. Недавно читал Мандельштама, Пастернака и Бродского – взгляд трех поэтов на Петербург. Очень интересный проект получился. Еще в Московском планетарии мы подготовили необычную программу. На 25-метровый купольный экран проецируются звезды, они двигаются, мерцают, звучит прекрасный Рахманинов, и я в этом пространстве читаю «Маленького принца».
){kind=link}
){kind=link}