В середине сентября исполнилось ровно три года с тех пор, как Александр Гусев стал губернатором Воронежской области. На этот период пришлось много испытаний для региона, среди которых пандемия COVID-19, общий кризис в экономике, потребность населения в социальной поддержке. О том, как область прошла через все эти трудности, а также какие проблемы еще только предстоит решить, губернатор Александр Гусев рассказал в интервью РИА «Воронеж».
«Ни от одного своего обязательства мы не отказались»
– Александр Викторович, одним из слоганов вашей предвыборной кампании три года назад был такой: «Улучшения в каждый дом». Можете ли сейчас сказать, что воронежцы стали жить лучше? И как вообще мы пережили этот сложный период?
– Есть такое выражение с элементом юмора, если его отредактировать, то оно будет звучать примерно так: «Ковид и доллара скачок – не так я представлял свой первый срок».
А если серьезно, работа проходила в условиях высокой неопределенности, прежде всего в 2020 году. Тем не менее решения, которые мы принимали, были правильными. Мы не стали перестраховываться, вводить долгие ограничения, нашли возможность, не дожидаясь решений федеральных коллег, выделить на противоковидные мероприятия из регионального бюджета около 2,5 млрд рублей.
Ни от одного своего публичного обязательства мы не отказались. Все объекты, которые планировали построить, – уже в работе. Только за 2019−2020 годы возведено 49 детских садиков, 15 школ, еще ряд достаточно крупных объектов. Обязательства перед инвесторами, которые пришли к нам и просили господдержки, мы тоже выполнили.
Вместе с работодателями мы не допустили ухудшения финансового положения предприятий. Более того, в прошлом году мы отметили существенный рост налога на прибыль. Он увеличился на 20% по отношению к 2019 году. В 2021-м тенденция продолжается. За два последних года мы создали в рамках крупных региональных инвестпроектов почти 8 тыс. новых рабочих мест с зарплатой выше, чем в среднем по области. Это как раз те предприятия, на которые были направлены меры господдержки.
Как люди воспринимают этот период? Каждый по-своему. Наверное, молодая семья, которая сумела устроить ребенка в детсад, найти хорошую работу, воспользоваться льготным ипотечным кредитом, скажет: «Жить стало лучше». Но, к сожалению, есть и другие люди. Например, индивидуальные предприниматели из сферы обслуживания, которые были вынуждены выживать, сохраняя бизнес, или человек, который потерял близких из-за ковида, скажут, что год был плохой. Это сугубо индивидуально.
«Врачи проявляют свои лучшие качества»
– Сфера медицины за последний год вышла на первый план. Как вы считаете, врачи в целом справились со своими задачами?
– Наши врачи проявили самые высокие профессиональные качества и не допустили развития ситуации по неуправляемому сценарию. Особенно летом и осенью 2020 года, когда наблюдался резкий всплеск заболеваемости.
Мы развернули около 5,7 тыс. специализированных коек для приема ковидных больных, значительную часть из них оснастили кислородным оборудованием. Это помогло избежать наиболее трагичных последствий.
Самое главное в том, что наши медицинские работники не испугались. Мы видели страны, где система здравоохранения просто отказалась заниматься такими больными, все ушло фактически на самотек: выздоровел – хорошо, не выздоровел – извините, не получилось. У нас такой ситуации не было. Находясь в «красной» зоне с риском для здоровья, люди делали свою работу. За это им огромное спасибо. Я очень удовлетворен тем, как сработала система здравоохранения.
– Многих жителей волнует нехватка кадров в больницах и поликлиниках. Из некоторых врачи откровенно бегут – например, как из поликлиники в Шилово. Что там вообще происходит?
– Там руководитель оказался не способен управлять большим коллективом. У него опыта такого просто не было – руководить людьми, знающими себе цену. Он привык, что ему беспрекословно подчинялся небольшой коллектив. А в поликлинике трудятся люди, которые были не готовы к избыточным требованиям. Наверное, это и послужило причиной ухода работников.
Хотя есть и сопутствующие факторы, например транспортная доступность. Если бы персонал жил там же в Шилово, наверное, многие не решились бы на такой шаг, как увольнение. На то, чтобы добраться туда, скажем, из Северного микрорайона, уходит много времени.
Но основная причина – это все-таки ошибка руководителя. Мы ситуацию исправили, руководителя заменили. Думаю, достаточно быстро наберем необходимый персонал. Уволились пять врачей и четыре медсестры. Для одного учреждения это много, но не критично.
«Победим ковид – пустим резерв на зарплаты медикам»
– Недостаток врачей наиболее остро ощущается и в районных больницах. Молодые специалисты просто не хотят туда ехать или оставаться. На селе, в пгт, рабочих поселках и городах численностью менее 50 тыс. человек действует программа «Земский доктор». Но этого недостаточно. Вот предположим, вы – молодой врач. Что бы вас заставило связать свою судьбу с районной больницей?
– В 2018 году в воронежскую систему здравоохранения пришло около 205 выпускников, а в 2020-м – уже 280. То есть за три года их количество увеличилось на 30%. Общий баланс – тех, кто приходит в медицинскую сферу, и тех, кто увольняется, – положительный. Это радует, но темпы привлечения специалистов нужно увеличивать, и разовые меры – недостаточный стимул.
Они могут решить какие-то точечные вопросы. То есть, если сельская поликлиника, амбулатория или ФАП не находят специалиста, мы можем заинтересовать человека, чтобы он за разовую помощь согласился там работать. Но это не решит системной проблемы. Поэтому если отбросить в сторону этические мотивы (человек все-таки идет в медицинскую практику не просто так, а по призванию), то главное, что должно повлиять на исправление проблемы с кадрами, – это зарплата. Она должна стать главным мотиватором, чтобы молодой специалист, а может, и немолодой, захотел работать в районных больницах и поликлиниках. И первый шаг в этом направлении уже сделан.
Сейчас зарплата у медработников соответствует средней оплате труда по области. У врачей она выше. За восемь месяцев этого года зарплата по среднему (фармацевтическому) медперсоналу установлена в размере 100% от среднемесячного дохода трудовой деятельности по области, по врачам – 200%. Я для себя такое решение принял, и мои коллеги точно так же рассуждают, что повышение средней зарплаты для докторов вдвое – это задача минимум. Нужно искать возможность платить людям больше. Мы увидели, что у нас есть бюджетные резервы на борьбу с ковидом. Когда мы его победим, резерв оставим для того, чтобы мотивировать людей ростом зарплат.
«Уровень жизни в городах и селах выравнивается»
– В ходе предвыборной кампании вы заявляли о желании приблизить условия жизни на селе к городским по уровню обеспеченности и комфорта. Что должно произойти, чтобы житель сельского поселения почувствовал, что он живет не хуже воронежца?
– Понятно, что в первую очередь нужна социальная инфраструктура: поликлиники, школы, детские сады. Строительство соцобъектов сейчас идет сбалансированно, без крена в сторону города. И мы стараемся идти за новой застройкой. То есть приближать соцобъекты к новым участкам проживания.
Также важно повышение качества жизни на сельских территориях. Все-таки есть различия между Воронежем и районными городами. На мой взгляд, это доступ к получению информации (качественный интернет, лучше проводной) и дороги. Мы этим регулярно занимаемся.
У нас есть отдельная программа по сельским дорогам. В прошлом году на нее было предусмотрено 2,1 млрд рублей (начинали с 2019 года), в 2021-м – уже 2,7 млрд, на 2022 год запланировано 2,8 млрд. В этом году мы привели в порядок тысячу километров сельских дорог, где-то уложили твердое покрытие, где-то просто отремонтировали. Поэтому, на мой взгляд, все-таки выравнивание идет.
«Воронежской области нужны свои туристические легенды»
– Качество жизни – это не только медицина, зарплаты и благоустройство. Чтобы людям хотелось приезжать и оставаться в нашей области, им нужно еще и хорошо отдыхать. В регионе с каждым годом увеличивается количество знаковых мест. Например, Осетровский плацдарм, «Каялов бор» в Россошанском районе. Действует экскурсионный маршрут Воронеж – Рамонь на ретропоезде. Некоторые проекты успешны, а некоторые – нет. Какие проблемы в развитии туризма вы видите и как их решить?
– Мы только-только начинаем заниматься сферой туризма системно. Раньше все было фрагментарно. Загорелись – давайте сделаем объект, а потом о нем забывали. А ведь вокруг него нужно создавать «движуху», чтобы он стал привлекателен для людей.
На самом деле в туризме главную роль играют два аспекта. Первый – это инфраструктура. Нужно обеспечить комфортный подъезд к объекту, чтобы турист его посмотрел. Второй – это легенда. До тех пор, пока не будет сказки, никто никуда не поедет. Мест одинаково красивых в России много. Мы говорим: «Наше Придонье – красота неописуемая». Но приезжаем, условно говоря, в Калужскую область, смотрим на национальный парк «Урга» или на Чертово городище и видим примерно такую же красоту. Но те объекты известны на всю Россию, а наши – нет.
Нашим объектам нужна легенда либо какая-то эзотерика, как у Чертова городища. И предпосылки для этого есть. Это прежде всего Костенки – очаг древней цивилизации не только для России, но и для всей Европы. Такие древние поселения – большая редкость для европейских археологов. Конечно, это и Петровская эпоха. Наша задача – попытаться создать вокруг этих мест такие легенды, в которые люди будут верить и приезжать, чтобы посмотреть, что же там такого легендарного на самом деле происходило.
Петровская набережная, Петровский остров, музей Петровской эпохи – это целый комплекс туристических мест Воронежа. По набережной и острову мы концептуально понимаем, что нужно делать. В следующем году начнем реконструкцию Петровской набережной, по которой уже разработана проектная документация, по второй очереди документация – в стадии разработки. По Костенкам пока еще находимся в процессе поиска, что могло бы стать точкой притяжения жителей области и иногородних туристов.
Вообще, это тема сложная, но у нас появились хорошие эксперты из полпредства по ЦФО и департамента туризма Москвы. Разрабатываем с ними стратегию развития туризма нашего региона. Что характерно: эти коллеги недавно мне сбросили фотографию – в центре столицы рекламная конструкция, на которой написано: «При поездке на юг не забудь посетить Воронеж». Вот в этом направлении и будем двигаться.
«Надеюсь, собственники окончательно поняли бесперспективность выкачивания денег из ЛОС»
– Воронеж – город-миллионник со своими легендами, фестивалями, с желанием привлекать туристов, в том числе иностранных, но есть одна проблема, которая до недавнего времени буквально отравляла нашу жизнь. Это, конечно же, ЛОС. В Воронеже, извините, воняло. После вашего личного вмешательства ситуация несколько улучшилась, но до конца проблема не решена. Что делать с нашими очистными?
– Причины плохого запаха банальны. Нужно было просто выдерживать показатели технологических регламентов – это процесс очистки сточных вод. Но владельцы ЛОС почему-то решили, пусть как получается, так и получается. С нашей стороны, безусловно, в какой-то момент был упущен контроль. Люди ошибочно посчитали, что это ответственность кого-то другого, а не их. Это заставило меня поменять руководителей в департаментах экологии и ЖКХ.
Сейчас никакого чуда там не произошло. Мы просто заставили людей соблюдать технологический регламент. Ситуация изменилась в лучшую сторону, но не стала на 100% нормальной. Мы понимаем, что все равно есть превышение сброса загрязняющих веществ в водохранилище, хотя критичным он не является.
Что делать? Нужна реконструкция. К сожалению, собственники в последние годы совершенно не вкладывали средства в реконструкцию, хотя в тарифных решениях эти деньги предусматривались. В конце 2019 года и в прошлом году мы заставили их немножко пошевелиться. Не до конца построили цех механического обезвоживания. Оборудование не запущено. Инвестиции за последние два года составили 5 млн рублей. Но это капля в море, кардинально это проблему не решает.
В каких договоренностях мы находимся сейчас? Мы хотим выкупить эти очистные сооружения у владельцев в собственность мэрии Воронежа и далее передать их в концессию Росводоканалу. Финансово мы практически ничего не расходуем – покупная стоимость будет равняться стоимости концессионного платежа. Договоренности с Росводоканалом есть. Как минимум первый миллиард рублей компания готова вложить в реконструкцию ЛОС после получения контроля над ними по договору концессии. Мы, безусловно, будем их поддерживать. Надеюсь, что сумеем договориться с собственниками. Они понимают всю бесперспективность дальнейшей эксплуатации этого объекта как источника личного обогащения. Мы им не позволим больше выводить оттуда деньги.
«ОЭЗ увеличится почти на 1200 гектаров»
– Одним из первых ваших шагов в должности губернатора было создание особой экономической зоны (ОЭЗ). Многие жители до сих пор воспринимают ее как офшор. Какой экономический эффект вы ждали и насколько хорошо удалось реализовать проект?
– Офшоры – это не про нас. Если бы это был бы промежуточный склад, куда завез без таможенных процедур и вывез потом без НДС – вот тогда это был бы офшор. А у нас – особая экономическая зона промышленного производственного типа. Зашло сырье, пошел технологический процесс, получилась продукция, ее продали, и эта составляющая добавленной стоимости и позволяет нам говорить об эффективности зоны. Поэтому мы здесь точно ничего не теряем. НДФЛ – наш в полном объеме. В ОЭЗ появляются высокопроизводительные рабочие места с хорошей зарплатой, соответственно, получаем оттуда достаточно приличные налоговые поступления. Плюс после льготного периода появятся налог на землю, налог на имущество и так далее. Это для области совершенно правильный подход, интересный с точки зрения наполнения бюджета проект.
Каково положение сегодня? Во-первых, нужно понимать, почему такие процессы быстро не происходят. Мы получили статус особой экономической зоны в Новоусманском районе в конце 2018 года. Нужно было создать инженерную инфраструктуру, подвести сети: электроэнергию, воду, газ. Сейчас все готово. Во-вторых, мы должны были набрать желающих инвестировать в эту площадку. На сегодняшний день у нас там шесть резидентов. Один из них запустил производство, оставшиеся пять – в разной стадии готовности. Нужно понимать, что обычный инвестиционный цикл от момента принятия решения до запуска проекта занимает около двух с половиной лет. Надеемся, в 2023 году все эти предприятия запустят свои производства.
– Будут ли создаваться в регионе новые особые экономические зоны или другие территории с льготными условиями для инвесторов?
– На сегодняшний день у нас еще 11 компаний заявили о своем желании разместить свое производство в ОЭЗ. Кто-то уже принял решение и готовит документы, чтобы стать резидентом, кто-то пока изучает условия, наши преференции и так далее. Если на площадку зайдут все 11 резидентов, то территориальные возможности ОЭЗ будут исчерпаны. Просто земля кончится. Из 220 гектаров земли непосредственно под выдачу резидентам предусмотрено 168 гектаров. Поэтому мы намерены расширить территорию особой экономической зоны. Нормативно такая возможность есть.
Мы искали подходящий земельный участок и нашли, как мне кажется, верный вариант. Фактически рядом с существующей зоной у нас появится почти 1200 гектаров. Мы сейчас в стадии активных переговоров с собственниками земли. Надеемся, они все понимают и пойдут нам навстречу. Мы им отдадим равноценные земельные участки неподалеку.
Если все сложится, задача расширения ОЭЗ существенно упростится, поскольку новые производства можно будет подключать к уже имеющейся инфраструктуре. Надеемся, что в первой половине 2022 года сумеем решить вопросы с землей. И тогда с Министерством экономического развития начнем процедуру придания статуса новому участку.
«Промышленность генерирует больше налогов»
– Вы поставили цель – вывести Воронежскую область в число 20 лидеров промышленного производства. Был разработан проект «Новая индустриализация региона». В чем его суть? И какой эффект он даст, скажем, через два года?
– Проект «Новая индустриализация» выглядит достаточно амбициозно. Мы изучили статистику и увидели, что по объемам промышленного производства обрабатывающих отраслей наш регион находится где-то на 27−28-м местах в стране. Конечно, войти в 20 было бы, на наш взгляд, правильной задачей. Тем более что Воронежская область индустриально очень развита, нам не требуется стартовать с нуля. А еще мы видим, что с точки зрения бюджетной эффективности промышленные предприятия наиболее важны. Они генерируют гораздо больше налогов, чем сельскохозяйственные. Это в том числе является стимулом для того, чтобы мы занялись проблемой увеличения промышленного производства.
Словом, все возможности есть, хотя задача сложная: до 2024 года включительно нам нужно фактически на 40% увеличить объемы производства. Собственно, особая экономическая зона, территория опережающего социально-экономического развития в Павловске, индустриальные парки, которые мы создаем на территории области, – как раз те инструменты, которые и помогут нам решить поставленную задачу.
«Рост зарплат постоянно должен в 2 раза превышать инфляцию»
– Рост промышленного производства, очевидно, означает и рост заработной платы у сотрудников. Воронежстат говорит, что зарплаты у нас растут, но люди отвечают: «Не верим». Как вы считаете, как цифры, которые приводят специалисты, бьются с действительностью? Сколько, по-вашему, должен получать воронежец, чтобы ему хватало?
– Парадокс: статистические цифры объективны, но не точны. Я поясню. Средняя заработная плата за июль этого года в области составила 42 тыс. рублей, в Воронеже – 52 тыс. Эти цифры Воронежстат берет из отчетностей, которые формируют предприятия. Ни один руководитель в здравом уме, тем более собственник, не будет завышать эти показатели, потому что это наиболее облагаемая налогами база. Поэтому цифры объективные, но не точные: признаем, что часть предприятий официально заявляют зарплату ниже, чем в принципе платят человеку – то есть как раз экономят на налогах. Например, официальная зарплата – 20 тыс. рублей, а неофициально сотрудник получает больше.
Наша задача, и это показатель эффективности работы для руководителей департаментов и профильных заместителей председателя правительства, добиваться, чтобы темпы роста заработной платы вдвое превышали уровень инфляции. В прошлом году нам это не удалось: зарплаты выросли на 7%, а официальная инфляция была на уровне 5%. В этом году инфляцию обещают в районе 6−6,5%. Соответственно, мы должны выходить на рост зарплаты в 12%. Такую задачу мы перед собой ставим, и я буду добиваться ее исполнения.
«Сказали воронежским строителям: «Заменив вас один раз, потом можем не найти вам места»
– Один из последних трендов – привлечение к госконтрактам иностранных подрядчиков. Например, белорусы будут строить в Воронеже одну из самых крупных школ в России на 2,8 тыс. мест, школу в Семилуках, стадион «Факел». Довольны ли вы сотрудничеством и почему от проектов отказались воронежские компании?
– Во-первых, местным компаниям и так хватает заказов, потому что мы строим много объектов. Для примера, в 2015 году наша областная инвестиционная программа была на уровне 4,8 млрд рублей. В этом году – 15,3 млрд. Во-вторых, на местных строителях сказались ковидные ограничения. Гастарбайтерам из стран Центральной Азии сейчас не так легко попасть в Россию, в результате – дефицит рабочей силы.
А малые и средние предприятия, которые не специализировались на жилищном строительстве, но работали на наших объектах, загружены и не имеют возможности взяться за новые проекты, потому что им не хватает мощности. Большинство крупных строительных компаний заняты возведением жилья. В связи с внушительным ростом цен на квартиры в 2020 и 2021 годах это оказалось крайне выгодной темой. Я посмотрел статистику и понял, что у них 15% только официальной рентабельности, а мы знаем, как они умеют оптимизировать налог на прибыль.
В это же время в Белоруссии закончился ряд больших строек: атомная станция, крупные заводы. У коллег возник избыток потенциала, и они стали искать себе применение, в том числе в рамках наших межгосударственных отношений. Большие усилия приложил Владимир Семашко, вице-премьер и посол Республики Беларусь в России. Мы с ним часто общались на эту тему, и он убеждал в правильности привлечения белорусских подрядчиков. В конце концов мы на это решились. Первый опыт работы показывает, что коллеги работают очень быстро, качественно и укладываются в расценки.
А воронежским партнерам мы сказали: если хотите на долгосрочной перспективе работать с правительством области, с бюджетными деньгами, будьте добры и сейчас включаться в работу. Иначе, заменив вас один раз, потом мы можем не найти вам места в наших планах.
– Часто местные подрядчики срывают сроки сдачи объектов и при этом снова выигрывают торги. Например, Богучар. Фирма, которая с нареканиями в прошлом году выполнила контракт по благоустройству улиц, в этом году занимается реконструкцией набережной, срывая сроки сдачи объекта. Есть ли у нас в регионе система отбора, позволяющая отбирать только надежных подрядчиков для важных проектов?
– Я не соглашаюсь со многими моими коллегами на разных уровнях госуправления, которые говорят, что 44-й закон, конкурентный отбор, – вещь неэффективная. Мол, приходят какие-то жулики, заявляют низкую цену, не собираются выполнять контракты и так далее. Все инструменты прописаны. Их можно обойти один раз, но далее организация попадает в черный список и больше не может участвовать в торгах. Если даже человек перерегистрировался, мы же все равно видим учредителя, понимаем, откуда ноги растут. Всегда можно принять решение о недопуске, аргументированно мотивируя это управлению антимонопольной службы.
Но это не спасает от того, что на важный объект может зайти слабая компания, которая и хотела бы сделать, но не получается – своих оборотных средств недостаточно, а кредит в банке не дали. Здесь нужен механизм, который частично применяется, но, видимо, пока не на всех контрактах: прописывать в техзадании, а потом переносить в контрактные обязательства поэтапный отчет о выполнении работ. Каждый квартал этот человек должен нам отчитаться. Выполнил – заплатили, не выполнил в одном квартале – получил черную метку. Не выполнил в следующем, извини, переторговали и поставили нового подрядчика. На 100% работает, все законно. Если нужны внутренние нормативные акты, их достаточно легко разработать и принять.
Второй инструмент – долгосрочная программа, которая позволяет спокойно отторговать объекты и понять, кто с тобой работает. Для этого мы и разрабатываем четырехлетнюю областную адресную инвестиционную программу. В этом году мы определили и утвердили объекты на 2022 – 2023 годы. 2024-й закончим до конца этого года и в начале следующего будем формировать 2025-й. Это позволит нам спокойно сгруппировать проекты и выбрать подрядчиков.
«Критики выполнения нацпроектов просто не понимают, как устроены бюджетные процессы»
– Закончились выборы, вы наверняка собираетесь в отпуск...
– ... (Смеется.) Ваши слова да Богу в уши! Надеюсь, в регионе к началу октября не случится крупных ЧП, тогда получится немного отдохнуть.
– Можете выделить пять самых главных дел, которые нужно будет решить по возвращении из отпуска?
– К сожалению, должность губернатора – это не работа, а служба. На службе нельзя забывать о процессах, которые в твое отсутствие происходят в регионе, поэтому даже в отпуске я всегда общаюсь с коллегами, в курсе основных событий. Многозадачность – одна из главных сложностей. Поэтому нет именно пятерки наиболее важных дел, но, если так стоит вопрос, попробую перечислить.
Во-первых, борьба с ковидом и его последствиями. К сожалению, ситуация не улучшается, остается напряженной, даже наблюдаем некоторый рост заболеваемости. Но он ожидаем и объясним: с 1 сентября люди вернулись по месту прописки – из отпусков, сельской местности. Дети пошли в школу. Людей на территории городов стало больше, а основной рост заболеваемости фиксируется именно в городах.
Во-вторых, работа, связанная с реализацией национальных проектов. Сомнений в том, что мы исполним все обязательства, нет. Некоторые критики упрекают нас в низком освоении средств на нацпроекты, но попросту не понимают бюджетных процессов: основное кассовое исполнение приходится как раз на конец года – подрядчикам надо платить деньги именно за результат. Да, есть сложности, и с ними надо больше работать, устранять причины.
В-третьих, поиск новых возможностей развития экономики, и прежде всего – общение с потенциальными инвесторами. Непростая задача, потому что люди стали требовательными: «Что-то маловато вы снижаете налог, пойдем мы еще в Липецке побеседуем на эту тему». Но часто возвращаются.
В-четвертых, подготовка к зиме. Сейчас наиболее ответственный период. Я поставил задачу: все-таки мы должны в ближайшие несколько дней хотя бы временно дать тепло, потому что ожидается глубокий температурный провал. Потом, надеюсь, температурные условия изменятся.
В-пятых, все, что связано с точечными кадровыми решениями. Это тоже важная задача, и придется эти решения принимать.
– То есть вы не отрицаете, что они будут?
– Будут. Но конкретику озвучивать до официальных назначений специально не стану.
«Я не новичок в системе госуправления»
– В конце немного личный вопрос: что вы лично поняли для себя за эти три года? И рассматриваете ли вы для себя возможность пойти на второй срок?
– Я не новичок в системе государственного управления. Слава богу, поработал на уровне вице-губернатора на разных должностях, затем четыре года мэром Воронежа. Поэтому неожиданностей – вроде «Что, и это тоже я должен делать?!» – не было. Чего-то раздражающего, чего я не приемлю, но должен был выполнять, тоже не было. Работа очень сложная, из-за масштабности принимаемых решений и из-за их последствий.
Совсем недавно ко мне приходили ваши коллеги, корреспонденты компании «Сибур», готовить материал про одного из своих руководителей, Владимира Разумова. Я им рассказал про случай, когда Алексей Васильевич Гордеев приглашал меня на работу в облправительство, на должность куратора промышленности. После разговора с ним мне нужно было с кем-то посоветоваться. Я не планировал на то время связывать себя с административной работой и видел себя в народном хозяйстве. Я позвонил Владимиру Владимировичу Разумову, он был старшим вице-президентом компании, нашим земляком, очень хорошо относился ко мне.
Говорю: «Ну вот, так и так, приглашают, что делать?» Я уже был директором завода. Он ответил: «Александр, работа очень интересная, она открывает большие возможности, и я вижу, что у тебя должно получиться. Поэтому попробуй – не получится, в компанию ты всегда вернешься, себя реализуешь». Я тогда с легким сердцем это предложение принял. Поэтому за эти 12 лет многие нюансы, тонкости административной работы мне стали понятны. Ни одна из задач, которые приходится решать на должности губернатора, меня не пугает, и дискомфорта, желания, чтобы это поскорее закончилось, у меня точно нет. Что касается второго срока, повторю то, что уже озвучивал: главное, чтобы была соответствующая оценка моей работы воронежцами и федеральным руководством. А свое личное мнение я сформировал, но скажу об этом не сейчас. Всему свое время.
){kind=link}
){kind=link}