РИА «Воронеж» продолжает рассказывать о последних жителях умирающих хуторов и деревень региона. Журналистов интересует, останутся эти населенные пункты на карте через 10–15 лет или исчезнут вместе со своими последними жителями. Очередной выпуск спецпроекта посвящен хутору Прудовый Репьевского района.
Прудовый, где постоянно живут всего три человека, относится к Скорицкому сельскому поселению и расположен в 7 км от его центра – села Усть-Муравлянка. Территориально хутор расположен между двумя селами: в 2 км севернее от него – Скорицкое, а на километр южнее – Фабрицкое. Все три населенных пункта стоят на асфальте. В 2007 году Прудовый газифицировали. Туда несколько раз в неделю заезжает автолавка.
Прудовый в начале ХХ века, во времена Столыпинской реформы, основали крестьяне из соседних деревень и хуторов, переселившиеся на свободные земли. До 1966 года Прудовый назывался Лягушевкой, а был переименован указом президиума Верховного совета РСФСР после того, как с юга и севера от него построили два больших пруда – Фабрицкий и Скорицкий.
О том, как родилось первоначальное название хутора, существует легенда. Парню из соседнего села приглянулась 17-летняя девушка Анна. Но ее родители получили надел земли на месте будущей Лягушевки и переселились туда. Молодые были разлучены, жених не знал, куда именно переехала невеста, слышал только, что где-то в тех местах есть водоем. Он сел на коня и поехал по округе. Признаков жилья кругом не было, но издали он услышал звонкий хор лягушек. По этим звукам парень и нашел место расположения нового хутора.
Во времена СССР на хуторе было около 40 дворов и примерно 120 жителей, тут базировались овцеводческая ферма здешнего колхоза имени Свердлова и большая ферма по выращиванию телок.
Все дома стояли по правую сторону дороги (если ехать от центра сельского поселения), на улице Октябрьской.
Сегодня самая молодая из постоянных жителей Прудового – Валентина Яровая, которая заведует библиотекой Скорицкого сельского поселения.
Женщина отлично знает историю своей малой родины и постоянно открывает в ней что-то новое. Она рассказала корреспондентам РИА «Воронеж» о старожилах хутора:
– Федор Сидорович Косинов, умерший более десяти лет тому назад, жил в доме, где до 1957 года была начальная школа. В апреле 2020 года, немного не дожив до своего 100-летия, ушла из жизни Анна Скорикова – наша баба Нюра – костоправ, славившаяся на всю округу. К ней ездили лечить вывихи, позвоночные грыжи и другие проблемы опорно-двигательного аппарата люди со всей Воронежской области, приезжали даже из соседней белгородчины. Она никогда ни с кого не взяла даже копейки: дадут ей что-то из продуктов – хорошо, нет – ничего страшного. К ней люди в инвалидных колясках приезжали, а уходили на своих ногах. Теперь ее опустевший дом продают родственники, да только вряд ли кто из новых людей переедет в наши края.
Федор Косинов
Анна Скорикова
До того как пойти работать в библиотеку, Валентина Яровая 15 лет трудилась страховым агентом в Репьевке.
У нее сын, дочь и четверо внуков, живущие неподалеку.
– Раньше, конечно, хозяйство большое было у нас, – вспомнила хозяйка. – Скотина всякая была. А теперь у меня только птица – да еще козочку знакомые недавно подарили.
Сейчас на хуторе тишина, а раньше, по словам Валентины Яровой, здесь играли шумные свадьбы.
– Например, по нашему обычаю на второй день после свадьбы молодые гуляли в доме жениха, а родственники – у невесты. А потом менялись домами. Перед свадьбой сторона невесты должна была полностью одеть жениха, которому полагался полный сундук одежды. А главным приданым наших невест были сундуки с подушками и перинами…
Оставшиеся на хуторе жилые дома, несмотря на 40–60-летний возраст, выглядят добротно: тщательно отремонтированы, а внутри – вполне городское убранство.
Правда, в одном из таких домов корреспондентам РИА «Воронеж» побывать не удалось – у его хозяина, 80-летнего Петра Гончарова, накануне поднялось давление. Накануне к старейшему хуторянину приехал из соседнего села сын. Он рассудил, что отцу пока лучше не принимать гостей.
Зато с журналистами охотно пообщалась 70-летняя Анна Гончарова. Она живет одна – супруг Иван Ефимович умер несколько лет назад.
– Я родилась в соседнем Скорицком, сюда вышла замуж в 1967 году, с дедом прожили 49 лет. Нажили двоих детей, четырех внуков и двух правнуков. Мой хозяин был колхозным передовиком, у нас всегда дома были машины. Например, «Запорожец» прошел без капремонта 200 тыс. км. А в 1972 году мой дед выиграл в лотерею мотоцикл «Урал» с коляской. Ему в магазине всучили лотерейный билет, а когда в областной газете появилась информация о розыгрыше, глянули, сверили цифры и ахнули. Потом обмывали этот выигрыш всем хутором несколько дней. До сих пор коляска от того «Урала» ржавеет у нас во дворе.
В годы войны на хуторе стояли мадьяры. Еды им, как и местным жителям, не хватало, и зачастую они ходили побираться по дворам.
– Мне одна местная бабушка рассказывала, как она с только что рожденной дочкой лежала на печи, вошел мадьяр и жестами спросил, мальчик это или девочка. Когда понял, что девочка, он жестами же показал: «Хорошо, а то если будет мальчик, вырастет – пойдет воевать».
Рядом с домом Анны Ивановны – крепкий, неплохо сохранившийся дом колхозника Федора Косинова, о котором упоминала Валентина Яровая. По ее словам, родственники хотели отдать дом в хорошие руки бесплатно, пока он еще находился в жилом состоянии, но желающих не нашлось.
Журналисты из Воронежа побывали внутри открытого здания. Из него толком ничего не растащили – в комнатах частично осталась мебель, а на стенах – фотографии в рамках и иконы.
В одном из домов хутора корреспонденты РИА «Воронеж» застали 62-летнего Виктора Гончарова.
Он уже давно живет вдали от родины своих родителей – во Владимире. Там у него дом, дача, двое детей, трое внуков.
– Сюда я периодически приезжал, когда родители были живы, а теперь, когда их не стало, будем решать с сестрой, что делать с домом – либо продавать, либо просто оставлять. Я больше 40 лет живу вдали отсюда, особой ностальгии по Прудовому не испытываю. Помню, раньше, когда мальчишкой был, по берегам крохотной речушки, называемой по-местному Ливаном, были ивы да вербы, а теперь вокруг один камыш остался. А я уже давно перестал быть хуторянином…
){kind=link}