РИА «Воронеж» продолжает рассказывать о последних жителях умирающих хуторов и деревень Воронежской области. Журналистов интересует, останутся эти названия на карте через 10-15 лет или навсегда исчезнут вместе со своими последними жителями. На этот раз корреспонденты РИА «Воронеж» отправились на хутор Пахолок в Острогожский район.
Хутор на «Берлинке»
По одной из версий название поселка происходит от слова «хохол», то есть «украинец». Именно украинцы в XVIII веке заселяли земли к югу от Острогожска до Россоши. Сейчас в крохотном Пахолке постоянно живут всего пять человек. До центра поселения – села Петренково – жителей хутора отделяют четыре километра.
Пахолок имеет необычную военную историю. Летом-осенью 1942 года, чтобы перебрасывать эшелоны с живой силой и техникой под Сталинград, оккупанты построили в этих местах «Берлинку» – железнодорожную ветку протяженностью 35 км. Она соединяла Острогожск и Евдаково в обход Лисок, занятых советской армией.
С августа по ноябрь 1942 года эту дорогу строили советские военнопленные и местные жители, которых оккупанты гоняли на работу. По обе стороны насыпи за это время было похоронено 10-12 тыс. советских военнопленных, умерших или расстрелянных при строительстве. В Пахолке была одна из самых крупных станций: тут были вокзал, склады, проложенный водопровод для заправки паровозов, два концлагеря.
Живая история
На единственной хуторской улице Зеленой живут семьи Иляшенко, Ященко и Николай Галаш.
Михаилу Максимовичу Иляшенко 81 год, Александре Яковлевне – 75, вместе они прожили 55 лет, нажили двоих детей, четверых внуков и шестерых правнуков. Старики всю жизнь проработали в колхозе «40 лет Октября», который развалился в середине 1990-х годов.
– В лучшие годы в Пахолке было 80 дворов, жили 300 человек, – рассказывает хозяин. – Мы в молодости одно время собирались уезжать отсюда на шахты в Донбасс, но жена моя в последний день расплакалась, не хотела бросать свою родину. Мы подумали-подумали да и остались.
Михаил Максимович до сих пор хорошо помнит годы оккупации.
– Мне тогда шесть лет было, – вспоминает он, – я стащил фонарик у немца. Он за пистолет схватился, но стрелять не стал – пожалел. Мою матушку, как и всех соседей-хуторян, тогда гоняли на работу – «Берлинку» строить. Помню даже, как по ней прошел первый поезд, – на паровозе был портрет Гитлера. Вокзал был недалеко от нашего дома, еще в 70-х годах из земли, помню, выкапывали трубы, по которым сюда из Петренкова шла вода для заправки немецких паровозов. Когда фашистов на Волге разбили, немцы побежали, и мадьяры, охранявшие «Берлинку», начали взрывать на ней мосты. А сколько ребятишек после войны на минах и снарядах тут подрывались – ужас!
Сегодня старики Иляшенко живут крепким хозяйством – у них есть куры, корова, 18 соток земли, тракторишко «Владимирец». Если надо в магазин, четыре километра по асфальту до Петренкова или 12 до Острогожска для дедовых «Жигулей» не проблема. Причем тот самый асфальт, соединяющий сегодня хутор с «большой землей», был проложен в 1994 году ровно по той насыпи, по которой в годы войны через Пахолок шли рельсы «Берлинки».
Михаил Максимович – мастер на все руки. Из одного старенького сельхозагрегата он смастерил борону, сеялку и плуг. Земли вокруг навалом, только обрабатывать ее старикам становится все труднее. В молодости хозяин увлекался фотографией, поэтому у него остался целый архив снимков своего хутора, который и сегодня остается уютным и гостеприимным.
– Дети с внуками часто навещают нас, – рассказала Александра Яковлевна, – продукты привозят. Если что, мы с дедом садимся в машину и едем на рынок в Острогожск. До Петренкова зимой асфальт чистят, проехать можно всегда, но уезжать отсюда мы никуда не собираемся.
Дед Йоська
Живой историей хутора сегодня остается и 90-летний Иосиф Семенович Менжулин, который последние годы живет в селе Гнилом за 12 километров отсюда. А всю свою жизнь дед провел на своей родине в Пахолке. Именно он еще в середине 70-х годов поставил самый первый в этих местах памятник жертвам «Берлинки»: сделал стелу из шнека комбайна. А сварщик по его просьбе выжег на ней загадочную аббревиатуру «2л. 2т.», которую непосвященному человеку вовек не разгадать.
– Это означает, что здесь было два лагеря на две тысячи человек, – поясняет дед Йоська, как он сам себя называет. – В 70-х тут стали рыть землю под овчарню, тракторист вывернул пласт земли с черепами и костями. Мы-то, местные жители, хорошо знали, откуда это все. А председатель заорал трактористу: «Закапывай, тут предатели родины похоронены!».
После этой могилы дед Йоська повел корреспондентов РИА «Воронеж» к другой, расположенной на вершине холма, где похоронен безымянный красноармеец, застреленный в 1942 году на глазах у 14-летнего Иосифа.
– Наш прежний дом внизу в полукилометре находится. Я мальчишкой со двора увидел, как наш военнопленный в гору бежит, за ним – мадьяр-охранник метрах в 30 гонится. Стреляет по нему, но никак не может попасть. До лесопосадки, где наш мог бы спрятаться, оставалось метров 20, но его сразил выстрел точно в лоб. Мадьяр добил его несколькими выстрелами, а к вечеру местные жители похоронили пленного прямо здесь, на горе. Больше 75 лет прошло, а картина эта и сейчас стоит у меня перед глазами.
Заброшенные хутора. Дед Иоська о «Берлинке»
Травы полевые
Семья Ященко – 52-летний Александр и его супруга Елена – переехала в Пахолок из Острогожска в 2009 году: купили дом у того самого деда Йоськи и поменяли цивилизацию на глухомань.
О жизни Александра можно писать целый роман. Среди его предков были и генерал-майор милиции Николай Бортников, возглавлявший в начале 30-х годов губернский уголовный розыск в Воронеже, и представители рода Терещенко – крупнейших заводчиков и промышленников Украины. Его бабка прожила 102 года и была знаменитой на всю область травницей. Именно от нее Александр унаследовал искусство разбираться в травах и отварах.
– С 2002 по 2011 год занимался травами, – рассказывает он, – и давал работу 200 жителям Острогожского, Каменского, Подгоренского районов. Они собирали в степи возле Пахолка травы: пустырник, чабрец, чистотел, душицу, календулу, а я ее сушил и сдавал десятками тонн за сезон на фабрику в Подмосковье. Оттуда вытяжки из нее шли в Германию на фармацевтические фабрики. Такого бизнеса в области в те годы ни у кого не было. По тем временам я был миллионером, но в одночасье у фабрики поменялись хозяева, а невыплаченные мне прежними владельцами 500 тыс. долларов так и остались «висеть». Пытался судиться, но чтобы отсудить такую сумму, надо вложиться будь здоров!
В 2013 году в Острогожске с Александром произошла беда. Ребенок на велосипеде выкатился под колеса его автомобиля, и, по словам мужчины, ему пришлось бить сзади стоявщий автобус. Итог – разрыв поджелудочной железы. Родных даже оповестили о том, что он умер в больнице.
– Я перенес в Воронеже три полостные операции, поджелудочную железу мне собирали по кусочкам. И теперь, когда езжу на осмотр, профессор меня своим студентам показывает как экспонат, который почему-то не умер, хотя при такой травме должен был. В том числе благодаря тому, что после операции я лечился травами, остался жив. В наших степях растет более 70 видов лечебных трав, – поясняет Александр. – Я потихоньку возвращаюсь к работе с ними. Лет десять назад я специально купил несколько старых домов в Пахолке и во дворах поставил сушилок на 80 т травы, теперь надо потихоньку начинать их заполнять.
Чтобы собрать деньги на лечение, пришлось распродавать автопарк, пасеку, резать почти 200 овец, и теперь Александр только-только пытается вернуться на прежний уровень финансового благополучия.
В своей жизни Александр как воин-контрактник прошел несколько горячих точек и побывал во многих странах. Когда возвращался из Чечни в 2001 году, встретил на вокзале будущую жену Елену, которая торговала мороженым. Предложил ей: «Поехали со мной!». И с тех пор они вместе. От первого брака у Александра осталась взрослая дочь, но она с отцом не общается.
– Мы с мужем в магазин вообще не ездим, – улыбается Елена, – а если ездим, то только за солью. У нас раньше громадная пасека была, так что мы без сахара обходились. Сейчас у нас все свое: овощи, фрукты, молоко, творог. Сыр сами делаем, иногда продаем «молочку» постоянным клиентам из соседних сел. В хозяйстве у нас коровы, козы, свиньи, овцы. На зиму тушенку делаем, соленья с компотами закатываем. Никакой магазин не нужен!
– Сейчас у нас фактически фермерское хозяйство, – поясняет Александр. – И зависимость от государства минимальная. Бывает, мы с женой телогрейку на траву кинем, сядем, смотрим за овцами. В соседнем логу есть волчье логово, несколько лет подряд волчица там выводит волчат. Мы даже узнаем друг друга, она с одной стороны смотрит на овец, мы метров за сто – с другой. Но почему-то их она никогда не режет и к нам на подворье не заходит.
Конечно, во двор к Ященко запросто не попасть – его охраняет 78-килограммовый кавказец Барон. Его мамаша Тайга весила больше 100 кг, так что Барон вышел мелковатым. Хотя и его лая вполне хватает, чтобы отпугивать незваных гостей, которые иногда лазают по брошенным хуторским домишкам в надежде найти еще не украденное железо.
…На одном из столбов вдоль асфальта, идущего по улице Зеленой, висит знак «Извилистая дорога», прибитый шутки ради Александром. История Пахолка и судьбы его сегодняшних жителей так же извилисты, как и степные тропы, опоясывающие хуторок со всех сторон.
){kind=link}