РИА «Воронеж» продолжает рассказывать о последних жителях умирающих хуторов и деревень региона. Журналистов интересует, останутся эти населенные пункты на карте через 10-15 лет или исчезнут вместе со своими последними жителями. Очередной выпуск спецпроекта – о поселке Взаимопомощь Поворинского района, где постоянно живут около десяти человек.
Взаимопомощь территориально относится к Байчуровскому сельскому поселению и находится от его центра – села Байчурово – на 700 м. Дорога между селом и поселком регулярно чистится даже в самые сильные снегопады и потому является излюбленным местом прогулок жителей крайних домов села.
Поселок Взаимопомощь возник в 30-е годы ХХ века как одно из отделений байчуровского колхоза «Красный сеятель». Название поселка несет в себе отголоски времен СССР, когда колхозники жили сообща, во всем помогали друг другу и вместе отмечали почти все праздники.
– Во времена СССР у нас было порядка 30 дворов, примерно 130-140 жителей, – рассказала корреспонденту РИА «Воронеж» 64-летняя местная жительница Зоя Кривенцова. – У меня сын, дочь, семь внуков и один правнук, все они живут неподалеку, часто навещают, но переезжать к ним я не собираюсь.
По словам хозяйки дома, Взаимопомощь был дружным поселком, люди помогали друг другу строить свои новые дома, пахать огороды. На праздники в центр обычно выносили столы и гуляли всеми домами.
– Но грянула перестройка, люди начали уезжать, хотя мы всегда жили в цивилизации – до Байчурова, где есть медпункт и магазины, 10 минут пешком. Сегодня до поселка проложен асфальт, проведен газ, и очень может быть, что умирающим в полном смысле слова он не станет вообще – у нас примерно половина жителей пенсионеры, а другая – еще совсем молодые люди, – пояснила Зоя Алексеевна.
В конце 2018 года Зоя Кривенцова похоронила своего супруга Леонида Степановича, с которым прожила 24 года. Сама хозяйка дома после двух перенесенных инсультов двигается с трудом. За происходящим на улице она наблюдает из окна через старенький театральный бинокль, не вставая с дивана. А еще Зоя Кривенцова – пользователь интернета и с удовольствием читает со своего мобильника публикации РИА «Воронеж» о заброшенных хуторах.
У ее молодых соседей – семьи Остапенко – тоже есть ноутбук и телефоны. Александр Остапенко – сибиряк, родом из Кемеровской области, хотя имеет здешние корни (его родители в середине ХХ века переехали в Сибирь из этих мест).
Александр, еще будучи школьником, приезжал на каникулы в Байчурово к своей бабушке, позже познакомился там с будущей супругой Еленой. Молодые поженились и уехали в Сибирь, но несколько лет назад вернулись в Байчурово и поселились в доме бабушки Александра Нины Севрюговой.
В конце декабря 2018 года семья перебралась во Взаимопомощь в небольшой купленный домик.
Елена и Александр работают вместе на одном из сельхозпредприятий. У пары есть четырехлетний сын Ярослав.
– Я сибиряк, и нынешняя снежная зима для меня пустяк, – с улыбкой рассказал хозяин дома. – Хотя там, в Кемерово, 50-градусный мороз переносится легче, чем 10-градусный здесь – тут влажность воздуха высокая и дышится тяжело. Мы вот живем во Взаимопомощи, но в Сибири со взаимопомощью дело обстоит иначе, чем в центре России. Там, даже если ты просто остановился на машине на трассе, сразу же все проезжающие водители тормозят и спрашивают, нужна ли помощь, а здесь и в помине такого нет…
После переезда в Байчурово Александр, профессиональный электрик, долго мыкался в поисках работы, иногда ездил на вахту в Москву. Собрался в очередной раз, но, проезжая мимо села Третьяки, увидел объявление о наборе специалистов на местное сельхозпредприятие. Так и остался здесь, о чем теперь не жалеет. Правда, сына приходится возить в садик на машине в одно из соседних сел за 15 км, но скоро и в Байчурово откроется сад, так что проблема будет снята.
– У нас было несколько дней, когда сильно мело и трактора не могли пробить дорогу до Байчурово, а я заранее оставил в центре села одну из двух своих машин, из дома вез сына до нее по пробитой тропке на санках, а там уже садились в машину и ехали в садик. Обратно проделывали такой же путь, – вспомнил Александр. – Хоть мы и молодая семья, вряд ли теперь куда-нибудь поедем из Взаимопомощи – думаем осесть тут капитально, места много, можно и скотиной заняться. Мы потому и уехали из Байчурово сюда – там дома стоят плотно, земли мало, а здесь простор! Тем более есть и асфальт, и газ.
Семья собирается капитально перестроить свой купленный старенький домик, Александр поставит во дворе баню – непременный атрибут настоящего сибиряка. А раз сын Ярослав мечтает разводить уток, то и утки будут.
Соседи Остапенко, пенсионеры Бунины, – коренные жители поселка. Петр Александрович и Татьяна Павловна всю жизнь прожили здесь, а с 1995 года хозяин занимался фермерством, но теперь силы стали уже не те и дело продолжает его старший сын Алексей. Во дворе у 66-летнего Петра Бунина много сельхозтехники, которая ждет начала весны.
– Раньше мы держали коров, овец и птицу, – сообщила 61-летняя Татьяна Павловна, – но стало тяжело, овец почти всех мы порезали, птицы тоже оставили самую малость.
С семьей Буниных связана удивительная военная история. Мать Петра Александровича Клавдия Семеновна, умершая в 2008 году в 87 лет, всю жизнь хранила несколько фотографий с резными краями, размером чуть побольше спичечного коробка.
– Моя мама родилась в Белгороде в 1921 году и во время войны была угнана в Германию, – поведал Петр Бунин. – Ей повезло: ее в качестве работницы выбрала себе семья Шульц из Саксонии, в которой она прожила до того самого дня, как весной 1945 года ее освободили американцы. Хотя слово «освободили» тут не совсем подходит. Дело в том, что мама работала гувернанткой у мелкого заводчика Курта Шульца, ела за одним столом с его семьей, они даже ей каждый месяц платили по пять марок. Относились немцы к ней почти как к члену семьи, не обижали, жалели. А весной 1945 года, когда все стало ясно, семья Шульц подарила ей на память свое фото и несколько фотографий, где она стоит возле их дома, обед в поле, где пленные советские солдаты обедают, – в общем, вполне себе мирные фотографии. Она хранила их до самой смерти, все мечтая когда-нибудь отыскать детей семьи Шульц, с которыми подружилась.
Отец Петра Александровича Александр Дмитриевич, будучи пограничником, попал в плен под Брестом в первые дни войны, несколько лет провел в лагерях и весил всего 40 кг, когда его в 1944-м взяли на работу в семью, жившую рядом с семьей Шульц. Там, в Германии, родители Петра Бунина и познакомились, а поженились после освобождения.
– Отец не любил вспоминать войну, а мама, наоборот, всегда с теплом вспоминала о своих хозяевах, – говорит Петр Бунин. – Она часто говорила, что, если бы немецкое трудолюбие перенести на нашу плодородную землю, мы бы жили как богачи.
На обратной стороне тех самых немецких фотографий ровным почерком подписано, кто где стоит на снимке. Эта военная память бережно хранится у пенсионеров Буниных, которые точно знают: название их поселка означает, помимо всего прочего, и память о людях, которые встречались и помогали им на жизненном пути.
){kind=link}