РИА «Воронеж» продолжает серию публикаций о последних жителях умирающих деревень Воронежской области. Журналисты пытаются понять, почему пустеют некогда густонаселенные хутора и деревни и останутся ли они на картах через 10-15 лет. Корреспонденты РИА «Воронеж» отправились на хутор Легкодымовка Первая Россошанского района.
Хутор для побега
Легкодымовок в Шекаловском сельском поселении Россошанского района целых две: Первая и Вторая. В 3 км от них – граница Белгородской области. Хутор на месте Легкодымовки Первой основал около 300 лет назад беглый крепостной крестьянин из Ольховатки – Легкодым. А Вторая Легкодымовка в паре километров от первой гораздо моложе: она появилась в 30-е годы XX века на месте бывшего хутора Гайдуки.
Легкодымовку Первую время не пощадило. В 60-70-е годы здесь жили около 200 человек, работавших в колхозе «Имени Сталина» – позже он стал «Восходом». Хутор как бы обнимает длинный овраг, по склонам которого ютились домики местных жителей. Сегодня они пустуют, все дома нараспашку – заходи, бери, что хочешь. Брать, правда, уже нечего – залетные чужаки выгребли все, что можно. От овцефермы, где во времена СССР содержалось до 10 тыс. животных, остались лишь развалины.
Дмитрий и Раиса Кальченко
Постоянно на хуторе живут лишь старики Кальченко – Дмитрий Иванович и Раиса Михайловна. Они ровесники, обоим по 77 лет. Дочь Антонина – в Россоши, сын Николай – в Воронеже, внук Виталий – офицер, служит в Ростове-на-Дону.
– Мы как-то с дедом побыли несколько дней в Воронеже у сына на девятом этаже. Как же люди в таких высотках живут? Это ведь хуже, чем в тюрьме! Вниз спускаться – на лифте, возле дома – машины, вонь, дышать нечем. Так и сбежали с дедом обратно к себе на хутор. С тех пор мы больше в город – ни ногой! – говорит Раиса Михайловна, всю жизнь проработавшая в колхозе дояркой и свекловичницей.
Жизнь нараспашку
Без заборов, но с машиной
Двор стариков Кальченко не огорожен забором, у них все нараспашку. Огород в полгектара, 30 гусей, две хрюшки, корова. У деда две «Нивы», одна 1983 года выпуска, другая – новая, недавно купленная сыном. Обе на ходу, только та, которой уже 32 года, кажется деду понадежней, и металл на ней все-таки покрепче, уверен он.
Без собственных колес в Легкодымовке Первой не обойдешься. До Шекаловки – 7 км по утрамбованному проселку, но осенью и зимой тут без вездехода не выскочишь. Впрочем, мотается в магазин Дмитрий Иванович нечасто: раз в неделю только за хлебом и сладкой газировкой. Все остальное у них свое: мясо да фрукты с овощами. А если надолго заряжают снегопады, то несмотря на то, что дорогу до Шекаловки чистит трактор, проехать по ней бывает непросто. Тогда Раиса Михайловна в русской печке печет свой хуторской хлеб.
«Вся жизнь пролетает перед глазами»
– Я всю жизнь баранку крутил. В 80-90-х годах народ начал уезжать отсюда в города. Закрылся клуб, магазин, медпункт. Конечно, если что, нам в Шекаловку съездить не проблема, но как возвращаюсь назад, всегда останавливаю «Ниву» на косогоре, гляжу сверху на наш хутор, и вся жизнь перед глазами пролетает. Помню, как бабку сватал, а по работе на другой день после свадьбы уехал в командировку в Белгород. Помню, как детишки на свет появлялись, как мы работали от зари до зари. Скоро нас не будет, а вместе с нами – и Легкодымовки Первой с ее почти 300-летней историей, – вздыхает хозяин.
Другое время
Легкодымовская тыква
Во дворе у стариков лежит громадная 18-килограммовая тыква нового урожая. Такие родятся здесь издавна. По округе часто бродят охотники, только зайцев теперь меньше, чем людей с ружьями. Помнит Дмитрий Иванович морозную и метельную зиму 1947 года, когда голодные волки бродили ночами по хуторским улицам. А потом в середине 90-х в здешних местах ненадолго появились нездешние рыжеватые волки, бежавшие от чеченской войны.
…Теперь тут тишина, только гуси гогочут да две хрюшки Маньки радуются очередной порции корма, оглашая двор стариков громким хрюканьем. Их ближайшие перспективы хорошо известны: в начале следующего года свинок зарежут, и мясо одной поедет к дочери в Россошь, а другой – к сыну в Воронеж.
«У нас все свое!»
– Если к кому-то из них переедем, кто ж наших детей накормит? Мы им и мясо, и гусей отвозим, и фрукты с овощами. У них же в городе ничего настоящего купить невозможно. А тут все свое – домашнее! – улыбается хозяйка.
– Раньше вообще жизнь другая была. В наших местах, к примеру, всегда сажали коноплю. Это сейчас пишут, что это наркотик, а тогда никто и не думал об этом, зато сколько из нее тканей выделывали! Домотканые рубахи и штаны шили и носили за милую душу, мешки из нее делали, веревки. А еще помню – чернила для школ из обычных семечек добывали. Долго-долго варили их, и получалась тягучая маслянистая жидкость, ее наливали в чернильницы, макали туда перья и писали в прописях. Такая у нас, у стариков, память, детство и юность помним отчетливо, а что вчера было – не всегда,– грустит Дмитрий Иванович.
Корреспонденты РИА «Воронеж» прошлись по почти умершему хутору – в заброшенной амбулатории еще сохранились книги учета больных, датированные 90-и годами прошлого века, таблетки, разбросанные по столу, и бутылочка с мазью от вшей на засиженном мухами подоконнике. Казалось, что совсем недавно отсюда вышел последний больной, но было это уже в прошлом веке. А нынешний точно окажется последним в трехвековой истории Первой Легкодымовки, которая вместе со стариками Кальченко доживает последние годы.
){kind=link}