Сборная России по футболу проведет первый матч после ЧМ-2018 против Турции в рамках турнира «Лига Наций» в пятницу, 7 сентября. Пресс-атташе национальной команды Игорь Владимиров, родившийся в селе Хреновое Бобровского района, рассказал корреспонденту РИА «Воронеж» об историческом выступлении сборной на ЧМ-2018 и вспомнил начало своей карьеры.
«Каждый игрок оказался важным для команды»
– Домашний чемпионат мира – эмоциональный пик за все время вашей работы в футболе?
– Конечно, это ведь событие планетарного масштаба. И то, что турнир проходил в России, – особый случай. Больше на нашей памяти такого не будет, скорее всего.
– Футболисты сборной и весь персонал провели друг с другом 52 дня за время подготовки к чемпионату и проведения самого турнира. Каково это? Ведь не секрет, что на сборах в любом спортивном коллективе часто случаются конфликты – тяжело видеть одних и тех же людей в замкнутом пространстве на протяжении длительного промежутка времени.
– Мы собрались 18 мая и расстались 8 июля, на следующий день после игры с Хорватией. И многие тренеры и эксперты действительно отмечали, что редко кому удается на протяжении столь длительного временного отрезка оставаться единым целым. У нас это получилось, мы сохранили цельность коллектива от начала и до конца. Для этого была разработана целая программа. На базу периодически приезжали семьи футболистов, интересные гости. Был великий пианист Денис Мацуев, приезжал Гус Хиддинк, с которым сборная завоевала бронзовые медали Евро-2008. А Борис Левин, знаток клуба «Что? Где? Когда?», устраивал для футболистов интеллектуальные игры. При этом мы работали на базе в Новогорске, мы не жили в городском отеле. Поэтому игроков никто не отвлекал от основного занятия. Сложился отличный баланс, когда футболисты занимались подготовкой к турниру, и в то же время эта кропотливая работа на тренировках разбавлялась каким-то позитивом, приятным общением.
– Перед началом турнира в команду мало кто верил.
– Да, мы получили большую порцию критики после контрольных матчей. Уступили австрийцам в Инсбруке, сыграли вничью с турками в Москве. Выступить ярко в этих матчах не удалось. Но причина была проста – сборная не готовилась конкретно к контрольным матчам. Она через эти матчи готовилась к старту чемпионата мира. Команда не могла быть идеально готовой в этих спаррингах. Она должна была сделать это в официальных матчах, что в итоге и произошло.
Футболисты реагировали на критику нормально – лучшие игроки сборной выступают за российские топ-клубы, они привыкли находиться под давлением. Тем более что в нашей стране любят крайности. Сегодня вы можете быть героями, а завтра стать изгоями. И после матча с Турцией мы рекомендовали футболистам не читать прессу, не следить за соцсетями перед началом турнира. Команде не нужна была какая-то особенная похвала за контрольные матчи. Но и хоронить до начала турнира уж точно не следовало. Хотя теперь уже можно отметить, что критика сделала парней более злыми, то есть в какой-то степени даже сослужила хорошую службу.
– А вы верили в успех?
– Это спорт, соревнование, в котором возможно все. И в то же время работа в футбольной команде не имеет смысла, если ты в нее не веришь. Мой оптимизм был обусловлен видением и пониманием того, как строит работу тренерский штаб под руководством Станислава Черчесова. Возможности и состояние футболистов тщательно изучались и оценивались. Допустим, Дзюба год не играл в сборной, ушел из «Зенита» в тульский «Арсенал», то есть сменил топ-клуб на команду-середнячка, а потом вернулся в национальную команду и на чемпионате мира «выстрелил». Он, конечно, особенный футболист, который часто находится в центре внимания.
Дзюба был страшно мотивирован. Он вдохновлял ребят, напоминал, что это главный турнир жизни для них. А ведь такое не скажешь по просьбе, это изнутри идти должно. И примерно за неделю до старта турнира он вышел к журналистам и произнес монолог от сердца, после которого публика поняла, что сборная России – это живые люди, а не бегающие по полю миллионеры. Вообще каждый из игроков оказался важным для команды в том или ином плане, каждый внес свою лепту. К примеру, вратарь Владимир Габулов на поле не вышел, но сыграл важную роль в формировании атмосферы внутри коллектива. В команде всегда у всех разные роли. Не может быть десятка Дзюб и Акинфеевых. Сергей Игнашевич приехал в сборную и сказал, что готов помочь команде, что будет счастлив провести на поле даже пять минут. В итоге он отыграл турнир без замен и помог раскрыться Илье Кутепову.
– Игра Игнашевича поразила всех…
– Вы бы видели, как скрупулезно он готовился к каждой тренировке. За час до занятия его можно было встретить в тренажерном зале. Понятно, что возраст давал о себе знать, и Сергей, зная свой организм, учитывал каждый нюанс. Бывало, что тренеры предлагали ему какие-то послабления в тренировочном процессе, а он отказывался. Для него было принципиально быть не хуже остальных. Таков же и Алан Дзагоев. Он пропустил из-за травм Евро-2016, Кубок конфедераций. И тут опять травма, уже на 23 минуте первого же матча. Но Алан остался с командой, стал восстанавливаться. Он всегда был рядом – поддерживал партнеров, со скамейки запасных заводил трибуны. И его голевой пас на Фернандеса в четвертьфинале был великолепным.
– Как строилась коммуникация с Марио Фернандесом, который по-русски почти не говорит?
– Говорит мало, зато понимает почти все. Все, что тренеры говорили ему на футбольном поле, он понимал. А вот во время индивидуальных бесед становилось тяжелее, ведь ему адресовались уже какие-то личные слова. Но на помощь приходил испаноязычный тренер по физподготовке Паулино Гранеро, да и Денис Черышев отлично говорит по-испански. Раньше Марио держался в команде немного особняком, а с Черышевым они сразу сдружились. Фернандес нашел свою роль в коллективе, и это помогло ему провести чемпионат на высочайшем уровне.
«В "Игроке" мы стали делать то, чего раньше в Воронеже не было»
– Вы начинали карьеру в воронежской газете?
– Да, тогда я был еще студентом. Поступил на журфак ВГУ в 1989 году, а уже в 1992-м стал работать в «Молодом коммунаре». Писал про спорт, в основном про футбол. А в конце 1993 года мы с друзьями основали спортивную газету «Игрок». Это было удивительное время, его не забыть. За нашей небольшой группой энтузиастов и единомышленников не стояли финансовые корпорации. К моменту создания «Игрока» мы уже успели понюхать пороху в других изданиях. Но нам, спортивным журналистам, было тесно в рамках общественно-политических газет. Хотелось писать в больших объемах, хотелось высказываться о том, что нам интересно. И в «Игроке» мы стали делать то, чего раньше в Воронеже не было. Благодаря тому, что «Факел», а затем и клубы по другим видам спорта брали наших корреспондентов на выездные матчи, у нас появились подробные репортажи с гостевых встреч, эксклюзивные материалы о жизни команд.
Безусловно, мы росли в профессиональном плане. Постепенно город все сильнее любил «Факел», появились прямые радиорепортажи с матчей команды. Появились, кстати, и другие спортивные газеты: «Футбол Воронеж +», «Коммуна Спорт», но первым в этой нише был и, что самое главное, остается «Игрок». И во всей этой спортивной суматохе мы работали, учились, заводили семьи – сейчас я даже не до конца могу понять, как мы все успевали.
– Почему «Факел» не может вернуться на тот уровень?
– У всех глав регионов есть социальные обязательства, от которых никуда не деться. И именно они являются для них приоритетными. Чтобы помимо всего этого находить деньги на клуб, нужно, чтобы либо губернатор был фанатом, либо бизнесмен, который готов всего себя отдать футболу. Пример – Сергей Галицкий в Краснодаре. Другой вариант – может быть крупная корпорация, у которой будет интерес вложиться в клуб. Но есть ли в Воронеже настолько состоятельная компания? Надеюсь, все это когда-нибудь срастется.
– Из «Игрока» вы позже ушли в ФК «Воронеж» – так тогда переименовали «Факел».
– Да, проработал в клубе четыре года. Сначала он назывался ФК «Воронеж», потом «Факел-Воронеж». Считаю, что брендами раскидываться нельзя. И когда клуб назвали ФК «Воронеж», сменив цвета, – отзывы были, мягко скажем, не очень хорошие. Когда команду назвали «Факел-Воронеж» – уже лучше. Считаю, слово «Факел» должно быть в названии местной команды. Это бренд, который всегда помнят и любят, он у многих в сердце. Тогда, в середине нулевых, клуб барражировал между лигами. Его трясло, были долги. Но рядовые сотрудники клуба мужественно терпели все это вместе с футболистами.
Где-то к концу 2005 года я понял, что хочу расти в профессиональном плане, что нужно развиваться, и поехал в Москву, в РФС тогда появилась вакансия. Курировал и продолжаю курировать всю вертикаль сборных команд России, руковожу департаментом по информационной политике. Восемь лет проработал с молодежной сборной России, в том числе был на Евро-2013 в Израиле. Тогда в команде играли Дзагоев, Смолов, Кокорин, Черышев, которые сейчас составляют костяк национальной сборной. А первая командировка в РФС была с юношеской сборной 1989 года под руководством Игоря Колыванова, когда та выиграла Евро-2006 в Люксембурге.
– Как отнеслись к шумихе в прессе из-за вручения футболистам значков заслуженных мастеров спорта?
– Нормально отнесся, ведь говорили об этом не последние в спорте люди. Серьезные волейболисты, гандболисты, выдающиеся чемпионы. Но футболистам оправдываться не в чем, они отдали все силы на чемпионате мира и прыгнули очень высоко. Да, правила должны быть одни для всех. Но нельзя забывать, что из всех видов спорта только футбол способен вывести людей на улицы. В хоккей условно играют десять стран, в хоккей с мячом, допустим, – пять. А футбол – все, только в ФИФА официально значится более 200 национальных ассоциаций. Я помню, как ездил в качестве второго пресс-атташе со сборной на Евро-2008 и как был поражен, узнав, что в России был всенародный праздник после победы над Голландией. И сейчас случилось то же самое.
Только футбольная сборная России может устроить стране такой праздник. Успехи клубов – нечто другое. Там игроки отдаются делу с душой, но это все-таки работа, ты понимаешь, что это профессионалы, которые выполняют свои обязанности по контрактам. А в сборной ты видишь, что о деньгах никто не думает, что парни бьются за престиж страны. И я горжусь тем, что причастен к тому празднику, который случился этим летом в России.
){kind=link}