РИА «Воронеж» продолжает спецпроект «Воронеж иностранный». Герои серии материалов – иностранцы, которые живут, работают или учатся в Воронежской области. Они делятся своими наблюдениями о жизни здесь. Взгляд со стороны – возможность увидеть недостатки и достоинства, сделать регион интереснее и гостеприимнее.
Герой очередного материала спецпроекта – американский программист Рэнди Годуин, который приехал в Воронеж в 2013 году. В столицу Черноземья его привела любовь. Здесь Рэнди женился и открыл свою IT-фирму. Супруга Ольга работает вместе с ним.
О родине и переезде
– Я родился в маленьком городе Саванна, штат Теннеси. Он находится в 200 км от Мемфиса, который знаменит тем, что там жил Элвис Пресли. В 18 лет я переехал в Чикаго, а через год поступил в университет в Мемфисе, где прожил шесть лет. После перебрался под Бостон. Здесь я провел большую часть своей жизни – 25 лет. Там я работал программистом в крупной IT-корпорации, которая имеет филиалы по всему миру.
Мне всегда были интересны Россия и русская культура. Читал романы Достоевского («Преступление и наказание», «Идиот», «Братья Карамазовы») и мечтал выучить русский язык. Живя в Бостоне, начал искать по интернету преподавателя русского языка, с которым можно было бы позаниматься по скайпу, и нашел сайт по обмену языковым опытом. На нем носители разных языков обмениваются знаниями. Например, носитель русского языка изучает английский и ищет американца – носителя английского, который хочет изучать русский. На сайте я познакомился с Ольгой, она хотела подтянуть свой разговорный английский. Между нами завязалась дружба, которая переросла в любовь. Мы поняли, что не можем жить друг без друга.
Зимой 2008 года по приглашению Ольги я впервые приехал в Россию. Ольга встретила меня в Москве. В столице меня, как ни странно, мало что удивило – мне показалось, что это современный европейский город, в котором аутентичной России осталось слишком мало.
Настоящую Россию я познал в Воронеже. На улицах города увидел дружелюбно настроенных людей. Помню, что был мороз, а на мне была легкая куртка не по погоде, которая к тому же не застегивалась. Когда я шел по проспекту Революции, люди смотрели на меня с удивлением. А сердобольные бабушки подходили ко мне и, сочувствуя, пытались застегнуть мою куртку.
В свой первый приезд в Воронеж я поселился в гостинице «Дон». Поначалу меня предупреждали, что выходить на улицу поздно вечером не стоит, это опасно. Но я убедился, что это не так, – спокойно прогуливался один по центру города в 11–12 часов ночи. В Нью-Йорке гулять по улицам ночью опаснее. Как и многие города Америки, Нью-Йорк делится на хорошие и плохие районы. Я бы не рискнул делать вечерний променад в плохом районе. В Воронеже такого деления не увидел, но, как говорит моя жена Ольга, я просто не был на Машмете.
О бизнесе
– У нас с Ольгой в Воронеже своя IT-фирма. Я в ней директор, а Ольга – мой заместитель.
В Америке я работал в большой японской корпорации, которая торгует полупроводниками по всему миру. Перед отъездом в Воронеж встретился с моим руководством и сказал, что собираюсь открыть маленький IT-бизнес в России. Мои руководители до этого не работали с Россией, поэтому создавать филиал в Воронеже поначалу побаивались.
Переехав, я взял дело в свои руки – зарегистрировал на себя ООО. Когда мы открывали бизнес, у нас было всего три сотрудника – молодые программисты, студенты. Через три года японцы решили выкупить нашу фирму, и сейчас мы в ней управляющие филиалом. Занимаемся разработкой программ. Теперь в нашей фирме работают 17 специалистов в области IT. Это выпускники факультета компьютерных наук и факультета ПММ ВГУ. Кстати, первое время я преподавал у студентов-программистов на английском языке и вел занятия в языковой школе.
Сейчас работаем дистанционно. Думаю, что после пандемии многие фирмы уже не откроют свои офисы.
О семье
– У меня трое взрослых детей, которые живут в Америке. Старший сын работает программистом, дочь – учительницей, а младший сын сейчас учится в университете. Обычно я каждый год езжу на родину повидаться с детьми и мамой. Дети живут в Бостоне, а мама – в Мемфисе. Поскольку на семейные праздники собрать всех трудно, мы с Ольгой приезжаем в гости к маме, чтобы встретить День благодарения (который празднуется в США в четвертый четверг ноября), а к детям – на Рождество.
Фото – из архива Рэнди Годуина
В этом году из-за пандемии я впервые не смог попасть к родным. Мама, которая волнуется за мое здоровье, попросила меня повременить с поездкой, пока не выровняется ситуация с коронавирусом.
По родным я очень скучаю. В этом году День благодарения мы с Ольгой и ее детьми встретили в Воронеже. Праздник прошел тихо, по-домашнему. Мы запекли большую индейку весом 10 кг, подавали ее к столу в клюквенном соусе.
Пока у меня нет возможности увидеть родных, мне остается только общаться с ними по скайпу и согреваться воспоминаниями о наших прошлых встречах.
О языковых казусах
– Я люблю блюз и фолк-музыку. В России слушаю песни, в которых чувствуется влияние американской музыки, – Бориса Гребенщикова, Виктора Цоя. На некоторых песнях я учился русскому языку. Вообще, изучать базовый уровень русского было скучно и трудно. Один раз, чтобы заучить стихотворение Пушкина «Зимний день», научился его вслепую печатать на клавиатуре. Я был рад, когда со словарем смог перевести первую главу романа Булгакова «Мастер и Маргарита».
В семье мы с Ольгой общаемся на английском. В Воронеже из-за незнания русского языка со мной много раз случались казусы. Как-то раз я ехал в маршрутке. Пассажир рядом со мной спросил меня: «Где мы находимся?» А я ответил: «Не знаю». Потом спросил что-то еще, на что я ответил так же. В третий раз он спросил меня, выхожу ли я. Я, не задумываясь, снова ответил: «Не знаю». Он очень удивился и спросил: «Ты не знаешь, будешь ли выходить?»
Первое время в Воронеже мне было сложно произнести фразу, которую говорят в маршрутке: «Вы выходите?» Я забывал про вопросительную интонацию и, сам того не желая, говорил пассажирам в приказном порядке: «Вы, выходИте!» Один раз вместо того чтобы отдать водителю деньги со словами «за двоих», сказал: «Два заики». Пассажиры не всегда догадываются, что я иностранец, иногда сторонятся меня.
В воронежских автобусах бросилось в глаза то, как водители по-хозяйски наводят уют на своем рабочем месте – развешивают сувениры, картинки, брелоки, украшения. Это мне показалось необычным.
О приключениях
– В России уже побывал мой младший сын Дэнис. Я встречал его в Москве. Проведя несколько часов в столице, мы собирались поехать на поезде в Воронеж. В десять часов вечера мы были на вокзале и садились на поезд. Но меня не пустили – я купил билет на другой паспорт, а так было нельзя. Пришлось срочно бежать на вокзал, чтобы исправить ошибку. Я предупредил сына, что, если я не приду вовремя, он должен ехать в Воронеж один. Воронеж был конечной станцией. Я знал, что, когда поезд приедет в Воронеж, все будет хорошо.
Я не успел на поезд, потому что не пробился через очередь. Дэнису на тот момент было 18 лет, он был впервые в России и не знал ни слова на русском. При этом наши телефоны, как назло, разрядились, мы остались без связи. Я сел на автобус Москва – Воронеж, ехал на нем всю ночь и к утру был в Воронеже на вокзале. Автобус прибыл одновременно с поездом. Помню, что я волновался за сына, но, когда Дэнис увидел меня, он как ни в чем ни бывало сказал: «Привет, пап!»
О праздниках и блюдах
В России Новый год похож на наше католическое и протестантское Рождество. Когда я впервые оказался на Новый год в Воронеже, пошел на площадь Ленина и увидел там большую елку. Я сначала подумал, что это рождественское дерево. Мне показалось странным соседство Ленина с елкой – издалека казалось, что Ленин вешает на елку шарик.
На Новый год в Воронеже я впервые попробовал холодец, который приготовила бабушка Ольги. Мне он очень понравился. Кстати, моя бабушка делала блюдо, похожее на русский холодец, – это желе, которое она варила из свиных ножек. Здесь я впервые попробовал блины с икрой.
Не могу сказать, что какие-то блюда русской кухни мне не понравились. Довольно много из них похожи на те, которые делала моя бабушка. Например, она готовила клецки с куриным бульоном, напоминающие пельмени. Вообще, американцы редко едят супы. Но мне очень понравились борщ и щи, а окрошка на квасе – мой любимый летний суп. На моей родине есть подобный суп, он готовится на кисломолочном напитке, который называется «масляное молоко».
О старинных вещах и домах
– Я заметил, что в Воронеже много военных монументов, посвященных Великой Отечественной войне. Война ощущается как живое событие, которое произошло сравнительно недавно. О ней помнят, о ней говорят. Старинных домов осталось немного, большинство их были разрушены в годы войны.
Поскольку в Америке мировых войн не было, там осталось много старинных поместий и особняков XVIII века. Причем к ним не относятся как к музейным экспонатам, в них живут люди.
В Америке очень ценят старые вещи. Люди сохраняют фамильные вещи – старую мебель, например комоды из натурального дерева, столики, лампы. Антикварные вещи в США можно купить недорого. В моей семье старинная мебель сохранилась от бабушки и дедушки. Они передавали ее из поколения в поколение. У каждого предмета мебели – своя семейная история.
Если у людей есть деньги, они с удовольствием вкладывают их в реставрацию старинных зданий. Такие дома очень ценятся. Когда вы покупаете такой дом, вам с удовольствием расскажут его историю – хозяева или риелторы будут делать акцент на его старине. И меня удивляет, что в России реставрацией памятников мало кто интересуется. Еще печальнее, когда то немногое, что уцелело во время войны, уничтожают. Мне очень жаль старинную трубу хлебозавода №1, которую разрушил застройщик. Это поступок людей, не думающих ни о прошлом, ни о будущем.
О хрущевках и «сталинках»
– Мне нравится старина. В США я жил в доме старого капитана, позже – в фермерском доме 1800-х годов. До переезда в Воронеж никогда не жил в квартирах – только в частных домах. И когда мы с Ольгой начали выбирать квартиру в Воронеже, для меня было важно, чтобы в ней присутствовала историческая идея. Тогда же мне было интересно узнать, что многоквартирные дома советского периода в России принято называть по эпохам, в которые они были созданы: хрущевки», «сталинки», брежневки.
Мы с Ольгой живем в «сталинке». Купили «убитую» квартиру, в которой жила бабушка, за год сделали в ней ремонт. Мне было важно восстановить квартиру в ее историческом виде. Поэтому мы сохранили меловые потолки с закруглениями и отреставрировали советский паркет, закрашенный жуткой масляной краской. Рабочие над нами смеялись, говорили: «Положите ламинат, сделайте натяжные потолки». Но для меня было важно воссоздать дух советской эпохи. В «сталинке» с ее высоченными потолками для меня выразилась история, нечто настоящее.
О походе по Битюгу
– Я несколько раз был в Санкт-Петербурге. Мне там настолько понравилось, что я написал хокку на русском языке. До этого писал стихи только на английском.
Слушай, здесь тихо
Дождь, фонтаны, каналы
Кричанье чаек.
В Воронеже мне нравится гулять в Кольцовском сквере и сквере за правительством Воронежской области, где стоит забавный памятник – лечебный стул от жлобства.
Вместе с Ольгой любим гулять в районе опытных полей СХИ и Березовой рощи. Правда, к сожалению, там потеряли нашу собаку.
В Воронежской области очень красивые реки. Одна из них – Битюг. По ней мы с Ольгой ходили в байдарочный поход. Вместе с нами было несколько семей, ночевали в палатках. Поход был трехдневный. Вообще в Воронежской области меня поразило то, что пейзаж — поля, луга, холмы – здесь очень похож на юг Америки. Напоминает штат Теннесси, только пейзаж несколько увеличен в масштабе.
О гаджетах и домашнем обучении
– Когда я был мальчиком, игры надо было придумывать самому. Я вырос в большой семье, с бабушкой, двоюродными братьями и сестрами. Чтобы с тобой играли, нужно было быть интересным. Мы все время придумывали игры, у нас работало воображение. У современных детей, которые играют с гаджетами, воображение не задействовано – им дается готовая игра. Кроме того, дети мало занимаются подвижными играми. Мальчикам они особенно нужны, им надо бегать.
В детстве замечал: когда подвигаешься, голова работает лучше. Поэтому после работы хожу в спортзал на фитнес. Моему сыну Дэнису было очень трудно усидеть в классе. Когда началось домашнее обучение, я узнал, что ему тоже надо двигаться, чтобы он мог думать. А в классе нужно было сидеть.
Первое время я учил Дэниса сам. Если ситуация позволяет тебе оставить работу и заниматься только ребенком, то семейное обучение – это хороший шанс. Многие бы хотели воспользоваться им, но не могут.
Потом мы нашли школу, в которой был учитель-куратор, а родитель выступал в роли организатора и следил за тем, чтобы ребенок делал все уроки. На дом учитель не приходил. Домашние задания мы отправляли по электронной почте.
Семейное обучение может помочь, если у ребенка трудности в школе. Дэнис не страдал от недостатка социализации. В США довольно много людей, которые занимаются домашним обучением детей, а они, в свою очередь, организуют кружки для детей: театральные кружки, кружки, где дети изучают искусство, рисуют, где детей учат боевым искусствам.
Сейчас Дэнис поступает в магистратуру по направлению «заповедники и сохранение природы». Я знаю, во многих воронежских и российских школах есть профильные классы – в 13 лет дети должны выбрать свое направление. Но меня это удивляет, в Америке такого нет. Зачем детям так рано привязываться к какому-то одному направлению? В США выпускники школ могут себе позволить дополнительный год после окончания школы, чтобы определиться с выбором, на кого учиться дальше. Как правило, в это время они работают.
О семейных ресторанах и «холодных» русских
– Мне нравится жить в Воронеже. Мне кажется, Воронеж похож на Мемфис. Там тоже живет примерно 1 млн жителей. Люди, живущие в Нью-Йорке и Бостоне, считают Мемфис провинциальным городом, как москвичи – Воронеж. Жить здесь мне не скучно. Единственное, чего мне не хватает, – маленькие уютные семейные рестораны, магазинчики и мастерские, которые так распространены в Америке. На моей родине они так и называются – Mom & Pоp Shop («Магазин мамы и папы»), ими владеют супружеские пары. Как правило, в них работают сами хозяева.
Кроме того, в Бостоне много эмигрантов, которые открывают различные национальные кафе. Первое время в Воронеже мне сильно не хватало разнообразных ресторанов национальной кухни.
Можно услышать, что русские люди слишком серьезны, никогда не улыбаются. Но не могу сказать, что и в Америке все одинаково улыбчивые. На юге США люди более дружелюбные и открытые, на севере – более холодные и сдержанные. Жители Воронежа в этом смысле больше похожи на жителей севера Америки, Нью-Йорка и Бостона. Поначалу они кажутся более сдержанными, но стоит их узнать поближе, они открываются с другой стороны. В основном в Воронеже я общался с добрыми и сердечными людьми.
){kind=link}