Вначале было слово

Общение с заведующим кафедрой славянской филологии филфака ВГУ профессором Геннадием Ковалевым – это захватывающее открытие привычного мира. На родной кафедре, где он работает ровно тридцать лет (а в университете – сорок!), собрана одна из лучших в стране библиотек по славянским языкам. А еще растут цветы и лимонное дерево в память обо всех, кто также всю свою жизнь отдал этим стенам...

Но говорить с Ковалевым интересно и легко именно потому, что он не «книжный червь» и не научный сноб. Родился в Воронеже в разгар войны. Школу закончил на тройки. Сначала - электромеханический завод, армия и только потом филфак. Учительство в Якутии, первый снег на 1 сентября. И об аспирантуре в родном ВГУ оставалось мечтать еще много лет...

Все звания и научные труды профессора Ковалева остаются бесконечно глубинной, но почти «не проговариваемой» величиной: известный славист, руководитель воронежского лингвокраеведения, исследователь имен, фамилий, географических названий; автор более 260 научных трудов, пригласивший не одно поколение коллег и студентов к новому прочтению Пушкина, Гоголя, Булгакова, Цветаевой, а также к разгадкам красоты старославянских текстов.

Весь этот научный багаж в слишком краткой нашей беседе оказался переложен на более простое и насущное мастерство – помочь любому человеку опомниться и разглядеть себя через магический кристалл слова.

– Геннадий Филиппович, с чего начался ваш интерес к славянским языкам?

– В мои школьные годы западная музыка была запрещена. А вот польскую, чешскую, болгарскую мы могли слушать свободно. И одна польская вещичка меня тогда буквально затянула в язык. Потом, когда уже в университете я занялся происхождением слов, то понял, что не надо никаких правил заучивать, как нас заставляли в школе , надо просто знать историю нашего языка, и все сразу станет понятно. Ведь любой язык очень математичен. Поэтому нам, парням, на филфаке было легко учиться. И я всегда тяготел именно к лингвистике, потому что с нее все и начинается.

– «Вначале было слово». Можно это объяснить с научной точки зрения?

– Если правильно читать Евангелие, без экивоков в религию, то действительно человек начинался вместе со словом. И только слова разделяют нас и животных. Мы познаем мир не одними органами чувств, но через познание и наречение словом мира, и это колоссальная ответственность. В древности почти все произносимое было сакральным, люди считали, что слова идут из Космоса. Миром правит слово, а не законы. Именно поэтому мы, слависты, не разделяем языки на «развитые» и «отсталые», трудные и легкие. Так называемый «дикарь» из Новой Гвинеи на своем языке знает о природе гораздо больше, чем мы.

У каждого языка свой набор звуков, организованный за счет подражания окружающей природе: пение соловья, «уханье» совы, журчание воды. Потому и русский человек на крепком морозе произнесет «Брр!», а якут «Ыч-ча!»

Когда я пересмотрел историю русского мата, то убедился, что никакого там тюркского влияния нет – у нашего мата общеславянское происхождение. Это общее наше достояние. И ничего ругательного изначально в мате не было. Мне, например, всегда очень приятно слушать бабушек в воронежских деревнях. Между фразами у нее вдруг матерок так красиво, нежно проскочит. Это еще языческий матерок, с тех времен, когда люди называли все своими именами. И это были слова, которые позволяли (по древним понятиям!) выжить человечеству. Даже выражение насчет матери было чисто экономической декларацией. Мужчина приходил, говорил, и это означало что теперь он хозяин рода. А хозяином он мог стать только тогда, когда овладевал матерью этого рода. Кстати, произносить название гениталий было запрещено женщинам и детям. Это были сакральные слова, по сути заклинания.

– Можно ли сказать, что язык – то, как человек на нем говорит – формирует судьбу?

– Да, культура речи формирует культуру человека, а правильный язык правильно организует жизнь. Если ты не многословен, не выговоришь плохого или неграмотного слова, то и ненужных неграмотных поступков не совершишь. Нравственность разваливается вместе с языком. В этом смысле в нашем обществе сейчас большая беда. Но я уверен, что мы никогда не достигнем дна, потому что русский язык – его древняя мощь и все богатство – держит нас «на плаву». Именно язык, а не военные или политики, является главным хранителем нации.

– Сложно вам дать ваши 70 лет. Поделитесь секретом молодости.

– Ну уж молодости... В этих стенах я с 1975 года. Для меня нет смысла жить без научной работы. И у каждого человека за душой должна быть какая-то страсть – без нее он быстро начинает дряхлеть, опускаться. На заводе, куда я попал после школы, был один рабочий, который просто болел оперной музыкой, пластинки собирал. Я знаю, что с ним до сих пор все в порядке. А сейчас у молодежи все чаще есть какая-то жесткая прагматичная цель. А вот мечты нет. И еще очень важно каждый день отдавать свою энергию. Потому что только то ты и будешь иметь в жизни и после нее, что отдал людям.