Церемония открытия памятного знака несовершеннолетн
По словам руководителя городского управления культуры Ивана Чухнова, ранее в Воронеже не было ни одного памятника, ни одной памятной доски узникам фашизма.
– И вот сегодня, накануне Международного дня освобождения узников концлагерей, мы исправили эту несправедливость
Надежда Комиссарова положила к основанию мемориала две красные гвоздики. Цветами она почтила память не выживших узников, с которыми более полугода находилась в одном концлагере.
– Мне тогда полтора года было. Отец на фронт ушел, мы с мамой вдвоем остались. Нас с ней фашисты в концлагерь под Репьевкой сослали. Там три таких лагеря было и в каждом примерно по тысяче человек, как потом мама рассказывала. Взрослых днем работать выгоняли, а дети на территории лагеря оставались. Разумеется, никто за нами не следил. Да мы особо и не кричали, сил не то что кричать, ходить не было. После освобождения мы в Белгород попали, оттуда пешком до Воронежа шли, так мама меня на руках всю дорогу несла – так я от голода ослабла. Откуда только она в себе силы находила, до сих пор понять не могу, – рассказала корреспонденту РИА «Воронеж» Надежда Комиссарова.
О фашистской жестокости хорошо помнит Анатолий Маковкин. В концлагерь под Курском он попал шестилетним мальчишкой.
– Мы пешком туда с окраины Воронежа с братом шли. Он вдвое меня старше был, может, поэтому голод легче переносил. Я же распух тогда от голода, чуть не умер. Домой, когда вернулись, из 30 домов нашего поселка всего три уцелело, наш был в числе нетронутых. Немцы просто не успели его сжечь, когда отходили, – вспомнил Анатолий Маковкин.
По данным воронежской общественной организации бывших несовершеннолетн
){kind=link}