В Воронеж на Платоновский фестиваль «Студия театрального искусства» - один из самых молодых театров Москвы - привез сразу две постановки: «Реку Потудань» по Платонову и «Записные книжки». В воскресенье и понедельник воронежцы увидели спектакль по записным книжкам Чехова.
Казалось бы, как можно поставить записные книжки – разрозненные цитаты, малюсенькие зарисовки, анекдоты? Театру «СТИ» удалось. Все действие спектакля происходит за столом. Герои без имен и званий обедают и выпивают, обмениваясь небольшими рассказами, забавными байками, поднимая тосты и выдавая многозначительные сентенции. Все черновые наброски Чехова, некоторые из которых стали потом полноценными произведениями, его лаконичные афористичные фразы типа «Человек любит поговорить о своих болезнях, а между тем это самое неинтересное в его жизни...» – все это органично легло на застольный разговор конца XIX века.
- Мы нашли ключ, которым открылись записные книжки, - рассказал худрук театра и режиссер «Книжек» Сергей Женовач. – Этот ключ применим к любым записным книжкам, и теперь было бы очень интересно поставить и другие, например, Платонова или Хармса. Но мы этого делать не будем. Гораздо интереснее теперь искать новый ключ для новых произведений.
Разговор за столом течет плавно и неторопливо, одним словом – сплошная мерехлюндия, как обозначена жанровая принадлежность постановки. В словаре Ожегова у этого слова, обозначающего хандру, тоскливое настроение, стоит помета «шутливое». Действительно, скучна помещичья жизнь, тосклива, дюжина людей пьет чай и говорит, почти не слушая друг друга. Но есть во всем этом место и анекдотам, и шуткам.
- Классические жанровые определения типа трагедия, комедия в чистом виде никогда не встречаются, - сказал Сергей Женовач. - В «Гамлете», например, полно шуток, а в любой комедии найдется место печальному. В то же время, обозначить свое произведение как-то хочется, чтобы зритель примерно представлял, что его ждет. Поэтому режиссеры выдумывают собственные жанры. Я вот придумал для «Записных книжек» жанр мерехлюндии.
«Что-то мне мороженого захотелось», - произносит одна из героинь. Идея находит отклик у остальных, поднимается гул, в котором четко различимо слово «мороженое». «Пойдемте все есть мороженое!» - говорит в итоге один из героев и уходит, но не за сцену, а в холл театра. Зрители, выйдя из зала, оказываются снова рядом с актерами. В тазах с водой плавают яблоки, в морозилке полно мороженого на всех, играют музыканты, актеры в костюмах, смешавшись с толпой зрителей, не выходя из образов, ходят, разговаривают, танцуют. Правда, поначалу воронежцы все равно расходятся по стенам, и в быстро освободившемся пространстве в центре холла организуются танцы, в которые актеры увлекают и зрителей. Дело дошло даже до массового хоровода. А одна из ведущих актрис театра Мириам Сехон спела романс.
- Игровые антракты – стиль этого театра, - рассказал присутствовавший на спектакле актер Воронежского Камерного театра, заслуженный артист России Камиль Тукаев. – В другом каком-то спектакле они между действиями салом угощали. Эту славную традицию начал еще театр на Таганке. Они зрителей еще у входа в театр встречали в костюмах.
Воронежцы быстро втянулись в игру и перестали стесняться: кто-то кружился вместе с актерами в бешеном хороводе, кто-то играл с ними в «ручеек», а кто-то сидел на лавке и поедал яблоки.
){kind=link}