Детский писатель Андрей Усачев бесплатно выступил перед воронежцами в культурно-досуговом центре «Северный» в пятницу, 7 февраля. В зале собрались около 200 человек разного возраста: самого маленького зрителя принесли в «конверте», немало было бабушек и дедушек. Но основная аудитория Усачева – дошкольники и младшие школьники. Именно для них автор читал стихи, пел, играл на гитаре. Корреспонденту РИА «Воронеж» удалось побеседовать с известным писателем о его пути в литературу и о современных книгах.
Кто такой Андрей Усачев
– Я родился и живу в Москве. В школе не писал ни стихов, ни прозы. Урок литературы мне нравился, но писать сочинения было мучительно. К творчеству меня подтолкнула музыка: свои первые стихи я написал как тексты к песням в 15-16 лет. Пишу для детей: сказки, пьесы для театра, сценарии для мультфильмов, песенки. У меня много книг, на русском языке – больше 350. Я уже перестал их считать. Мои книжки переводили на английский, французский, китайский, вьетнамский... в общем, на 15 языков. Мы живем с женой уже 37 лет, у нас двое детей и маленькая внучка Вероничка.
Про «Умную собачку Соню»
– Эта книжка была написана 32 года назад, еще в 1988 году. Семь лет она пылилась по издательствам и вышла только в 1995-м. В книге упоминаются реальные люди: поэт Тим Собакин, например, (мы с ним дружим уже много лет). Уж больно фамилия у него подходящая, да и человек хороший. Еще есть дворник Седов – поэт Седов Сергей, который тоже работал дворником. А что, хорошая профессия: руки заняты, а голова свободна. Соседка Пчелкина тоже имеет прототипа – одну очень вредную художницу. Это такая маленькая писательская месть: из вредного человека сделать противного персонажа.
Соня тоже существовала на самом деле. Она жила в нашей семье лет пять и была необыкновенно умной и ловкой. Некоторые собаки умеют открывать двери, а Соня умела даже поворачивать круглые ручки. Она любила наших детей, ведь дети всегда больше взрослых возятся с животными. Когда дети были маленькими, бабушка с дедушкой забирали их к себе на выходные, чтобы мы с женой могли отдохнуть. Они уезжали на автобусе, а Соня по ним скучала. Однажды, когда дети уехали, следом подошел следующий автобус, Соня запрыгнула туда. Двери закрылись, автобус ушел. Мы с женой страшно расстроились: в Москве было 12 млн жителей, найти среди них маленькую собачку было невозможно. Проплакали весь день, а на исходе второго дня она вернулась! Потом мы уже спокойно ее отпускали, она сама ездила как хотела. Я не придумываю, на самом деле было так.
Про столицу и провинцию
– Для меня нет никакой разницы, выступать в провинции или в Москве: дети есть и там, и там. Встречи с читателями, это, конечно, заработок, но моральное удовлетворение – в первую очередь. Важно, что дети на живого человека посмотрят, а не на портрет в рамочке, узнают, что не боги горшки обжигают, что писатели – нормальные люди. Опять же, когда ты выступаешь и детям интересно, они потом в библиотеку идут и вырастают образованными людьми. Нам же хочется жить среди грамотных, умных людей.
Выступаю я не очень часто, хотя при желании можно, конечно, заниматься «чесом» постоянно: страна у нас необъятная, везде ждут. Но тогда будет некогда писать. По этой же причине пришлось отодвинуть работу на радио. Была у нас с журналистом Жанной Переляевой передача «Веселая школа детских писателей» на радио «Эхо Москвы». Мы приглашали писателей и проводили уроки кто во что горазд: кто-то – музыку, кто-то – математику, а кто-то – урок фантазии или смеха. К сожалению, сейчас на эту передачу остается мало времени. На радио шутят: наш директор постоянно в отъезде, поэтому передачу сегодня ведет завуч. Можно бесконечно заниматься самопиаром, но когда тогда писать?
Про классиков и современников
– В том, что дети до сих пор читают Носова, ничего дурного нет, это классика. Например, если я беру «Незнайку на Луне», то начинаю смеяться с первой страницы. Новая детская литература, конечно, появляется, но она жиже. Да и труднее молодым авторам пробиться. Я больше 30 лет в литературе, в каком-то смысле уже вошел в некий пантеон. Новых авторов пока не так хорошо знают: их еще мамы не читали – мы же передаем то, что нам в детстве нравилось.
Есть много новых хороших детских писателей. В прозе меньше, но мы вообще прозаически отсталая страна. Мы очень быстрые, у нас короткое дыхание. Стихи – это спринт. В нашей стране слишком много перемен, и, чтобы писать прозу, нужно жить не спеша. Толстому было хорошо писать в усадьбе, а после 1917 года стало не до прозы. Поэзия – быстрый ответ.
Детская поэзия у нас на высочайшем уровне. Новые авторы – это в основном женщины, девушки. Например, Галина Дядина, с которой у меня вышло пять совместных книг. Она потрясающий поэт, иногда лучше, чем я, пишет. Многие даже не понимают, где я писал, а где Галя. Есть Юлия Симбирская, Настя Орлова, Наташа Карпова, Наташа Волкова – все женщины, мужчин у нас в перестройку из литературы «смыло».
Как заявить о себе
– Непризнанные гении, которые превосходно пишут, но никак не могут издаваться, – миф. Широкая публика может не заметить талантливого автора, но профессиональное сообщество его не пропустит. И вопрос не в том, что мы до чего-то еще не доросли. Пропасть нельзя перепрыгнуть в два прыжка: каждый писатель может опередить свое время на поколение, не больше. Кого-то меньше печатают, но так или иначе замечены все.
Интернет не особенно помогает: это такое огромное загаженное пространство, где все разбрелись по своим сообществам. И кто бы ни прослыл великим гением интернета, он все равно хочет иметь бумажные книжки.
Как пробиться автору из провинции? Писать. Медленно, но верно улучшать себя, тусоваться среди себе подобных, общаться с другими авторами. За этим нужно ехать в Москву или Санкт-Петербург. Вышеупомянутые девочки общались через фонд Горбачева: там собирают талантливых не-москвичей. Рукописи провинциалов отсматривают, для них устраивают семинары, вывозят куда-нибудь в Подмосковье, например. Семинары ведут корифеи – Михаил Яснов, Эдуард Успенский тоже приезжал, Марина Бородицкая, ну и я. Ты можешь считать себя великим, но со стороны тебе покажут, что и рифма у тебя кривая, и строчки длинные, и здесь не по-русски, а тут просто скучно.
Еще одна хорошая возможность продвинуться – участвовать в конкурсах, особенно издательских. Там все по-честному, нет никакого жульничества и кумовства: издательству выгодно заполучить хорошего автора, а не чьего-то сынка или знакомого.
О возрастной маркировке и запретных темах
– Надеюсь, возрастную маркировку когда-нибудь отменят. Мало ли что нужно ребенку читать именно в этом возрасте! Кто-то жаждет приключений, а у кого-то душа просит Кафку.
С подростками особенно сложно. Сейчас есть целые издательства, специализирующиеся на подростковой литературе, но, как мне кажется, никакой специальной литературы для тинейджеров нет. Например, Сэлинджер писал «Над пропастью во ржи» не для подростков, а о подростках. Назовете мне хоть одно гениальное подростковое произведение? Детская литература дала нам много гениальных книг (тот же «Винни Пух»), у взрослых есть Шекспир и все остальные. Среди подростковых книг есть добротные, но нет шедевров. Хорошо пишут Евгения Пастернак и Андрей Жвалевский, но они вынуждены обновлять свои произведения при переиздании, осовременивать. Это же такой мутный возраст, когда человек сам не знает, чего хочет. Например, я подростком читал взрослые книжки. А вообще большинство подростков не читают, да и не читали никогда. В это время их от литературы, от буквы тянет к музыке. Некоторые, когда этот шурум-бурум заканчивается, возвращаются.
Есть две темы, в которые мы не имеем права втягивать детей: политика и секс. Политика их неокрепшего сознания не касается, а информацию о взаимоотношении полов они сами найдут. Кто в интернете, а кто в Мопассане и Набокове.
А вот о смерти, если мы говорим о спорных темах, говорить нужно. И говорить обычным человеческим языком. Детей нельзя ограждать от этой информации, иначе нужно запрещать Библию и Чехова. Во сколько лет вы расскажете своему ребенку, что люди вообще-то умирают? О том, что бывает жестокость? От всего ребенка не убережешь. Однажды в эфир на «Эхе Москвы» позвонила одна нервная мамаша. Кричит, мол: «Я купила в магазине сказки Шарля Перро. Это же ужас!». Но оригинальные сказки писались не для детей, а для развлечения светских дам. Если родитель купил необработанный вариант, даже не раскрыв книгу, он сам виноват. Мы же смотрим на сроки хранения пищевых продуктов. Книг это тоже касается.
О свободном времени
– Сил на чтение почти не остается. Но, отдыхая, я до сих пор люблю читать детские книжки. Вот бы мне сейчас «Урфина Джюса» в поезд от Воронежа до Москвы! Детская литература дает силы, она оптимистична, не грузит. Греки изобрели понятие «катарсис». Для меня книжки без катарсиса – это не литература, вне зависимости от их качества. Литература должна очищать, давать надежду. В некотором смысле книга должна противостоять жизни. В жизни может быть все плохо, но в книжке, хотя бы в книжке, должно быть хорошо.
Ребята, не надо грузить детей. Судьба их еще опустит с небес на землю. Дайте ребенку запас здоровья, запас оптимизма. Примерно этим я и занимаюсь.
){kind=link}