«Топор в творческой каше». Как живут и умирают культурные проекты Воронежа

В 2015 году арт-группа «Квадрат» свернула свои проекты – «Чернозем» и творческий конкурс «Культпоход». Оба эти проекта были ярким примером самоорганизации арт-сообщества «снизу», с минимальной поддержкой властей и официальных структур. Что осталось в Воронеже от этих инициатив и какие культурные проекты нужны городу, рассказал бывший руководитель «Квадрата», арт-менеджер Дмитрий Большаков.

Что такое «Культпоход»

Конкурс и творческий лагерь «Культпоход» каждый год собирал вместе несколько десятков конкурсантов, занимающихся разными видами творчества. Участники лагеря (подать заявку на конкурс могли все желающие) выполняли творческое задания и одновременно посещали лекции экспертов и творческие мастерские. Финалисты ежегодно получали премии облправительства. Конкурс просуществовал четыре года. В 2014 году на «Культпоход» было подано около 500 заявок, конкурс включал пять направлений: «Литература», «Музыка», «Визуальные искусства», «Театр, кино, анимация», а также «Арт-менеджмент». В результате конкурсов прошлых лет многие молодые литераторы, художники и музыканты смогли издать собственные книги, провести персональные выставки и концерты на престижных площадках Воронежа, получили помощь при поступлении в творческие вузы.

– «Культпоход» – для чего вообще придумывалась эта история?

– Конкурс «Культпоход» начался с подачи Геннадия Киреченкова, тогдашнего замруководителя областного департамента образования, науки и молодежной политики. Арт-группа «Квадрат» уже неоднократно сотрудничала с департаментом, и в какой-то момент нам предложили взять на себя направление «Художественное творчество» в программе «Талантливая молодежь Воронежской области» на 2011-2013 годы. До этого мы никогда конкурсов не проводили и настолько плотно с государственными структурами не работали, и нам было просто интересно. Мы – это я и покойный Леня Диденко – решили, что есть шанс сделать интересный конкурс. Мы в любом случае ничего не теряем: даже если это будет совершенно обычный конкурс, он все равно будет полезен для участников.

– Но вы хотели необычный конкурс?

– Дело в том, что профессиональных конкурсов проводится много. Если брать сферу того же художественного творчества, искусства, то по линии министерства культуры и всяких учебных заведений есть просто чудовищное количество разных конкурсов. Очевидно, что делать еще один конкурс скрипачей или что-то в таком духе как-то глупо. Надо было придумать что-то свое. И мы нашли это свое.

Мы сконцентрировались на людях, которые не были включены в систему профессиональных конкурсов через профессиональное образование. Одновременно мы решили, что это будет не любительский конкурс, таких тоже много. Мы определили, что мы занимаемся профессиональным высказыванием и работаем с молодыми авторами (начинающими деятелями искусства).

Следующий важный момент – было решено, что это будет не исполнительский конкурс, а авторский, мы пытаемся оценивать авторское высказывание.

Мы решили делать междисциплинарный конкурс: на одной площадке собрать представителей разных видов искусства – живопись, музыка, литература, театр.

– Мы не хотели делать конкурс, как это всегда у нас принято, где-нибудь в пригороде Воронежа, в каком-нибудь пионерлагере. Нам просто не нравился такой формат. Мы решили сделать очный этап в виде арт-резиденции для молодых авторов в каком-то красивом, связанным с культурой месте. У нас с самого начала была идея: каждый год отправляться в такой творческий поход – мы так и назвали этот проект «Культпоход»,

Дмитрий Большаков

– И чиновники приняли все эти идеи?

– Да. Мы вот это все придумали и пришли к Киреченкову. Сказали, что делаем все сами, на своих условиях: сами везде ездим, сами делаем рекламную кампанию, сами отбираем экспертов и авторов. Мы согласны, чтобы там был представитель департамента образования и молодежной политики – и он каждый год был. Но нам нужна была максимальная автономность. И представители департамента согласились.

Сначала мы планировали каждый год выезжать в поход в какое-то новое место в Воронежской области – рассматривали Борисоглебск, Острогожск, Бобровский район. Но после того, как мы в первый раз провели конкурс в Дивногорье, пришли к выводу, что больше не будем искать лучшего от хорошего. Более того, Дивногорье оказалось одним из элементов, которые сформировали конкурс, и это важный фактор: если перенести его в другое место, то это будет новый проект, это будет совершенно другая вещь. И, кстати, Дивногорье в этом году помогло ребятам сделать самостоятельный творческий лагерь несмотря на все сложности – все равно это место как-то помогает, его энергия позволяет собраться.

– Энергия места – это метафора?

– Нет, я говорю буквально, это действительно оказалось комфортное для такой деятельности место. Там есть свои сложности: место красивое, это и трудно. Вот ты написал этюд этих див, речки – и что? Их написаны сотни-тысячи до тебя и столько же будет после тебя. Что в этом нового? Ничего. И вот, что сделать автору в этой ситуации, – это вопрос.

– И что вы сделали?

– Мы понимали, что должна быть какая-то конкуренция и отбор – конкурс. Но конкурс – это не главное, это, как топор в каше. Главное, чтобы ребята поработали друг с другом и с более опытными людьми. Чтобы они у старших коллег научились тому, как в нашей сложной действительности заниматься авторским творчеством.

– Мы понимаем, что из тех, кто занимается искусством, «выстреливают» единицы, но, как и в любой другой профессии, есть огромное количество людей, которые вынуждены всю жизнь просто работать, быть, заниматься искусством. Они не станут суперизвестными художниками или музыкантами, не будут получать баснословные гонорары, но им тоже нужно находить какой-то способ существования. А для этого полезно каким-то правильным образом общаться с теми людьми, кто прошел какой-то путь и научился в этой действительности жить, занимаясь творчеством. И мы сразу же ставили перед собой задачу: сформировать через этот конкурс сообщество. Но мы не ожидали, что оно сформируется так быстро,

Дмитрий Большаков

– Кто были эти первые конкурсанты, с которых началось сообщество?

– Когда мы отобрали первых участников, мы увидели, что все они – ребята уже достаточно тертые, хоть и молодые. Сейчас уже многим известны имена Дины Бариновой, Родиона Прилепина, Ивана Сухарева, Дениса Булавинцева и многих других культпоходовцев. Что интересно – они тогда смотрели на нашу затею слегка скептически и настороженно: «Ну-ну, в пионерлагерь приехали, посмотрим, что получится». Мы видели этот настрой, но никого не осаживали: мы не могли им гарантировать, что это будет не пионерлагерь.

Но когда процесс пошел, как-то все выстроилось, все лекторы включились в работу, наш общий опыт смог собрать процесс, и там случилась некая алхимическая реакция что ли. Когда вместе складываются какие-то элементы, появляется что-то новое, некая добавочная сущность, новое явление, которое далеко выходит за рамки простой суммы этих слагаемых. И когда ребята оттуда уезжали, они уезжали совершенно другими людьми. И для многих ребят этот первый «Культпоход» стал какой-то поворотной точкой, толчковым моментом.

Кто вышел из «Культпохода»

Денис Булавинцев, художник. Лауреат «Культпохода»-2011. В 2012 году в Доме журналистов прошла первая персональная выставка Дениса Булавинцева «Чернозем», посвященная Воронежу, его знаковым местам и традиционным городским пейзажам. В 2013 году в книжном клубе «Петровский» состоялась презентация альбома с линогравюрами художника, изображающими Воронеж. В 2014 году Денис Булавинцев получил грант областного правительства на издание альбома «Воронеж в гравюрах, стихах и записках краеведов». В 2015 состоялась его персональная выставка в музее Крамского.

Дина Баринова, режиссер. Участник, а затем эксперт «Культпохода». После знакомства с музыкантом Алисой Апрелевой на «Культпоходе» решилась поступить в школу документального кино Марины Разбежкиной. Участница крупнейшего международного фестиваля документального кино IDFA в Амстердаме, российского «Артдокфест», призер Московского фестиваля короткометражных фильмов «Дебютное кино». Сейчас совместно с Алисой Апрелевой снимает благотворительный кинопроект.

Вероника Злобина, художник. После «Культпохода» активно занялась современным искусством, участвовала в арт-фестивале ЖасStar в Казахстане (с художниками из которого познакомилась в Дивногорье), показывала свои работы на групповых и персональных выставках в Воронеже, Краснодаре, Москве, Ростове-на-Дону.

Родион Прилепин, поэт. Лауреат «Культпохода»-2011, автор и куратор различных музыкальных, театральных и поэтических проектов («На понятном языке», «кто-то другой»). первый альбом «кто-то другой» был презентован более чем в 20 городах России, на Международном Платоновском фестивале искусств и на Усадьбе Jazz.

– Почему? Как происходит такой толчок?

– Они приезжают в место, где собираются порядка ста талантливых человек. В таком окружении ты понимаешь, что вообще быть талантливым – это нормально. 

И, во-первых, ты, понимаешь, что ты не пуп земли, и на самом деле далеко не самый талантливый, вокруг тебя полно столь же талантливых или даже более талантливых. Это и заводит, и цепляет, и создает другое отношение к себе. Ты приземляешься и начинаешь заниматься своей работой именно как работой.

– А во-вторых?

– Во-вторых, ты понимаешь, что ты не один. Даже если ты из Воронежа (а не из деревни или райцентра), ты ходишь какой-то весь там повернутый на своем творчестве, делаешь какие-то безумные штуки, и иногда думаешь, что ты какой-то фрик, и твое дело никому не нужно. А тут выясняется, что ты не фрик, таких фриков вокруг тебя еще 50 человек. А если ты, тем более, приехал из какой-нибудь Терновки? А тут оказывается, что вы нужные, более того, эксперты говорят, что это интересно. Ты получаешь новый импульс от того, что не зря все это делаешь.

Ты видишь работу других авторов. У тебя появляются контакты людей, которые помогают тебе делать проект, а ты помогаешь им. Начинается дружба.

Важным оказалось и то, что мы собираем на одной площадке деятелей разных искусств. Этого не делалось никогда и до сих пор почему-то особо нигде не делается. Художники варятся среди художников, литераторы среди литераторов, музыканты среди музыкантов, театралы среди театралов, и редко эти тусовки пересекаются. Здесь они были сразу поставлены в условия, когда все жили вместе, взаимодействовали. Более того, мы старались даже лекции и мастер-классы делать таким образом, чтобы они не параллелились, и это мотивировало бы ходить на все лекции. Мы поощряли взаимодействие, совместное творчество.

– Сработала сама схема, когда собираешь много талантливых людей вместе, даешь им условия для совместного творчества и работы с экспертами. Но при этом есть соревновательный дух, потому что все занимаются в резиденции своей работой, и в итоге ты должен выдать какой-то продукт,

Дмитрий Большаков

– То есть была все-таки и соревновательная часть?

– Если брать конкурсную составляющую, мы понимали, что за четыре дня невозможно сделать какое-то произведение практически ни в одном из видов искусства. Это очень сложно. Понятно, что кто-то из поэтов может написать стишок, но не факт, что это будет последняя версия. Если ты делаешь картину, это сложнее. Если делаешь какую-то театральную постановку, это еще сложнее. То есть много ты сделать не успеешь. Поэтому в самом «Культпоходе» оценивается мышление и работа автора.

– Как же это можно оценить?

– Мы каждый год давали какую-то абстрактную тему: в первый год это была «Великая степь». Музыканты, художники, литераторы, все пишут что-то про великую степь. А как ты ее понимаешь, как ты ее трактуешь – это уже твое дело. Можно уйти в историю, потому что тут было много кочевых народов, можно уйти в тему труда, то есть великая степь, которую пашут землепашцы, можно уйти в метафизику, моя какая-то внутренняя великая степь. Вариантов масса. А дальше нужно уже конкретную тему свести до образа и реализовать его.

И когда ты работаешь над произведением, ты должен пройти эту цепочку. Надо было всегда держать кураторов в курсе того, что происходит у тебя, начиная от своих самых общих мыслей и рассуждений. Куратор видит, как ты идешь по пути создания произведения искусства, как ты формируешь собственно авторское высказывание и доводишь его до какой-то логики.

В итоге мы видели готовые произведения автора до «Культпохода», потом смотрели на то, как он работает, как он мыслит, и получали на выходе оценку.

Мы отбирали участников «Культпохода» по номинациям, но никто не сказал, что если ты был литератором, то ты не имеешь право что-то другое делать. Тут ты оговариваешь с кураторами, что делаешь. У нас были такие примеры, когда приехали на арт-менеджмент, а победили в качестве литераторов.

– Как Женя Глуховцева, например?

– Да-да. Хочешь – пиши картину, хочешь – на голове стой, все, что угодно делай. Люди понимали, что они свободны. Более того, мы поощряли совместную работу.

В следующих «Культпоходах», когда подтянулись победители прошлых «Культпоходов» в качестве волонтеров, мы приветствовали, когда волонтеры вместе со всеми работали. Потому что у нас не спорт, у нас человек должен извлечь максимум опыта, максимум впечатлений, максимум пользы от работы в резиденции, а не просто в одиночку попытаться победить кого-то там.

При этом, если не делать лекционные программы, не заставлять людей что-то слушать, то и результаты творчества были бы хуже, потому что, ну, для любого авторского высказывания нужна пища, нужен строительный материал. Мы старались тщательно все готовить, чтобы и лекции были интересные, было интересно и общаться, и взаимодействовать с опытными кураторами. А список кураторов даже в первый год был очень солидным: Ярослав Борисов, Евгений Камбалин, Полина Синева, Леонид Диденко, Алексей Загородных. Грубо говоря, ты даже в городе вот живешь, и ты не сделаешь так, чтоб сидел, например, Камбалин с тобой несколько дней и занимался. Все заняты, у всех свои проекты. А здесь – пожалуйста, есть авторы, которые, да, будут заниматься с тобой все эти дни.

– И они занимались, не важничали?

– Мы все эти годы старались в жюри отбирать людей не супер-статусных. Чтобы они не были зашоренными. Когда человек совсем заслуженный, он иногда бывает закрыт для свежих идей. А для нас было важно, чтобы не было каких-то творческих рамок. Если ты занимаешься визуальным искусством, ты можешь сделать современное искусство, и мы будем оценивать его в категории современного искусства. Можешь взять традиционную технику, мы будем оценивать в критериях традиционного подхода. Но если, допустим, ты пишешь маслом, то писать еще раз, как Левитан, бессмысленно, ты с этим не пройдешь на конкурс, ты должен все равно что-то свое привнести даже в этой традиционной технике.

– Если ты возьмешь заслуженного автора с большим званием, зачастую получается так, что человек уже имеет какие-то достаточно жесткие взгляды на то, как нужно делать искусство. Поэтому мы старались всегда подбирать людей открытых. Они могут быть разные по возрасту, но они всегда готовы видеть что-то новое, готовы воспринять это новое адекватно,

Дмитрий Большаков

– А что этот конкурс давал экспертам? Как, например, удалось пригласить в Воронеж Кирилла Светлякова (руководитель отдела новейших течений Государственной Третьяковской галереи – РИА «Воронеж»)? Что они в этом всем находят?

– Экспертов привлекает несколько факторов. Конечно, кому-то мы платили гонорар, но гонорары там были совершенно смешные. В основном, все это было построено на личных отношениях. Мы занимались разными проектами, поэтому какое-то количество связей накопилось и за пределами Воронежа.

Кого-то привлекало Дивногорье и возможность совместить приятное с полезным. Но больше всего их интересовали молодые авторы, возможность с ними поделиться своим опытом, возможность как-то передать свои знания. У любого серьезного, открытого миру и людям автора рано или поздно, как правило, появляется желание с кем-то поделиться своими знаниями, опытом и т.д. Это естественная потребность - и «Культпоход» ее удовлетворял.

Иногда «Культпоход» был важной целевой аудиторией для какого-то нового проекта. Например, Александр Кушнир читал нам лекцию про Курехина за год до того, как вышла его книга: он делился с культпоходовцами совсем свежими идеями. Кушниру это интересно с точки зрения его проекта, которым он занимается сейчас, ему интересна аудитория. Он видит молодых авторов, которым надо помогать, им первым нужно рассказывать о том, над чем он сейчас работает.

На самом деле молодые авторы – это интересно, с ними интересно работать, потому что несмотря на молодость у них иногда возникают какие-то очень свежие и необычные идеи, решения. Они интересны и опытным авторам. Например, Ярослав Борисов заинтересовался музыкальными композициями Ивана Сухарева. И потом они с совместным проектом выступали на «Джазовой провинции».

– В 2015 году вы объявили о закрытии «Культпохода» – но на его месте тут же возник «Культпоход. Автономное плавание». Как это было?

– Арт-группа «Квадрат» вынуждена была свернуть свою деятельность, потому что попала в жесткий финансовый кризис после последнего фестиваля «Чернозем». Мы пытались найти возможность продолжить «Культпоход», но не сложилось. У меня была идея провести резиденцию для участников «Культпохода» всех лет. Но, к сожалению, мы не смогли найти финансы, сложить все в правильную схему, чтобы это все заработало. И мы объявили, что в этом году ничего не будет.

Чем занималась арт-группа «Квадрат»

Арт-группа «Квадрат» (в ее состав входили арт-менеджер Дмитрий Большаков, журналист Леонид Диденко, поэт Полина Синева, художник Евгений Камбалин и другие деятели искусств) с 2007 года занималась организацией концертов, фестивалей, выставок и перфомансов. Своей миссией участники арт-группы называли привлечение внимания общественности к современному искусству с помощью необычных культурных акций, новейших медиа-технологий; создание благоприятной ситуации на арт-рынке, в которой одинаково важны как зритель, слушатель, так и покупатель, спонсор; создание ядра творческого сообщества, способного объединить начинающих и опытных художников, музыкантов, литераторов.

Но потом где-то к маю-июню культпоходовцы решили провести «Культпоход» сами, без конкурса, без премий, просто собраться на свои деньги. Создали сообщество «ВКонтакте», начали активно списываться, что-то организовывать. И когда мы это увидели, мы решили, что надо их порыв поддержать. Мы с ребятами встретились, поделились опытом, что-то подсказали, это еще больше стимулировало их активность и самоорганизацию. И они организовали в итоге самостоятельный культпоход. Позвали нас.

Нашлись спонсоры, которые выделили небольшую сумму на питание и проживание экспертов и помогли арендовать концертное оборудование. Туда поехали Полина Синева, Ярослав Борисов, Сергей Горшков, Елена Дудукина и другие воронежские эксперты. На подворье организовалась импровизированная сцена под навесом. В эти дни в Воронеже выступал Дарио Элиа, и мы сделали так, чтобы потом у Ярослава Борисова вместе с Дарио Элиа была возможность поехать в Дивногорье. И это тоже замечательно, что культпоходовцы смоли пообщаться там с итальянским музыкантом.

В «Автономном плавании» сохранилось главное – работа друг с другом. Все эти годы культпоходовская тусовка развивалась и расширялась, в этом году приехало некоторое количество новых участников, которые никогда не участвовали в культпоходах.

– И о чем это говорит?

– В первую очередь это демонстрирует, что творческое сообщество вокруг «Культпохода» есть, и более того, оно достаточно мощное.

Сохранилось движение. Это дает шанс, что проект может в будущем возродиться в большом масштабе, формате. Если этого не случится, то ребята, скорее всего, будут собираться, но это будет что-то новое. И мы даже на этом автономном «Культпоходе-2015» уже обсуждали, что дальше делать. Очевидно, что там было больше задано вопросов, чем сформулированы правильные ответы, мы так и не решили, как поступать.

Но важно, что это движение сохранилось. Но если все, допустим, останется на уровне самоорганизации, то, очевидно, форма должна меняться, правильнее найти новый формат и сделать что-то новое.

Но есть маленький шанс благодаря, в том числе, усилиям ребят, что проект может возродиться. Не знаю.

– Но вы на себя это уже не берете?

– Сейчас я не беру на себя обязательства. Потому что у меня нет уверенности в том, что все это будет происходить. Сейчас все упирается в возможность заново выстроить новую структуру.

Вот мы как-то собрались в 2007 году, запустили некую структуру, арт-группу «Квадрат». Ни шатко, ни валко, вышли на какой-то уровень возможности существования. Сейчас экономической возможности существования у нас нет. Значит, надо придумать какой-то новый проект. Арт-группа «Квадрат 2.0», не знаю. Чтобы снова началась жизнь какой-то организации, какой-то структуры творческой, которая будет делать «Культпоход». В любом случае каждый серьезный проект всегда делает какая-то структура, организация, творческая группа.

Арт-группа «Квадрат» как административная единица сейчас не существует, она существует просто как творческая тусовка тех людей, кто в нее входил. Мы продолжаем общаться с Полиной Синевой, Ярославом Борисовым, Леной Дудукиной, Евгением Камбалиным и другими ее участниками, обмениваться идеями, ну, там что-то вместе делать. А организация сейчас не работает. Просто общая ситуация не позволяет, к сожалению, выживать каким-то независимым институциям. И в этих условиях надо придумывать какой-то новый проект. Если он придумается, то заново сформируется действующая институция.

– Это те же самые люди, это вы или теперь пускай уже какие-нибудь молодые как хотят, чего хотят, делают?

– Не знаю. У меня нет по этому поводу однозначного решения. «Культпоход» делали мы, наверное, мы и дальше должны его делать. Но пока нет этих «мы» с точки зрения административной. Пока я, к сожалению, не вижу никаких возможностей делать такие большие проекты.