Вчера, 19 мая, больше трех тысяч зрителей пришли на воронежский концерт эпатажного Сергея Шнурова и его группировки «Ленинград» в Event-Hall сити-парка «Град».
На сцене и в зале тоже творилась настоящая вакханалия. Музыканты самозабвенно дули в трубы, стучали в барабаны, трясли бубнами и приплясывали с маракасами. Сам же неугомонный Шнур, раздетый по пояс, скакал вприпрыжку по всей площадке, размахивая гитарой. Очаровательная фронтвумен Алиса Вокс-Бурмистрова в кружевной шапочке «женщины-кошки», изящно изгибалась в сексуальных позах и выдавала ангельским голоском такие матюги, что у любого мужика уши свернулись бы трубочку. При этом народ в танцпартере ликовал и так слаженно махал руками, будто накануне репетировал масштабный флешмоб. Не отставали и трибуны: девушки энергично танцевали в проходах, а молодые люди в самых пиковых моментах срывали с себя майки и размахивали ими в воздухе. Один парень от избытка чувств умудрился раскрутить над головой соседку.
Словом, все отрывались, как в последний раз. А ведь он действительно может стать последним. С 1 июля вступает в силу закон о запрете нецензурных выражений в кино и на сцене. Шнур, как главный матерщинник отечественной музыки, подпадает под него в первую очередь.
Корреспонденты РИА «Воронеж» поинтересовались у Сергея, как он собирается выкручиваться: будет переписывать слова песен, или «запикивать» мат на концертах?
– Не-е, переписывать я ничего не собираюсь, многим песням уже больше десяти лет. Некоторые написаны еще даже при другом президенте. Президенты меняются, а песни остаются, – ответил Шнуров. – Теперь я не смогу их исполнять на территории России. Но в этом есть не только минусы, но и плюсы. «Ленинград», как запрещенная группа, станет неким эксклюзивом – цены на наши корпоративные мероприятия резко вырастут. Поэтому, с экономической точки зрения, я, наверное, ничего не потеряю.
– Неужели в жизни невозможно обойтись без мата?
– Почему же, возможно. Некоторые люди – немые. Они вообще не разговаривают. И тоже как-то живут.
– А как насчет подрастающего поколения? Молодежь ведь слушает ваши песни, учится, начинает повторять?
– Почему вы думаете, что на песнях учатся? Если дети учатся жить по песням, значит, у них плохие родители. Если бы я в детстве учился по приличным песенкам Юрия Антонова, совершенно замечательного композитора, представляете, какое извращение было бы у меня в голове? Да я бы стал ******* (очень странным человеком, - ред.)! По песням учиться жить не надо. Не важно – содержат они ненормативную лексику, или не содержат, дело не в песнях. Ненормативная лексика живет в самом народе. Вон Екатерина Вторая пыталась ее убить. И что? Ничего! Что бы вы с этим ни делали – как бы не запрещали, не наказывали, мат будет в частушках, в поговорках, во всей народной культуре. Что вообще произошло с этим законом? У власти возникло какое-то представление, что искусство несет обучающую, воспитательную функцию. Ну, а где тогда реализм?
– Вы как-то сказали, что, после того, как Дуня Смирнова вышла замуж за Чубайса, стали меньше пить. Почему?
– Потому что до замужества Дуня была моим собутыльником. А теперь мы просто дружим. Понимаете, чтобы вместе выпивать, нужно жить рядом, а Дуня-то уехала из Питера. И нет у меня больше верного и родного собутыльника.
– А в 2004-м году говорили, что ни дня не можете провести без стакана…
– Да, в таком темпе я продержался лет пять, наверное. А потом мне это стало просто мешать. Прежде всего, страдали концерты. Когда я выпивши, что называется, «жую пленку» – меняется артикуляция, быстрые песни не удаются. А концерт из одних медленных баллад – это ж скукотища, можно состариться! И я стал перед выбором: либо оставаться бесконечно пьяным, либо делать концерты. Победили концерты.
На сцене и в зале тоже творилась настоящая вакханалия. Музыканты самозабвенно дули в трубы, стучали в барабаны, трясли бубнами и приплясывали с маракасами. Сам же неугомонный Шнур, раздетый по пояс, скакал вприпрыжку по всей площадке, размахивая гитарой. Очаровательная фронтвумен Алиса Вокс-Бурмистрова в кружевной шапочке «женщины-кошки», изящно изгибалась в сексуальных позах и выдавала ангельским голоском такие матюги, что у любого мужика уши свернулись бы трубочку. При этом народ в танцпартере ликовал и так слаженно махал руками, будто накануне репетировал масштабный флешмоб. Не отставали и трибуны: девушки энергично танцевали в проходах, а молодые люди в самых пиковых моментах срывали с себя майки и размахивали ими в воздухе. Один парень от избытка чувств умудрился раскрутить над головой соседку.
Словом, все отрывались, как в последний раз. А ведь он действительно может стать последним. С 1 июля вступает в силу закон о запрете нецензурных выражений в кино и на сцене. Шнур, как главный матерщинник отечественной музыки, подпадает под него в первую очередь.
Корреспонденты РИА «Воронеж» поинтересовались у Сергея, как он собирается выкручиваться: будет переписывать слова песен, или «запикивать» мат на концертах?
– Не-е, переписывать я ничего не собираюсь, многим песням уже больше десяти лет. Некоторые написаны еще даже при другом президенте. Президенты меняются, а песни остаются, – ответил Шнуров. – Теперь я не смогу их исполнять на территории России. Но в этом есть не только минусы, но и плюсы. «Ленинград», как запрещенная группа, станет неким эксклюзивом – цены на наши корпоративные мероприятия резко вырастут. Поэтому, с экономической точки зрения, я, наверное, ничего не потеряю.
График гастролей будет совершенно свободный, мы станем королями корпоративов! Жаль, обычные зрители это не услышат. У поклонников есть наши записи, будут дома слушать. Мне другое интересно. Как наши депутаты собираются с англоязычными исполнителями поступить? Можно ли им будет говорить «Fuck» с 1 июля, или нет? А то дискриминация русского языка получается! Эти слова в представлении наших парламентариев называются бранью? Дурацкое совершенно слово – брань. В общем, я не понимаю, как они будут разбираться с иностранными группами. Мне бы хотелось, чтобы их тоже запретили. Я за равенство!
– Неужели в жизни невозможно обойтись без мата?
– Почему же, возможно. Некоторые люди – немые. Они вообще не разговаривают. И тоже как-то живут.
– А как насчет подрастающего поколения? Молодежь ведь слушает ваши песни, учится, начинает повторять?
– Почему вы думаете, что на песнях учатся? Если дети учатся жить по песням, значит, у них плохие родители. Если бы я в детстве учился по приличным песенкам Юрия Антонова, совершенно замечательного композитора, представляете, какое извращение было бы у меня в голове? Да я бы стал ******* (очень странным человеком, - ред.)! По песням учиться жить не надо. Не важно – содержат они ненормативную лексику, или не содержат, дело не в песнях. Ненормативная лексика живет в самом народе. Вон Екатерина Вторая пыталась ее убить. И что? Ничего! Что бы вы с этим ни делали – как бы не запрещали, не наказывали, мат будет в частушках, в поговорках, во всей народной культуре. Что вообще произошло с этим законом? У власти возникло какое-то представление, что искусство несет обучающую, воспитательную функцию. Ну, а где тогда реализм?
– Вы как-то сказали, что, после того, как Дуня Смирнова вышла замуж за Чубайса, стали меньше пить. Почему?
– Потому что до замужества Дуня была моим собутыльником. А теперь мы просто дружим. Понимаете, чтобы вместе выпивать, нужно жить рядом, а Дуня-то уехала из Питера. И нет у меня больше верного и родного собутыльника.
– А в 2004-м году говорили, что ни дня не можете провести без стакана…
– Да, в таком темпе я продержался лет пять, наверное. А потом мне это стало просто мешать. Прежде всего, страдали концерты. Когда я выпивши, что называется, «жую пленку» – меняется артикуляция, быстрые песни не удаются. А концерт из одних медленных баллад – это ж скукотища, можно состариться! И я стал перед выбором: либо оставаться бесконечно пьяным, либо делать концерты. Победили концерты.
Заметили ошибку? Выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter
){kind=link}