Врачи нашего региона и многие в стране и за рубежом называют Воронежскую государственную медицинскую академию малой родиной. Во всяком случае, именно через нее можно понять многие проблемы местной медицины.
О нехватке кадров, о том, как победить коррупцию и в чем российский врач проигрывает коллеге за рубежом - наша беседа с ректором ВГМА, доктором медицинских наук, профессором Игорем Есауленко.
– Игорь Эдуардович, при очень высокой престижности медицинского диплома и зашкаливающем конкурсе ВГМА в регионе сохраняется большой дефицит врачебных кадров. Как вы объясните этот парадокс?
– Да, по официальным данным областного департамента здравоохранения, лечебные учреждения в районах области укомплектованы в среднем на 65 процентов, Воронежа – на 69 процентов. Ситуация по районам области сильно разнится. В наиболее преуспевающих из них или близких к областному центру нехватка врачей невелика. А вот, например, в Поворинском, Кантемировском, Каменском, Терновском – очень большой дефицит. Туда молодые врачи не едут. Одними усилиями ВГМА мы эту ситуацию не исправим. Здесь должен быть системный межведомственный подход. Наибольшее количество студентов по целевому набору должно учиться у нас именно из этих районов. И в течение всех шести лет их связь со своей ЦРБ должна становиться все крепче.
– Так происходит?
– Так должно быть. Между медакадемией и несколькими муниципалитетами налажены прочные отношения. Глава райадминистрации, главврач приезжают, встречаются со студентами, рассказывают о медицинских потребностях своего района и что они сами молодым врачам могут предложить. Это Лискинский, Новохоперский, Хохольский, Острогожский и некоторые другие районы. Мы вместе со студентами, которые хотят работать на селе, тоже выезжаем в районы и соседние регионы. А вот с ЦРБ Кантемировки, Каменки, Репьевки, Терновки и некоторых других районов таких отношений пока не сложилось. Но ВГМА – это исполнитель под конкретный социальный заказ. А заказчик на протяжении всех лет учебы должен интересоваться, какого специалиста ему готовят. Это очень живые подвижные отношения. Например, ЦРБ может высказать свои пожелания, чтобы «целевик» получил дополнительные знания по конкретной дисциплине для наиболее востребованной в районе врачебной специальности. Мы можем менять свой учебный процесс в соответствии с потребностями района или всего региона. Но главврачей из некоторых районов я вообще ни разу у нас не видел. И они даже бывают не в курсе, что их «целевика» давно отчислили.
Но если воодушевленный интерн приедет в село, а там ему никто не создаст условия для работы и проживания, если он ничего не получит, кроме фонендоскопа, и увидит, что никакой единой политики по профессиональному развитию в ЦРБ нет вообще, – он уедет и больше никому не поверит. Будет впредь искать только там, где выгоднее.
– По вашим оценкам, достаточное ли количество «целевиков» вы готовите для нужд местной медицины?
– Есть нормативы, которые нам устанавливают на министерском уровне. Это 50 процентов от общего набора. В эти 50 входят интересы всех регионов Центрального Черноземья. Но мы могли бы принимать больше. В прошлом году более 90 процентов наших выпускников начали работать по специальности, которую выбрали в академии. Но есть и те, которые выходят замуж или просто теряют связь со своим районом. Областной департамент здравоохранения занимает жесткую позицию, в судебном порядке, в отношении тех «целевиков», которые потом не едут в свой район. Есть и такие наши горе-выпускники, которые судятся с департаментом и доказывают, что просто не могут вернуться на место, которое им было определено согласно договору. Но это единицы.
– Везде получаются единицы. А некоторые ЦРБ не укомплектованы специалистам наполовину.
– Из медакадемии уже выпущено 252 молодых врача-миллионника, которые получили из федерального бюджета миллион «подъемных» рублей и работают на селе - и все равно кадров остро не хватает. Можете представить масштабы потребности районной медицины. В этом году по инициативе ВГМА должен измениться подход к решению данной проблемы. Дело в том, что ранее при поступлении проводился конкурс среди всех целевых абитуриентов, в структуре поступления не были выделены конкретные районы, которые нуждаются во врачах больше всего. В итоге поступали «целевики», имеющие лучшие знания, лучшие баллы ЕГЭ, то есть опять – из наиболее преуспевающих районов, где лучше школьная подготовка и где дефицит врачебных кадров не самый большой в регионе. А ребята из слабых районов, где они потом были бы очень востребованы, оказывались за бортом приема. С этого года мы намерены сделать не общий целевой набор, а по конкретным районам. Так, чтобы абитуриенты из Каменского или Терновского районов могли при поступлении соревноваться между собой, а не с более сильными из Россоши или Лисок. Эту нашу идею департамент здравоохранения поддержал. Но не надо также забывать, что у ВГМА есть еще ответственность по подготовке качественных специалистов. Более ста студентов в год мы отчисляем, потому что они не справляются с учебным планом.
– В новом учебном году ВГУ намерен открыть факультет фундаментальной медицины. На ваш взгляд, это решит проблему врачебных кадров в регионе?
– Нет, не решит. ВГУ будет готовить специалистов по невостребованным специальностям, и это его лицензионное право. Но сегодня региону очень нужны фтизиатры, педиатры, анестезиологи, а не врач-физик или врач-кибернетик. И через 10 лет людей будут лечить люди, а не роботы. Одно время говорили, что хирургия отживает свой век, и на ее место придет фармакология, благодаря которой можно будет вторгаться в сферу генной инженерии и исправлять патологию на молекулярном уровне. Но несмотря на весь научный прогресс никто от хирургов и анестезиологов в обозримое время не откажется. При этом подготовка профессиональных врачебных кадров – дело очень трудоемкое и дорогостоящее. Взять, к примеру, только две наши кафедры – кафедру анатомии, топографической анатомии и оперативной хирургии. Они имеют соответствующие специальные помещения, операционные, музеи, трупохранилище. Пятьдесят наших кафедр находятся за пределами ВГМА – в лечебных учреждениях. В одной только ОКБ 16 кафедр, потому что будущий врач обязан учиться у постели больного, а изучать медицину по фантомам и компьютерным программам – несерьезно. Я даю себе отчет, что скоро ВГУ начнет у нас переманивать преподавателей. Но ради чего, по большему счету? В соседних Тамбовском, Орловском, Белгородской классических университетах тоже созданы медфаки. Где работают их выпускники, мне неизвестно. Мы тоже можем открыть факультет менеджмента или связей с общественностью, но академия нацелена на качественное профессиональное медицинское и фармацевтическое образование.
– Из всего нашего региона только ВГМА и ВГУ входят в сотню лучших российских вузов и находятся в этой сотне вполне на золотой середине. Но внутри самого региона существует еще негласный рейтинг вузовской коррупции, и медакадемия здесь тоже в числе первых. Как вы с этим боретесь?
– Я уверен, что в этом рейтинге не участвуют те вузы, в которых взятка устраивает обе стороны. После каждой сессии мы проводим анонимное анкетирование студентов и узнаем, на каких кафедрах студенты давали взятки преподавателям. Всех засвеченных преподавателей предупреждаем и берем под свой пристальный контроль, с некоторыми приходится расстаться. Хорошие результаты дает регулярная акция «Задай вопрос ректору». Я лично рассматриваю все анонимные вопросы. Ежегодно в конце марта провожу встречу со студентами, где тоже поднимается проблема взяток. Но коррупция – это «взаимовыгодный процесс», вот почему с нею так трудно бороться.
– Какие подробности вам известны в очень закрытом «деле Чеснокова» – экс-проректора ВГМА, в отношении которого возбуждено уголовное дело.
– Во время задержания экс-проректора по последипломному образованию Петра Чеснокова я находился в отпуске – это был канун Нового года. Никакими особыми подробностями мы не располагаем до сих пор. По словам экс-проректора, ему через посредника были переданы деньги от одного слушателя за весь коммерческий цикл обучения. Во всяком случае, со слов Петра Чеснокова, он эти деньги расценил именно так. Они были переданы не через кассу, так как была вторая половина дня 31 декабря. Но это версия самого подозреваемого, и о реальных событиях того дня говорить пока преждевременно.
– Чего сегодня, на ваш взгляд, не достает современному врачу?
– Опыта, профессиональных навыков и заинтересованности. Эта проблема зреет годами. Есть данные, что российский среднестатистический врач проигрывает американскому коллеге в 10 раз по уровню информационного обеспечения. Он не использует в работе интернет, не стремится повысить знания, не обменивается опытом с коллегами за рубежом. Первый московский медицинский университет сейчас составляет электронную медицинскую библиотеку, которой в интернете сможет пользоваться любой врач. И еще у нас очень разрозненно профессиональное сообщество, в нем нет внутрикорпоративного авторитета. Есть хорошие ассоциации терапевтов, хирургов, офтальмологов, но их работа пока не стимулирует профессиональный рост коллег. Между тем, студент, врач, преподаватель должен иметь сильную внутреннюю мотивацию. Он не может всю жизнь учиться, лечить и учить по шаблону. Врач не имеет права быть скучным человеком.
){kind=link}
){kind=link}