Подбил вражеский самолет гранатой. Страницы жизни воронежского фронтовика

Рамонский краевед Людмила Образцова к 100-летию со дня рождения своего отца-фронтовика Алексея Квачева – 18 февраля 2020 года – выпустила по многочисленным архивным материалам и военным мемуарам книгу «Во имя Победы». Журналисты РИА «Воронеж» пообщались с Людмилой Образцовой и узнали, как ее отец, стрелок-радист бомбардировщика, сражался на Великой Отечественной.

За жизнь самолета

Людмила Образцова – ведущий инженер по научно-технической информации Всероссийского НИИ защиты растений, а также старший научный сотрудник дворцового комплекса Ольденбургских в Рамони. Краевед выпустила 17 книг об истории своей малой родины и судьбах земляков. Но, пожалуй, главной из них стала «Во имя Победы», рассказывающая о военном пути ее отца Алексея Квачева, практически всю войну сражавшегося в составе 162-го гвардейского Висленского орденов Суворова и Богдана Хмельницкого бомбардировочного полка.

Один экземпляр книги передан в музей московской школы №1256, носящей имя дважды Героя Советского Союза Ивана Полбина, который лично вручал одну из боевых наград Алексею Квачеву в 1943 году.

– Папа родился в Белоруссии, у него в роду все мужчины были педагогами, а женщины – медработниками. А он в итоге стал технарем. Еще до войны учился дома на автомеханика, а после войны до самой пенсии – 1986 года – трудился инженером-радиоэлектронщиком в институте, где сегодня работаю я. У отца есть даже собственные рацпредложения. Но самые первые практические технические навыки он получил на фронте – папа воевал стрелком-радистом на бомбардировщике Пе-2, – рассказала Людмила Образцова.

Алексея Квачева призвали на срочную службу в 1940 году. Он сразу же попал в Воронеж, где окончил Школу младших авиаспециалистов по специальности «стрелок-радист». Боевое крещение он получил в составе экипажа капитана Курочкина во время бомбардировки объектов в Восточной Пруссии.

«В декабре 1941 года наш самолет был подбит и загорелся. Командир приказал покинуть машину. Когда я прыгал, в ней оставался наш командир. Он боролся за жизнь самолета почти до самой земли и не успел выброситься с парашютом», – вспоминал после войны Алексей Квачев.

– В 1943 году папа попал в экипаж Николая Григорьева. В составе экипажа были командир, мой отец и штурман Александр Аученков, – продолжила Людмила Образцова. – Экипаж в составе своего подразделения прошел почти всю Европу, а 20 января 1945 года был отправлен севернее города Бендзин для проведения воздушной разведки вражеского укрепрайона. Надо было не только установить, где проходит линия вражеских укреплений, но и сфотографировать ее, а также получить информацию о военных заводах этого района.

Девяносто шесть пробоин

В военных мемуарах описан интересный эпизод, в котором отличился Алексей Квачев: «При подходе к месту разведки с аэродрома противника вырвались восемь вражеских истребителей… Но командир все равно решил идти на цели… Квачев передал по рации все данные. Штурман Аученков так увлекся стрельбой, что не почувствовал, как обморозил кисть руки. Григорьев был легко ранен в голову… Вражеский летчик заметил, что у нашего самолета кончились боеприпасы, и жестами показывал, чтобы самолет летел за ним, причем двумя пальцами показывал, что у экипажа есть две минуты на размышление. Решение одно: не сдаваться! Командир бомбардировщика Григорьев сделал вид, что направил самолет за вражеским истребителем, бдительность немецкого летчика ослабла. Аученков сбил первый немецкий самолет. Квачев услышал команду: «Возьми гранату и через верхний люк брось, когда приблизится!» Все было сделано, как приказал командир».

– Стрелок-радист кинул гранату, она разорвалась в воздухе, взрывной волной так повредило немецкий истребитель, что тот свалился в штопор и понесся к земле. Когда бомбардировщик отца вернулся на базу, техники насчитали в машине 96 пробоин от осколков и пуль. За этот полет командир корпуса Иван Полбин прямо после приземления их самолета вручил всем членам экипажа ордена Отечественной войны I степени, – сообщила Людмила Образцова.

Этот подвиг экипажа Пе-2 описан в книгах Маршала Советского Союза Степана Красовского «Жизнь в авиации» и Юрия Белозерова «От Воронежа до Берлина».

– В том же 1945 году отец ненадолго оказался в госпитале, а на днях предстояла какая-то серьезная воздушная операция, и командир бомбардировщика приезжал к нему, просил, чтобы стрелок-радист Квачев полетел с ними. Взамен его, временно выбывшего, должен был лететь необстрелянный новичок. Папа согласился, врачи скрепя сердце отпустили его. Он на мотоцикле рано утром примчался на аэродром, но, как выяснилось, экипаж улетел без него – вылет сместили на час раньше. Это спасло отцу жизнь – тот самолет вместе с экипажем пропал без вести, судьба людей и место гибели машины неизвестны до сих пор. Папа до конца жизни переживал гибель своих боевых товарищей.

Цвет неба

В летной книжке гвардии старшины Квачева значится около 200 вылетов, из них почти 120 – именно на Берлин. Он был награжден орденом Боевого Красного Знамени, орденом Красной Звезды, орденами Отечественной войны I и II степеней, а также медалями «За отвагу», «За освобождение Праги», «За победу над Германией», орденом Чехословакии «За храбрость». 

Свою войну Алексей Квачев закончил в Берлине, но до 1948 года оставался в войсках – служил в Австрии, где в качестве летчика-инструктора летал на самолетах Пе-2 и По-2.

На войне стрелок-радист Квачев встретил свою будущую жену Варвару, которая служила телеграфисткой в его авиаполку. Летный экипаж Григорьева был одним из лучших в том самом 162-м полку, о его успехах часто писала полковая стенгазета.

– После 1945 года мама тоже продолжила службу в Австрии, а в 1946-м они с папой поженились прямо в посольстве СССР в Вене. В родные края (мама родом с Белгородчины) они вернулись в 1948-м, немного пожили в Землянске, а потом оказались в Рамони. Отца сразу же пригласили работать начальником радиоузла, а потом – в образовавшийся НИИ защиты растений, – рассказала дочь фронтовика. – Мама работала на почте. О войне родители почти не вспоминали, отца часто приглашали выступать в школы и училища района, только папа сильно волновался, когда начинал рассказывать о тех годах. Правда, иногда на 9 Мая родители вполголоса обсуждали отдельные фронтовые эпизоды, а я тогда не понимала, как спустя годы это может быть так важно и интересно… Отец умер в 1988 году. До последних дней своей жизни он переписывался с однополчанами. Как-то я спросила папу, в каких войсках он мог бы сражаться, если бы в 1940 году его не призвали бы в авиацию. Он тогда недолго думал и ответил: «Только летчиком, ведь мой любимый цвет – голубой, какими обычно бывают небеса…»