Известный российский писатель Алексей Иванов, автор романов «Географ глобус пропил», «Сердце Пармы» и «Ненастье», выступил в воронежском арт-центре «Коммуна» в пятницу, 3 июня. Алексей Иванов признался, что в Воронеже – впервые, и не ожидал увидеть его таким современным, красивым и даже «немного васнецовским». По словам писателя, в Воронеж он приехал не только на Платоновский фестиваль, но и для того, чтобы собирать материал для новой книги, посвященной истории российского речного флота. Корреспондент РИА «Воронеж» выбрала 12 самых ярких высказываний писателя – о том, чем работа писателя похожа на работу хирурга, в чем проблема соцсетей и как расшифровывается аббревиатура ВПЗ.
О молодых писателях
В толстых журналах я не публиковался. Книги сейчас быстрее доходят до читателя, нежели публикации в толстом журнале. Став писателем, я уже не видел смысла публиковаться там. В начале 1990-х толстые журналы у меня ничего не брали, но они не брали не только у меня. Мне кажется, что толстые журналы в начале 1990-х совершили роковую ошибку – они если не убили, то изрядно покалечили российскую литературу. Потому что журналы нужны, чтобы отражать текущий литературный процесс: молодых, которые только начинают что-то писать, надо публиковать, выводить в свет, обсуждать их произведения. Толстые же журналы того времени публиковали в основном возвращенную прозу и запрещенную ранее литературу – Солженицына, Войновича, Набокова, которые не нуждались в журнальных публикациях. Молодым писателям, таким как я, публиковаться было негде. Книги наши не издавали, а в журналы наши произведения не брали. Мое поколение осталось не консолидированным, не озвученным, и, в общем, не сформировалось как поколение.
О работе учителя
Вернуться в школу я не хочу. Это как вернуться в ад. Проработав в школе два года, я понял, что нет профессии труднее, чем профессия учителя. У меня с тех пор к учителю у меня – бесконечное благоговение. Как люди справляются с такой непосильной, невыносимой работой, я не знаю. Учитель – самая трудная профессия на Земле.
О фамилии и псевдониме
У меня фамилия – как псевдоним. 13 лет я не издавался, писал «в стол», потом у меня вышли три или четыре романа фактически друг за другом, и сразу образовалось некое имя. Менять это имя не имело никакого смысла – зря, что ли, работал? Но под псевдонимом я все-таки писал – написал роман «Псоглавцы», но опыт этот для меня был неудачным. Почему? Сам я родом из Урала, из Перми. Московские журналисты постоянно писали: «Уральский самородок воспевает родной край». Это все меня страшно раздражало. О чем бы я ни писал, я, значит, все время пишу об Урале и Перми, хотя в романе об этом могло быть ни слова. Я решил уйти от этого стереотипа и написать роман под псевдонимом, чтобы никто не сказал, что я воспеваю Урал. Но, увы, хрен оказался не слаще редьки: вместо штампа «певец Урала» я получил другие штампы: «молодой, начинающий писатель», «мы его научим романы писать», «у парня большое будущее». Я понял, что от шаблонов никуда не деться, и решил переиздать роман под своей настоящей фамилией.
О вдохновении
Я профессиональный писатель, и, если буду ждать вдохновения, то, может, и не напишу ничего никогда. Представьте, что вы хирург. Вы пришли на работу, а там человек лежит с распоротым животом. Вы ждете вдохновения? Вы же профессионал. Вы встаете к операционному столу и начинаете работать. Точно так же и писатель. Вообще вдохновение нужно для того, чтобы придумать сюжет, образы или коллизию. Но это занимает от силы пять процентов времени. Остальные 95 – это работа, работа и работа. Вдохновение ко мне является, но не оно является структурной основой писательской работы.
О герое нашего времени
В главном герое должна обобщаться основная нравственная коллизия эпохи. Чтобы это произошло, нужно, чтобы общество сформулировало, что для него является главной проблемой. Если общество это проблему не сформулирует, то писатель не опишет героя нашего времени. Даже если писатель его опишет силой своего разума, то общество его не считает. Проблема нынешнего состояния общества в том, что оно не формулирует свои проблемы. Общество не проблематизирует свою жизнь и видит свои главные проблемы там, где их на самом деле нет. Когда общество сформулирует свои главные беды, тогда и в литературе появится герой нашего времени. А пока этого не происходит, писатель, по сути, бессилен.
Героя нашего времени я пытался создать дважды – в романе «Географ глобус пропил» и романе «Блудо и МУДО». Первый был написан в 1995 году. Это было тяжелое время, когда все разваливалось, когда рушилось государство и моральные устои. Люди искали гармонии. И главный герой «Географа» Виктор Служкин – человек, который эту гармонию нашел. Это гармонический человек, которого можно сравнить с князем Мышкиным. Но и публика, и критики сводят Служкина к другому типу – «маленькому человеку», лишним людям и так далее. Это глубокая ошибка. Я описал героя нашего времени, но герой оказался не считан, потому что общество не сформулировало свои главные проблемы. В нулевые я поставил другую проблему: «Можно ли построить хорошее общество на незаработанных, нефтяных деньгах? Можно ли сделать добро из зла?». Главный герой романа «Блудо и МУДО» Борис Моржов пытается построить счастье на лжи. Он хороший человек, но опирается на те вещи, на которые опираться нельзя. Но, опять-таки, общество его не считало. Если общество не формулирует свои проблемы, то оно и не считывает героя нашего времени.
О новой литературе
Наличие фантастики в произведениях совершенно не фантастических по духу своему – это в некотором смысле веяние времени. Роман нового типа отличается по своей структуре от традиционного классического произведения. В нем должны соблюдаться две структурообразующие вещи: во-первых, он должен состоять из нескольких парадигм, которые раньше не сочетались, а во-вторых, одна из этих парадигм должна быть не литературная. Фантастика – та парадигма, которая не сочетается ни с высокой литературой, ни с жанровой литературой. Как писатель я ощущаю требования времени и, разумеется, отвечаю на них адекватно. Например, исторические романы в духе Алексея Толстого и Вячеслава Шишкова сейчас не востребованы – это никому не интересно. В таком романе сейчас должно быть что-то, чего раньше в жанре исторического романа не было. Тогда, как ни странно, он станет более реалистичным и более интересным аудитории. Но фантастика «Сердца Пармы» – это одно, а фантастика «Псоглавцев» – совсем другое.
Об Андрее Платонове
С Платоновым я познакомился в самом начале 1990-х или конце 1980-х. Я только что закончил школу. Учился в Перми, переехал в Екатеринбург. Екатеринбург (тогда еще Свердловск) в то время был культурной столицей России – именно он стал родиной свердловского рока. И на меня обрушился весь объем культуры, которая была недоступна простому советскому человеку. В том числе я познакомился с Андреем Платоновым. Его проза стала для меня, как сейчас говорят, «взрывом мозга». Я увидел, как можно оперировать русским языком. С тех пор Платонов для меня – непререкаемая величина, безусловная высота. Я понимаю, что вряд ли когда-нибудь Платонов станет популярнее Стивена Кинга – этого не будет никогда. Но, безусловно, он навсегда останется в русской литературе. Я немножко завидую Воронежу – у вас такой культ Платонова!
О будущих экранизациях
Сейчас готовятся четыре экранизации моих романов. «Сердце Пармы» будет снимать режиссер Сергей Бодров-старший. Он будет снимать, возможно, даже в Голливуде, потому что он один из немногих российских режиссеров, которые нашли место в заокеанской, западной киноиндустрии. «Сердце Пармы» будет полнометражный фильм с двумя сериями. Фильм «Псоглавцы» собирается снимать режиссер Егор Кончаловский, это тоже полный метр. Фильм «Ненастье» (его собирается сделать канал «Россия) – это будет сериал. Фильм «Тобол», для которого я написал сценарий, – это будет одновременно и сериал, и полнометражный фильм. Лично мне гораздо интереснее формат сериала. За ними – будущее. Полный метр превращается либо в арт-хаус, либо в зрелище со спецэффектами для подростков.
О «Тотальном диктанте»
Стать автором «Тотального диктанта» – это большая честь для писателя. Кроме того, «Тотальный диктант» – это очень мощная гражданская акция. По смыслу и по идеологии я бы мог сравнить его с акцией «Бессмертный полк». Главное в «Тотальном диктанте» не то, что люди проверяют грамотность. На нем люди заявляют, что мы – не стадо, а общество, которое пишет и живет по правилам. Считается, что грамотность обрушена интернетом, и только «Тотальный диктант» ее восстанавливает. Я с этим не согласен. Неграмотные были во все времена, а наше время – не исключение. Другое дело, что появление интернета и соцсетей сделало неграмотность и безграмотность легитимной. Такого раньше не было никогда. Ты не мог писать письмо, не просмотрев его на ошибки. Это был дурной тон.
О заработках
Как только у меня в 2003 году вышли первые книги, я сразу стал зарабатывать весьма неплохо, и по-прежнему зарабатываю весьма неплохо. То, что в России писатель не может заработать – это миф, который распускается неизвестно кем и неизвестно, ради чего. У меня есть продюсерский центр, который реализует мои проекты. Главный мой заработок – это романы. Но у меня есть хобби – литература нон-фикшн. Нон-фикшн не приносит таких денег, как романы и экранизации. На нон-фикшн приходится находить деньги спонсоров. Продюсерский центр организует съемочные экспедиции, мои поездки, ведет мои дела, юридическую тягомотину. То есть я как писатель могу содержать не только себя и свою семью, но и собственный продюсерский центр. В России, как ни странно, это возможно и для писателя не из московской тусовки.
О победе онлайна над оффлайном
Мне кажется, сейчас главная проблема нашего времени – не Донбасс и не выборы, а, как ни странно, появление соцсетей. Главное, что сейчас происходит – проникновение закона онлайн в оффлайн. То есть мы в реальной жизни начинаем жить так, как живем в соцсетях. Это чревато для многих вещей в культуре. В человеческом обществе ты должен заслужить право голоса – сначала что-то сделай, тогда тебя будут слушать. В интернете каждому это право дается изначально. В соцсетях, в интернете нет авторитетов. А человеческая культура держится на языке авторитета. Культура – это всегда вещь иерархическая. Если мы разрушаем институт авторитета, мы разрушаем культуру. Помню, в Екатеринбург приехал академик Сергей Капица, и мне предложили выступить с ним на круглом столе. Я сказал: «Там, где выступает Капица, я должен молчать в тряпочку». Я не имею права голоса там, где говорит Капица. Я отказался от круглого стола, но нашлись говорливые студенты, менеджеры, самоуверенные люди, которые легко заняли место за столом с Капицей. Академик просто промолчал. Эти ребята – не хамы и не жлобы. Просто они в реальной жизни вели себя так, как в соцсетях, где всем дается право голоса и где нет авторитета. В соцсетях мнение академика равнозначно мнению третьеклассника. Этот круглый стол провалился, потому что Капица не стал говорить в таком обществе, где у всех равные права голоса. Как видите, проникновение онлайна в оффлайн уже рушит коммуникацию, рушит культуру.
Об идентичности
Россия состоит из разных идентичностей, как Европа состоит из разных стран. Идентичности бывают трех видов – региональная (Уральская, Камчатская), национальная, корпоративная (солдатская, чиновничья). Из этих взаимопроникающих идентичностей и состоит культура России. Мне кажется, что здесь, на Дону, самая главная идентичность – это все-таки казачья. С казачьими набором ценностей, жизненным укладом, героями. Я вчера я ходил в ваш краеведческий музей и обнаружил уникальную вещь, за которую в Екатеринбурге зубами скрежетали. Вам даже не понятно, что это за штука. Металлическая медная пластинка, которая заменяла деньги. А там вычеканено: «Екатеринбурский монетный двор, 1725 год». На Урале таких плат не осталось. Я сразу же ее сфотографировал – вдруг, пригодится для какой-нибудь книги нон-фикшн. А в Воронеж я приехал не только из-за Платоновского фестиваля, а из-за того, что хочу делать новую книгу, посвященную истории российского речного флота. А у вас город, где верфь конвертировали в российский речной флот. Мне хотелось посмотреть, что у вас отсталость от тех времен, что в музеях экспонируется.
Справка РИА «Воронеж»
Алексей Иванов родился в 1969 году в Горьком (сейчас Нижний Новгород).
Окончил факультет истории искусств Уральского госуниверситета, затем работал учителем, сторожем, журналистом, гидом-проводником в турфирме. Первые книги Иванова, написанные еще в 1990-х, опубликовали только в 2003 году. Самый известный роман писателя – «Географ глобус пропил», который в 2013 году экранизировали. Главную роль в фильме исполнил Константин Хабенский, картина получила четыре приза фестиваля «Кинотавр» и высшие награды многих других престижных кинофестивалей. В 2014 году Алексей Иванов стал автором текста для «Тотального диктанта». Алексей Иванов – автор романов «Общага-на-Крови», « Летоисчисление от Иоанна», «Псоглавцы» (впервые опубликован под псевдонимом Алексей Маврин), «Комьюнити», «Ненастье» и других. Лауреат премий им. Мамина-Сибиряка, Бажова, премии «Ясная Поляна».
){kind=link}