Альтернативная рок-группа «СЛОТ» отметила в Воронеже 15-летие огненным концертом в клубе Station Mir. Под файеры, стэйдждайвинг и слэм в переполненном зале музыканты сыграли лучшие песни, которые выбрали сами зрители перед началом тура. Во время выступления участники коллектива поблагодарили фанатов за преданность, отметив, что Воронеж один из немногих городов, куда они регулярно приезжают с гастролями практически с момента основания группы. «У нас с вами уже солидная летопись, и это круто!» – подчеркнул основатель «СЛОТ» Игорь «Кэш» Лобанов.
Вокалистка коллектива Нуки (Дария Ставрович) в эксклюзивном интервью корреспонденту РИА «Воронеж» рассказала, против чего протестует, почему боится петь с Лепсом, как возник тандем с «Нейромонахом Феофаном», может ли Варум петь голосом Агутина и какие поступки фанатов вызывают у нее умиление.
– Даша, на одном из первых концертов в честь 15-летия «СЛОТ» в Москве вы поспорили с подругой, что вряд ли соберете даже 2 тыс. зрителей. Вы проиграли: на спор вам пришлось прохрюкать в микрофон перед 5 тыс. поклонников. Вы вообще азартны по жизни?
– Это было очень смешно! Обычно я в таких спорах не участвую, а тут просто подруга вызвалась, это была ее инициатива. Мне самой стало интересно, сможем мы собрать зал. Смогли! А азарт – это несколько иное. Скорее – импульс, которому ты поддаешься. Если я чувствую свою правоту, я ее, конечно, отстаиваю до конца, чтобы потом, по крайней мере, не жалеть.
– По человеческим меркам 15 лет – бунтарский возраст. Ваша группа сейчас против чего-то протестует? Может, вас не устраивает что-то в музыкальной индустрии или в политической ситуации в стране? Кстати, как относитесь к выдвижению Ксении Собчак на президентских выборах?
– Я-то точно не пойду на выборы, да и никто из нашей группы не пойдет. Собчак в президентах – это просто шарж какой-то. Хотя в мире такие фрики сейчас популярны. Это как в гениальном South Park сняли серию про исход президентских выборов. Черт его знает, может, и у нас такое произойдет. Единственное, что я могу сказать на этот счет: я за разнообразие. Даже если будет хуже – пусть так, но я все равно за разнообразие. Политической истории мы вообще не касаемся в своем творчестве, это все утопия. А если по жизненным критериям говорить, мне, например, всегда хочется протестовать против серости и обыденности.
– Для поклонников «СЛОТ» очень неожиданным в этом году стал ваш дуэт с «Нейромонахом Феофаном». Как вы нашли друг друга?
– Мы познакомились на концерте ребят. Я бы не сказала, что являюсь большой фанаткой жанра drum’n’bass, но то, что делает «Нейромонах Феофан», реально круто. Поплясать под это прям за милу душу! После выступления мы пообщались в гримерке на предмет того, как было бы здорово сделать что-то совместное. Потом у нас случился повод – юбилейный концерт «СЛОТ». Мы вышли к Феофану с предложением, он ответил: «С удовольствием!». Кстати, это была единственная банда, которая так серьезно отнеслась к выступлению на нашем юбилее: парни сделали свою обработку песни «Русская душа». Она получилась настолько крутая, что мы выпустили совместный релиз и назвали его «Древнерусская душа».
– Вы видели Феофана без капюшона? Какой он на самом деле?
– С нами он общался без капюшона, конечно. Нормальный, симпатичный, молодой парень – гораздо моложе того образа, в котором предстает.
– Слышали его скандальное заявление в интервью Юрию Дудю, что за Анжелику Варум на самом деле поет Леонид Агутин?
– Это забавная версия. Я не проводила такой эксперимент. Но вообще можно как-нибудь запариться – в принципе, это любой может сделать в специальной музыкальной программе.
– На ваш профессиональный взгляд, вокально это возможно?
– Возможно. Когда Варум поет, есть такое ощущение, что это не ее тональность немножко. Но она вроде и сама там что-то поет, поэтому непонятно, что именно было первоисточником. Может, сначала Варум с Агутиным нашли эту фишку, а потом она подсняла ее. Но в любом случае Агутин – музыкальный монстр. Я уверена, что 99% продакшна, музыки и прочего Варум – только его заслуга.
– Раз уж заговорили об Агутине – после участия в проекте «Голос» не хотели бы посетить концерт кого-нибудь из наставников?
– Очень хочу побывать на концерте Лепса: друзья рассказывали, что это круто. Вжаривает он не по-детски! Сходить на концерт не проблема, просто графики не совпадают. А так я бы с удовольствием послушала, что он поет. Я знаю только два хита Лепса: древний ужасный «Натали» и «Рюмка водки». Еще слышала какие-то свежие песни, которые он периодически ставил у себя в студии.
– Сейчас поддерживаете отношения с Григорием Лепсом?
– Да. Весной в его студии записала мини-альбом «АУ». Лепс сам предложил. Бесплатно. Так и сказал: «Что я могу для тебя сделать? Единственное – помочь с записью». Григорий Викторович определенно испытывает ко мне симпатию, но совершенно не понимает, что со мной делать. Периодически заманивает в свой продюсерский центр, но это, конечно, безумие.
– Во время записи давал советы?
– Он заходил, слушал, как играет мой барабанщик. Лепс вообще фанат барабанов. Может говорить о них сутками! А лично мне ну какой совет он может дать?
– Даша, а вы не думали сделать с Лепсом совместную песню?
– Думала. И даже уже предложила Григорию Викторовичу. У меня есть одна композиция, для которой было бы интересно сделать вокал двух полярно разных исполнителей. В принципе, Лепс дал добро. Посмотрим, получится или нет. Просто я такой человек: понимаю, что он очень занятой артист, очень своенравный, поэтому наше сотрудничество может превратиться в долгострой. К тому же, если Лепс за это возьмется, он будет переделывать аранжировку, а для меня это очень болезненная тема. Поэтому особых надежд не питаю.
– На «Голосе» он вносил свои корректировки в ваши номера?
– Нет, у меня абсолютная свобода была. Мы присылали свой мультитрек оркестру, он его снимал, насколько мог, один в один. Единственный косяк случился на «слепых прослушиваниях» с песней Zombie. На репетиции, когда мы ее отрабатывали, я попросила дирижера оркестра Сергея Сергеевича Жилина убрать трубы – в этой песне они были совершенно неуместны. Он со мной согласился, и дальше мы уже репетировали без трубачей. И когда на «слепых» я вдруг снова услышала эти жуткие трубы, обалдела: «Что это? Какого черта?».
– С кем-то из ребят «Голоса» общаетесь?
– С Панайотовым пару раз встречались. Один раз – на премии Music Box, второй – случайно столкнулись в торговом центре на Красной Пресне. Оказалось, у нас обоих сломались телефоны, и сдали мы их в ремонт в один павильон.
– На ваш взгляд, участие в шоу главного канала страны помогло популяризации жанра альтернативной рок-музыки? Изменилось ли отношение публики к такой музыке?
– Немножко изменился взгляд на рок-музыку: те люди, которые раньше слушали только западную рок-музыку, и, что особенно характерно, – исключительно древнюю, – они да, поменяли свое мнение. Они стали более открыты к современной музыке и начали интересоваться тем, что мы делаем. Не берусь судить за молодежь: сомневаюсь, что поклонники того же Билана вдруг соскочили с поп-музыки и резко стали слушать «СЛОТ». Но на старичков, которые когда-то в молодости ходили на концерты, веселились, а потом пошли на работу, женились, родили и как-то «умерли» в плане движухи, точно подействовало. Теперь они реинкарнировались.
– Вы уже почти год находитесь в юбилейном туре. Ваша мама не просит вас сделать паузу в карьере, подумать о себе, личной жизни?
– Мама, конечно, хотела бы пожелать своей дочери более спокойной и размеренной жизни с детьми и со всеми вытекающими последствиями. Но я не могу удовлетворить ее желаний. И она, как мне кажется, уже подсмирилась. Периодически у нее, правда, бывают всплески – моя мама такая же, как все мамы, – классика жанра.
– Недавно на концерте «СЛОТ» в Кирове молодой человек со сцены сделал предложение своей девушке. Какие еще поступки фанатов вас удивили?
– Как раз предложение руки и сердца – достаточно частое явление на наших концертах. Мне нравится, когда фанаты рассказывают, как они встретили свои вторые половинки на наших выступлениях, а теперь приходят уже вместе с детьми. Это очень мило.
– Даша, а вы бы хотели, чтобы ваш избранник сделал вам предложение на концерте любимой группы?
– У меня и так слишком много в жизни публичного. А такие вещи все-таки очень личные, и мне бы хотелось оставить их при себе.
){kind=link}
){kind=link}