Известный российский педагог, основатель Института неформального образования и Школы неформального образования «Апельсин», писатель и блогер, ведущий программы «Любить нельзя воспитывать» на радио «Маяк» Дима Зицер (настоящее имя – Вадим Зицер) побывал в Воронеже на открытии общественного форума «Действуй», который прошел в Центральном парке отдыха в субботу, 29 мая. Перед воронежскими родителями он выступил с лекцией «Как вырастить поколение свободных и инициативных?», которая прошла в Зеленом театре. Почему воспитание невозможно без родительского примера и почему родители вправе менять образование – ответы Димы Зицера на эти и другие вопросы записал корреспондент РИА «Воронеж».
Дать ребенку ложку и есть вместе с ним
Перед тем как начать общение с родителями, Дима Зицер спустился со сцены и подошел вплотную к аплодирующим ему воронежцам. Беседу с молодыми родителями педагог вел непринужденно и шутливо, обращаясь на «ты». Перед началом лекции Дима Зицер адресовал вопрос мамам, как вырастить свободных и инициативных? Педагог привел аналогию: чтобы научить маленького ребенка есть ложкой, нужно дать ему ложку, сесть рядом и есть ложкой. Родители отвечали: чтобы вырастить свободных и инициативных, нужно дать детям свободу и инициативу и быть примером для них.
– Как вырастить свободных и инициативных людей – самый главный вопрос в педагогике и, может быть, один из самых главных вопросов родительства. Мы все время чего-то хотим, все время чего-то добиваемся, у нас все время есть ожидания. При этом принцип педагогики работает следующим образом: «Чему учили, тому и научили». Некоторые родители задают вопрос: «Как же он таким стал?». В этот момент никого не хочется обижать, но мы же знаем, кто его научил быть таким, – отметил Дима Зицер.
– До трех лет мы уже растим свободного и инициативного человека. Он устроен особым образом. До трех лет ребенок уверен, что мир – это и есть «я». Как ребенок играет в прятки? Закрывает лицо руками: «Если я спрятался, значит, мира нет, меня не видно».
Этого не понимают тревожные родители, которые, приходя на детскую площадку, начинают «пилить» своих детей и, если другой ребенок отнимает у него игрушку, начинают говорить им: «Ну-ка дай мальчику свою игрушку». Что происходит с большинством детей? Они ни в какую не соглашаются отдавать свое. В этот момент с нервным и тревожным родителем происходит педагогический припадок. Он думает, что растит законченного эгоиста. Отдать игрушку очень сложно, и не потому, что ребенок жадный, а потому, что весь мир – это я, и игрушка – это я, и мама – это я, и папа – это я.
С трех до семи лет происходит чудо, ребенок отделяет себя от мира. Когда ему надо спрятаться, он прячется. Но мама и папа остаются для него во всех смыслах богами. Ребенок верит каждому их слову, что бы они не говорили.
Приведу в пример самую банальную и пошлую ситуацию: человек пяти лет ест кашу и говорит: «Больше не хочу». Мама убеждает: «Надо доесть». Он говорит: «Я не буду». Мама отвечает: «Ну тогда ты не вырастешь сильным мальчиком». Оставим сейчас абсурд этой ситуации, вспомним, как реагирует на это человек пяти лет. Он ест эту кашу и обливается слезами – мама не может быть не права, ведь она богиня. И в этом, конечно, заключена огромная опасность. Ребенок верит каждому маминому слову: «Если будешь себя так вести, то придет дяденька-полицейский». «Если ты не будешь делать это, у тебя не будет того».
Когда у ребенка пяти лет голова болит, мама говорит: «Сейчас поцелую – и голова пройдет». И проходит. Это момент абсолютной веры. Попробуйте прокрутить такой фокус в восемь лет – ничего не выйдет.
«Это так клево – начинать и бросать»
Дима Зицер рассказал о частой ситуации, в которую попадают молодые родители. Ребенок приходит к маме и говорит о том, что хочет петь. Мама находит для него лучшую студию пения, но через неделю занятий ребенок говорит: «Мама, я не хочу петь – я хочу танцевать».
– В этот момент в голове у мамы происходит следующее: «Если сейчас я позволю ему уйти из этой студии пения, то он и дальше будет все начинать и не доводить до конца». А что за ценность такая – начинать и доводить до конца? Это так клево – начинать и бросать.
Что еще думает мама? Ребенок не будет уметь принимать решения. Она говорит ему: «Ты же сам этого хотел». Еще один аргумент произносит отец: «Ты дал слово – держи его!», «Пацан сказал – пацан сделал». И король аргументов: «Мы же заплатили за год вперед!».
Представим ситуацию, когда мама настаивает на своем и говорит: «Нет, ты будешь сюда ходить и дальше». Чему мы учим в этот момент ребенка? Тому, что тот, кто сильнее, тот прав. Что нужно терпеть, вне зависимости от своих желаний, и жить по принципу: «Живут не для радости, а для совести». Но очевидно, что так наши дети не вырастут свободными и инициативными.
Меня спрашивают: «Дима, что же нам делать в этой ситуации? Неужели надо пойти танцевать?». Конечно!
А почему ребенок не хочет петь? Для этого хорошо бы спокойно поговорить с ребенком. Причин может быть 400, а может 700. Может быть, там, куда он ходит на занятия, плохой запах, а может, ему мешает сосед.
Так почему он идет танцевать? Он ищет себя. И только мы, родители, можем ему в этом помочь – помочь понять, почему он уходит оттуда и идет туда. Конечно, нужно идти танцевать. В этот момент ребенок учится себя искать, осознавать, учится ставить задачу.
Главный вопрос в примере с кружками – «А если он после танцев захочет рисовать или пойти на еще один кружок?». Так это же здорово!
Знаете, у меня для вас сумасшедшая новость. Дети рождаются и всего хотят – они протягивают ко всему ручки, задают неудобные, странные, неприятные вопросы. А в семь-восемь лет происходит «чудо»: ко мне часто обращаются родители и говорят про ребенка: «Он же ничего не хочет! Он же ничего не хочет, кроме планшета!». Я задаю вопрос: «Как вам это удалось?». Ведь была проделана колоссальная работа: из человека, который хотел обнять весь мир, получился человек, который ничего не хочет и прячется в планшете. Прячется, потому что считает, что это может быть его территорией. Но – мы и там его настигаем и говорим ему: «Перестань играть в видеоигры». В ответ на вопрос ребенка, чем ему заняться, мы говорим: «Сделай уроки» или «Почитай». При этом мама говорит о том, что читать круто, но ребенок никак не может застать ее врасплох за этим увлекательным занятием.
Я учитель литературы и, вообще, люблю читать – это круто. Но мы же знаем одну правду: чтение не делает человека счастливее, богаче, успешнее, даже современнее. Зачем же читать? В момент чтения у меня возникает странное, необъяснимое удовольствие и еще один инструмент взаимодействия с собой и действительностью. Это крутейший инструмент, но, что важно, – он не ультимативен.
После семи лет у ребенка начинается разделение миров. Он – абсолютно автономная действительность. От маминого поцелуя у меня уже не проходит голова. К началу школы ребенок начинает понимать, что мама не всегда может быть права. После слов мамы о том, что надо надеть шапку, иначе будет менингит, он снимает ее – но после этого менингита нет, нет и простуды. Человек начинает понимать: про кашу было вранье, про книжку было вранье. А кто сказал, что остальное – не вранье?
Закончить школу – все равно что «откинуться»
– Моя книга «О бессмысленности воспитания подростков» начинается со слов: «Мне кажется, первородный грех состоял в том, что взрослые придумали слово «подросток». Если вы помните, в книге Толкина «Хранители» не доросшие до 90 лет хоббиты называются «доростками». Это они и есть. Взрослыми их называть «западло», детьми – тоже нельзя.
Вспомните, каково жить, когда тебе 14−15 лет. Только не надо говорить о счастливых школьных годах. Пережив в школе травму, будучи взрослыми, мы придумываем романтическое прошлое, говорим, что это наш лучший период жизни и поем «Когда уйдем со школьного двора». Но уйти из школы – это счастье, это все равно что «откинуться».
На мой взгляд, подростковый период – самый сложный в жизни. Когда взрослые говорят о том, что хотят вернуться в школу, в большинстве случаев им нужно к психологу и психиатру.
Когда мне 14 лет, я должен проверить все. Если у меня есть хороший опыт, тогда у меня все будет хорошо.
Возвращаясь к частому вопросу родителей – «Как он таким стал?». Если в вашей семье не привыкли кидать кастрюли в бабушку, то, вероятнее всего, подросток не придумает сам кидать в бабушку кастрюлю. Если дома вы с ребенком были партнерами, вашему ребенку в 15 лет не придет в голову сказать: «Отвали». Сказать такое ему придет в голову, когда мы его этому научили, когда говорили в категоричном духе: «Тебе сказали есть кашу – ешь кашу». В этом случае ребенок запомнит формулу: «Сильный всегда прав» и будет ждать одного – когда станет сильным. Когда он станет сильным, в этот момент и звучат ужасные для родителей фразы: «Без тебя знаю», «Без тебя обойдусь», «Отвали».
С другой стороны, тот же самый переходный возраст устроен дико. В этом возрасте мы идем как будто по битому стеклу, и каждый шаг нам дается с болью. В 15−16 ты можешь влюбиться, потом подумать, что твоя возлюбленная тебя предала, потом влюбиться заново – и все это за один день.
Добавим к этому еще и то, что в нашей культуре тебя кто угодно может повоспитывать: «Почему ты идешь?», «Почему ты бежишь?», «Почему у тебя такая одежда?», «Почему ты не перевел бабушку через дорогу?».
Вопрос: а где этому чуваку отдыхать? Где ему спрятаться? Он пытается спрятаться в телефоне. Но есть еще апологеты, которые говорят: «Я не позволю в своем доме играть в телефон». А что, это не его дом? Он у вас угол снимает?
«С приправой «любя» мы делаем гадости»
– Меня спрашивают: «Дима, ты что, предлагаешь им позволить делать все, что они хотят? Ты призываешь к анархии?». Да нет, я на 100% отдаю себе отчет, что нас с нашими детьми связывают любовные отношения. Любить – это делать жизнь любимого человека комфортнее, приятнее, ярче, интереснее. Делать ее такой, чтобы он мог развиваться и реализовываться. Делать ее такой, чтобы тепло было обоим.
Вспомните ситуацию: приходит ваш ребенок из школы и спрашивает: «Мам, я мороженое съем?». – «Подожди, после обеда». – «Мам, я с Вовкой пойду погуляю?» – «Подожди, ты же не сделал уроки!».
Это любовь? Вы скажете: «Да, ведь мы так говорим любя». Но под приправой «любя» такие гадости делаются! Ребенок считывает это как модель любви, по которой он должен общаться со своими близкими.
Наконец ребенок доходит до взрослого возраста. Сможет ли он с таким воспитанием стать свободным и инициативным? Нет. Как это происходит? Отматываем назад. Выясняется, мы учим детей не жить, а готовиться к жизни. Вы замечали, что мы всегда готовимся к жизни? Сначала – в детском саду, который существует для того, чтобы готовиться к школе, затем – в школе, которая существует для того, чтобы готовиться к университету, после этого в университете – для того, чтобы готовиться к работе. И дальше остается готовиться к месту на кладбище.
Ребенку нужно научиться выбирать, чтобы он приобрел навык выбора. И главное – ребенок должен осознавать, что он делает здесь и сейчас. 1 сентября по улицам идут скорбные толпы детей в черно-белом одеянии с цветами – понурив головы, в тишине. В этот день я вспоминаю статью с заголовком: «1 сентября как похороны». Но мы даем ребенку ту самую приправу: «Деточка, все будет хорошо». Проходит неделя, ребенок говорит, что не хочет в школу. Но мы отвечаем: «Деточка, потерпи, 11 лет осталось». Ребята, 11 лет можно отсидеть за убийство.
«Родители влияют на образование»
Я не говорю о том, что все школы плохие – в государственных школах тоже есть блистательные учителя.
Почему, когда в класс входит учитель, все должны встать? Зачем по-прежнему учителя говорят: «Ротик закрой свой! Глазки на меня... И тихонечко сели». От таких воспоминаний идет мороз по коже. Школа говорит о том, что на уроке должна быть тишина – «чтобы муха не пролетела». Но тогда есть подозрение, что урок проходит на кладбище.
Что хорошего в тишине? Когда нам интересно, мы разговариваем. Вспомните, как вы увлеченно беседуете с подругой. И никто не заподозрит, что вам неинтересно. Учитель должен сделать так, чтобы дети разговаривали, но чтобы это было конструктивно.
Но почему современная школа устроена именно так? Кто сделал ее такой? Мы. В России, где все еще лучший закон об образовании, родители так или иначе вправе влиять на образование. Я прихожу к родителям и говорю: «Родители, когда вы в последний раз формулировали заказ на образование?» Родители говорят: «Ой, кажется, никогда». Но ведь в ресторане мы делаем заказ? Туда, где нам дали непрожаренный стейк или где нам хамят, мы просто не пойдем. Как делать заказ на образование? Вы удивитесь: точно так же, как в ресторане.
Возьму жестковатый пример. Попробуйте поставить на место ребенка себя. Мужчины, обращаюсь к вам. Ваша жена рассказывает, что ей не очень хорошо на работе. На вопрос, что именно ей там не нравится, она говорит, что начальник все время лезет к ней под юбку. Муж отвечает: «Надо потерпеть, так система устроена». 11 лет ребенок ходит в школу, 11 лет в ответ на его жалобы мы говорим ему: «Так надо» и при этом хотим вырастить свободных и инициативных людей!
Как формировать заказ на образование? Научитесь задавать вопросы – классному руководителю, руководству школы. Для этого есть родительские собрания, на которых нужно собираться вместе и говорить о любимых людях, которые вам не безразличны, привлекая к этому разговору учителей. Собрание – это место, где нужно задавать вопросы, где нужно спрашивать, как сделать так, чтобы моему любимому человеку в школе было комфортно. Комфортно – это когда ребенок хочет идти в школу.
Школьную систему можно изменить, ведь учителя устроены точно так же, как и вы. У них такие же вопросы, как и у родителей. Такое же отсутствие ответов, как и у вас. Они так же ищут смыслы, как и вы. Почему? Потому что мы живем в относительно свободном мире, в котором спрос рождает предложение.
Если вам не нравится школа, в которой учат ваших детей, объединяйтесь, открывайте свои учебные группы, свои школы. Наш закон «Об образовании» открывает для вас такие возможности.
Подводя итог лекции, Дима Зицер призвал родителей быть на стороне своих детей.
– Семья – это возможность быть с людьми, с которыми я могу больше, чем без них. Проще говоря, «я с тобой круче, чем без тебя». Ребенок должен чувствовать, что мама и папа – априори на его стороне. На пути ваших детей встретятся толпы тех, кто испортит им жизнь. Которые заставят их есть то, что они не хотят, говорить то, что они не хотят. Постарайтесь быть единственными, кто сознательно старается этого не делать, кто будет на их стороне, – отметил педагог.
Отказаться от манипуляции
На дискуссии после лекции с участием педагогов Дима Зицер отметил, что школьное образование – манипулятивное.
– Потому что в тот момент, когда я, 54-летний мужик, вхожу, а остальные должны встать, – это манипуляция. Вас, учителей, никогда не задевало, что вы называете детей на «ты», а они вас – на «вы»? Это странная идея. То, что я учитель, не делает меня выше вас, не делает меня лучше и важнее вас. Учитель – это такая же профессия, как сантехник или пилот. Профессия учителя предполагает, что у меня есть саквояж с инструментами, как у сантехника, в котором есть инструменты на разные случаи жизни. Но это не значит, что я буду «тыкать», а «ты» мне – «выкать», – считает педагог.
Дима Зицер рассказал о принципах неформального образования – современной практике гуманистического подхода в педагогике и образовании. Так, оно предполагает, что педагог с учеником субъектно, личностно равны, а образовательный процесс они создают вместе. Еще один принцип – это субъектное взаимодействие.
– Зачем ходить в школу? В школу имеет смысл ходить только при одном условии – если там я учусь лучше понимать самого себя, тебя, строить взаимодействие между мною и тобою, между мною и самим собой, между мною и знаниями, мною и предметом. Нет больше ни одной причины ходить в школу, – пояснил педагог.
Важный принцип неформального образования – в том, что образовательный процесс основывается на личном интересе участника.
– Если этого личного интереса нет, ничего не будет – будет фейк и симуляция образовательного процесса. Мотивировать детей, равно как и вас, учителей, нельзя ничем. Я должен построить рамки таким образом, чтобы заинтересовать ученика, – отметил педагог.
Еще один принцип неформального образования – в том, что современный образовательный процесс происходит в первую очередь здесь и сейчас.
– Иными словами, если я сейчас, в 2021 году, начну делать вид, что не существует ни интернета, ни открытого мира, ни личностного развития, я обречен на неудачу, – пояснил Дима Зицер.
){kind=link}