Художница и реставратор мебели Светлана Юнга уверена, что на свалках и барахолках можно найти действительно ценные вещи, и знает, как сделать так, чтобы старые предметы «зазвучали». Девушка активно преображает пространство вокруг себя – не только в собственном жилище, но и «за забором». О том, как старые предметы изменяются в руках Светланы и в чем особенности реставрации, – в материале РИА «Воронеж».
Этажерка из гаража и грядушка от кровати
Светлана окончила художественную школу в Нововоронеже, а после училась в Воронежском лесотехническом университете на дизайнера мебели. Первой вещью, которую она реанимировала, стала советская этажерка. Сейчас она, обновленная, стоит у девушки на балконе.
– Как-то мы с подругой, тоже художницей, прогуливались по дворикам в центре Воронежа. Вдруг увидели, как мужик разбирает гараж. Он вытащил эту лаковую коричневую этажерку, местами поломанную. Это достаточно распространенная советская модель. Мы спросили, что он будет дальше с ней делать. Оказалось, что собирался отнести на свалку. Тогда мы забрали ее и даже умудрились довезти на автобусе до дома. С ней у меня случилась первая работа, первое погружение. Я попыталась сделать ее состаренной «мадамой». Сейчас все сделала бы совсем по-другому. Но мне за нее не стыдно, – рассказала художница.
У Светланы и ее мужа Константина есть мастерская по изготовлению и реставрации мебели. Но над какими-то проектами она работает в домашних условиях, в квартирке в Новой Усмани.
Сейчас на кухне Светланы стоит двухъярусный столик, который ждет реставрации.
– Этот предмет я должна отреставрировать для своей знакомой. Ему около 60 лет, и он не несет никакой исторической ценности, но ценен конкретно для этой семьи, потому что он в ней уже много поколений. Мне предстоит его пошкурить, какие-то детали поменять. Ножки рассохлись, и их нужно будет заново выгнуть, покрасить… Я привезла его сюда, потому что в мастерской у нас более грубые процессы происходят – сварка и так далее. А какие-то деликатные вещи, вроде пошкурить, я могу и дома, на кухне, – отметила Светлана.
На балконной стене висит старая грядушка от кровати – она почищена, покрашена и выполняет роль органайзера. Девушка нашла ее, когда вместе с соседкой лазала в заброшенных домах на хуторе.
– Мне в принципе нравятся старые вещи. Они несут в себе особую атмосферу, историю, загадку. Я всегда тяготела к винтажу, даже достаточно безразборно. Какая-нибудь французская плетеная штука и советская старая люстра для меня примерно одинаково интересны. Вещи, которые делались раньше, особенные – и по качеству, и по дизайну. В какой-то момент я стала подтягивать их к себе, – призналась реставратор.
Художница отметила, что возвращение к жизни старых вещей становится модным занятием. У Светланы есть единомышленники в соцсетях – преимущественно женщины. Многие уже в возрасте, и со старыми вещами у них связаны ностальгические моменты. Светлану нельзя назвать женщиной в возрасте, но и у нее в коридоре висит переделанная деревянная люстра из детства. Перекрасила детали, и теперь предмет греет ей душу.
– На свалках действительно можно найти что-то ценное. Многие выкладывают этажерки такого плана на «Авито», и год от года эти изделия только дорожают. Однажды я нашла на мусорке старую клетку для попугая. Она у меня долгое время «жила», потом я ее подарила подруге. Она сейчас у нее в саду, в ленточках, колокольчиках. Колыхается на ветру. Это ручная работа и материал классный, потому что раньше пластика было по минимуму, все делалось из натуральных материалов, – отметила девушка.
Сусальное золото
В ванной у Светланы висит зеркало в раме конца XVIII века. Эту раму она купила на воронежской барахолке и пешком донесла до дома. Раньше рама была роскошной – по всему периметру шла лепнина. Со временем она рассохлась и утратила многие элементы.
– Пока я волокла ее домой, с нее что-то сыпалось, отваливалось. Все это подбирала и потом пыталась приклеить. Были некрасивые участки грязного цвета, я их замазала белой краской. Когда продавец на барахолке сказал, что рама конца ХVIII века, я ему не поверила, посчитала, что хочет набить цену. Впоследствии в реставрационной мастерской я увидела очень похожие рамы и показала мастеру фотографию своей. Он подтвердил, что это вещь примерно того времени и по характерному блеску и следам окисления можно понять, что она покрыта настоящим сусальным золотом и серебром. Я переживала, что испортила старинную вещь, замазав краской, но поняла: это лучшее, что можно было с ней сделать. В итоге она нашла место у меня в ванной. Может, кто-то сказал бы, что кощунственно вешать такую благородную «мадаму» в ванную. Но мне кажется, что продолжение ее жизни – это уже само по себе победа, – поделилась Светлана.
Не всегда старая вещь нуждается в реставрации. Светлана рассказала, что как-то подруга попросила ее отреставрировать прялку, но когда художница взглянула на нее, то поняла: чтобы привести эту вещь в хороший вид, нужно просто помыть ее. И действительно – после этого прялка даже приобрела другой цвет.
В мастерскую Светланы порой обращаются люди, которые хотят «спасти» какую-то вещь, найденную на свалке.
– Недавно у меня был шикарный заказ: обратилась бабушка, которая увидела на свалке старые сыплющиеся ножки от соснового табурета. Это не бедная женщина, но тем не менее она не прошла мимо. Сама бы я такие ножки не подобрала, они не старинные – годов 1990-х. Но эта женщина попросила сделать столик, и мне идея показалась настолько безумной, что я согласилась. Сделала столешницу в виде черепахи, а когда выложила работу в интернет, у меня заказали еще несколько таких же столов, – рассказала Светлана.
– Мне хочется и дальше что-то переделывать, работать с натуральными материалами. Когда занимаешься переделками вещей, со временем вырабатывается вкус. Начинаешь ценить первозданный вид вещи, поэтому сейчас я больше склоняюсь к реставрации, чем к переделке. Когда ко мне попадает какая-то новая вещь, хочу, чтобы она несла посыл, который в нее был заложен изначально, – добавила девушка.
Стажировка в центре Грабаря
В 2019 году Света попала на стажировку во Всероссийский художественный научно-реставрационный центр имени академика Грабаря. Случилось это после фестиваля «Таврида», куда художница отправилась с проектом реновации ботсада ВГУ.
– Среди направлений была реставраторская тема. Специалисты классные, слушаешь – заслушаешься. Кто-то занимался реставрацией камня, кто-то деревянные церкви делал. Я выиграла стажировку в центре Грабаря, искренне и обстоятельно рассказав, почему мне это интересно. Так как тема была волонтерская, нужно было объяснить, какую пользу смогу принести в дальнейшем. Я рассказала, что участвовала в «Том Сойер Фесте» в Воронеже и могу привнести туда знания, полученные в Центре.
из личного архива Светланы Юнги
В реставрационном центре художница провела неделю. Ей предложили сделать предмет мебели или отреставрировать маленькую печатную доску. Девушка замешкалась: в ее распоряжении была лишь неделя, разве она успеет сделать стул? Тогда мастер вручил ей доску.
из личного архива Светланы Юнги
– Было немножко обидно, конечно, что она такая маленькая, да и меня больше мебель интересует. Но тем не менее, я много всего узнала. Это была достаточно тонкая работа. Сначала нужно было очистить от грязи, потом сделать анализ на небольших, миллиметрических кусочках, попробовать разные очистители. Очень кропотливая работа. Я думала, чем заменить недостающие детали, узнала про новые материалы, всякие мастики, а еще о том, как сейчас прекрасно живется мастерам. Ведь можно пойти в магазин и купить, что нужно. А раньше варили канифоли, и запах стоял на все здание, – отметила художница.
Она многому научилась в центре, но основной эмоциональный заряд получила от среды творческих интеллигентных людей, которые занимаются любимым делом, несмотря на имеющиеся проблемы. Светлана подчеркнула, что случайные люди в эту профессию не попадают.
– Туда не идут ради денег – этим нужно гореть, любить это. В центре работает много молодых ребят, выпускников вузов. Они делают невероятные вещи: мебель для музеев, потрясающие резные штуки… Думаешь: как? На самом деле достаточно просто: если ножка резная, ее берут и режут. Здесь не используется 3D-принтер, все делается по старым технологиям. Принцип реставрации в том, что старая вещь не должна стать «новой» после того, как побывала у мастера. Она должна сохранить следы времени и в то же время прийти в ухоженный вид. Эта грань – очень интересный момент. Не надо стараться ее полностью отмыть от следов грязи, даже наоборот, кое-где, если это новый участок, намеренно что-то грязью замазывают. С другой стороны, если ты что-то профессионально реставрируешь, то отреставрированный участок должен быть заметен для специалиста. Стопроцентно имитировать то, что было, считается дурным тоном. Даже при реставрации зданий целые доски могут выделить другим цветом, – пояснила девушка.
Художница сообщила, что российские мастера по реставрации очень ценятся и их часто приглашают за границу поработать. По ее словам, для иностранцев это дешевле, чем оплачивать местного специалиста, к тому же русские мастера очень смекалистые и знают, как «сделать что-то из ничего».
из личного архива Светланы Юнги
Светлана убеждена, что важно не проходить мимо, когда можешь сделать мир красивее. Кроме воронежского «Том Сойер Феста», она участвовала в волонтерском проекте воронежских художников по росписи телекоммуникационных шкафов, занималась росписью главной оранжереи ботсада ВГУ, несколько лет занималась восстановлением колодца в селе Пески-Харьковские вместе с местными жителями. В 2020 году шла мимо него, решила, что он стал каким-то обшарпанным, – и недолго думая перекрасила. В планах у Светланы – сделать арт-объект в Дивногорье. Девушка призналась, что ей близка идея менять мир вокруг себя и интересно делать общие проекты – «чтобы было прекрасно для всех».
– Мне кажется, у нас есть беда в том, что люди не видят мира за своим забором. В Воронеже сейчас благоустраивают всякие парки, это очень круто, но, если немножко углубиться в частный сектор, видишь, что дворцы стоят среди какой-то разрухи. Мне очень обидно за свою Новую Усмань – в красивых частных секторах дороги завалены строительным материалом по обочинам…
){kind=link}