Ко Дню влюбленных, 14 февраля, корреспонденты РИА «Воронеж» встретились с семьями артистов воронежских театров и узнали, как любовь к сцене помогла им найти друг друга.
«Дай Бог, чтобы дочь не заразилась актерством»
Вадим Кривошеев и Елена Дахина. Главный режиссер и актриса Театра юного зрителя
Вадим и Елена вместе учились в Воронежском государственном институте искусств на курсе Алексея Дундукова. Студенты начали встречаться на втором курсе и больше не расставались. Они вместе уже 20 лет.
Елена: Когда мы только начали встречаться, мы обошли весь город. Где нас только не носило. Помню, как гуляли даже в -40. У главного корпуса ВГУ валялись в снегу.
Вадим: Я жил на Машмете, Лена – на Фридриха Энгельса, в Березовой роще. Мне оттуда до дома можно было добраться только в 2 приема через «Спартак». И вот зима, мороз -35. Из академии нас отпустили в 10 вечера. Я довожу Лену до дома, иду на остановку и понимаю, что сам я до Машмета не доеду уже никак – город вымер. А ведь телефонов нет. Я понял, что, если сейчас не позвоню ей из автомата и не попрошусь переночевать, я просто замерзну. К счастью, родителей удалось уговорить.
Отношения актеров завязались во время постановок самостоятельных работ в академии. Вадим и Елена работали вместе в трех отрывках, а на вечеринке после показа между ними произошло объяснение. Свадьбу Вадим и Елена играли в Доме актера.
Вадим: Все было очень скромно. Мы не заморачивались ни с угощениями, ни с развлечениями. Просто собрали друзей. Но дело в том, что все наши друзья – актеры. Тамада нам был по определению не нужен, потому что, кого ни пригласи, – каждый мог шутить, балагурить, петь.
Елена: Свидетелем был наш друг, актер Олег Столповский. Он даже взял с собой фонограмму на кассете, и вечер очень душевно завершился хитами 80-х годов в его исполнении.
Решение работать в воронежском ТЮЗе Вадим и Елена принимали вместе. После выпуска из академии их приглашали работать парой в несколько городов, но актеры решили остаться в Воронеже.
Вадим: У нас был дипломный спектакль на двоих, «Варшавская мелодия» Зорина. Людмила Кравцова пригласила нас с этим спектаклем в антрепризу в Дом актера. Афиша была составлена так, что мы играли «Варшавскую мелодию», а на следующий день шло «Послевкусие» – это продолжение этой же истории. Кравцова и была инициатором того, чтобы задержать нас в городе ради этого спектакля. И спустя некоторое время Александр Николаевич (Латушко, бывший главный режиссер ТЮЗа – РИА «Воронеж») пригласил нас в театр. Перед худсоветом мы тоже показывали отрывок из «Варшавской мелодии».
Елена: Сейчас не осталось ни одного спектакля, где мы играли бы пару. Конечно, если не считать спектакли в Камерном театре, где мы оба задействованы, но именно пару мы уже очень давно не изображали.
Вадим: Последний спектакль, где мы играли сценическую пару, был «Таланты и поклонники» по Островскому в ТЮЗе много лет назад. В тот момент я уже пересаживался на другую сторону площадки – в зал, на место режиссера. А в Камерном Михаил Бычков не воспринимает нас как пару. Например, в «Дураках на периферии» Лена играет жену Андрея Мирошникова или Камиля Тукаева, а я – мужа Людмилы Гуськовой. Вообще делать сценическую пару из мужа и жены – в какой-то степени режиссерская спекуляция отношениями артистов. Ясное дело, что они чувствуют друг к другу, и, когда они выйдут на сцену, будут друг на друга смотреть особенным взглядом. Вот «Варшавская мелодия» была большой спекуляцией на наших отношениях. Мы как раз переживали бурное развитие нашей студенческой влюбленности, и спектакль ставился в этой атмосфере.
Елена: Теперь мы в разных весовых категориях. Вадим теперь режиссер, и на сцену выходит за редким-редким исключением в древних постановках, которые скоро сойдут со сцены.
Вадим: Желания ставить что-то в ТЮЗе под себя у меня нет. Если Михаил Владимирович (Бычков – РИА «Воронеж») предложит какую-то роль в Камерном, я откажусь, потому что теперь нужно уделять время постановкам и управлению театром здесь. Поэтому моя актерская карьера подходит к концу. Хотя я не зарекаюсь, и, если найдется режиссер, который даст хороший материал и увидит нас как сценическую пару, если идея будет хорошей, – почему нет.
Елена: На сцене мы друг друга не воспринимаем как муж и жена, как близкие люди. Мы профессионалы, на сцене у нас актерские отношения.
Вадим: У нас прекрасное взаимопонимание. Я точно знаю, что, если я что-то предложу на репетиции, она поймет моментально, с одного взгляда, просто потому, что она меня хорошо знает. У нас отличная сцепка, если я говорю «а», Лена тут же говорит «б».
Елена: Хотя в «Варшавской мелодии» у нас был ритуал – обязательно обняться и постоять так несколько секунд.
Вадим: Но там мы играли вдвоем, и это была больше такая «сосредоточка» перед двухчасовым нахождением на сцене. А сейчас, например, в Камерном, слишком много народу, чтобы устраивать что-то подобное. Да и прилюдные выражения чувств мы оба не любим.
Артисты рассказали, что работа в одном театре для них – настоящая находка. Один супруг никогда не задается вопросом, где другой и чем он занят.
Елена: Я вообще не представляю себе мужа другой профессии. Мы просто не сошлись бы элементарно по времени. Репетиции очень часто затягиваются допоздна. Да, любой муж меня бы убил за такое расписание. У нас же с Вадимом вообще не существует вопроса «ты где был?!» в три часа ночи.
Вадим: Семейные ужины редко, но бывают. Вносит свои коррективы и работа, и ребенок, которому нужно пораньше лечь спать. Но раза 2-3 на неделе стараемся поужинать всеми вместе, и чтобы никто не отвлекал.
Артисты рассказали, что не испытывают давления со стороны коллектива театра. Когда Вадим Кривошеев стал главным режиссером ТЮЗа, отношение к нему и к Елене не изменилось.
Вадим: Мне кажется, я достаточно убедил всю труппу в том, что даю роли только тем, кому они подходят. В одном только спектакле я дал главную роль Лене, но тут ни у кого не было сомнений, что Дахина – тряпичная кукла. У нее это в повадках, в пластике и даже в поведении. В других спектаклях я давал Лене только те эпизоды, которые были именно ее. Актерская судьба обманчива. Можно убедить человека в том, что он звезда, но это не значит, что это будет правдой. А трезвомыслящий человек воспримет это как травму. Конечно, без работы я жену не оставлю, но делать из нее фиктивную звезду я не собираюсь.
Елена: Важно еще и то, что наши отношения завязывались не на профессии. Одно дело, когда режиссер и прима становятся парой, когда они уже – режиссер и прима. А мы вместе со студенчества.
Вадим: Дома мы ни в коем случае не ведем никаких разговоров о работе. Конечно, это не жесточайшее табу, но все-таки надо давать голове отдохнуть. Внутренние процессы всегда идут, но зачем же строить на этом общение дома. Дома и так есть, что обсудить: множество интересных вещей вроде немытой посуды, посещения родителей и домашних заданий дочери.
Елена: Даже если я попытаюсь предложить что-то обсудить, помочь, Вадим отвечает, что обсудим на завтрашней репетиции.
Дочери Вадима и Елены сейчас 7 лет. Стать актрисой Ульяна не мечтает, чему родители только рады.
Елена: Мы, конечно, не будем мешать, если она действительно решит идти по нашим стопам. Но если все-таки она сделает шаг в сторону, мы с облегчением перекрестимся.
Вадим: Не знаю, как у Ули насчет актерских дарований. Еще два года назад мне казалось, что у нее никакой предрасположенности к этому. А сейчас она, бывает, так точно кого-то передразнит, что я прямо восхищаюсь. Может быть, что-то актерское у нее проклевывается, но все-таки дай бог, чтобы не заразилась. Шансы на то, что ее актерская судьба сложится удачно, невелики. А препятствия, с которыми сталкивается творческий человек, когда его не берут работать или когда не получается что-то, буквально убивают. Нервы оголены, и любую рану, полученную в этой профессии, человек забывает и залечивает очень долго. Можно спиться, скуриться или замкнуться в себе.
Елена: Сколько историй, когда актеры кончали жизнь самоубийством. Конечно, такой судьбы своему ребенку не хочется.
Вадим: У нас, мне кажется, просто оказалось много терпения для этого. Мы не гнушались вести свадьбы, не отказывались ни от каких ролей. А вдруг у нее не будет столько терпения?
Сейчас Вадим и Елена не занимаются корпоративами, свадьбами и Новым годом. По мнению артистов, работа ведущих негативно сказывается на работе над спектаклями в театре.
Вадим: Я бросил все подработки, как только устроился в Камерный. Во-первых, трех зарплат: в ТЮЗе, Камерном и Академии – стало хватать. А во-вторых, если постоянно заниматься корпоративами, изображать Снегурочек и Дедов Морозов, это рано или поздно отразится на профессии. Ведь утренники и свадьбы – это работа конвейера. Все эти события похожи одно на другое, и ты работаешь по одним и тем же схемам. Ведущий свадьбы зарабатывает две зарплаты за четыре часа. И при этом неважно, что и как он скажет – над ним же не стоит режиссер, никто не смотрит, как он работает. А обыватели, скорее всего, и не распознают халтуру. Из-за этого в театре тоже можно начать искать легкие пути. И вообще, зачем напрягаться здесь за такие маленькие деньги, когда там я заработаю гораздо больше, совсем не напрягаясь. Поэтому это опасная дорожка.
«Мы не расставались со дня знакомства»
Роман и Светлана Дюдины. Ведущие солисты Театра оперы и балета
Роман и Светлана познакомились в 2001 году. Роман поступал на вокальное отделение Академии искусств, а Светлана уже училась там на дирижерском. Роман признался, что сразу обратил внимание на яркую девушку. Вечером того дня, когда Роман и Светлана впервые заметили друг друга в академии, Светлана с подругой отправилась в кафе «Калинка». Оказалось, что Роман работал там певцом.
Светлана: Я пришла просто провести вечер, и там увидела его. Он пел, очаровал меня. Спел мне замечательную песню «Радовать». Обрадовал. И с того дня мы вместе. С того дня мы даже живем вместе. Как только мы познакомились, больше мы не расставались. Любовь с первого взгляда.
Роман: Ну, в тот вечер сближению поспособствовали, конечно, еще и коньяк с пельменями.
Светлана: Самое главное, что мы сразу поняли, что нам вместе хорошо, и уже 14 лет мы не расстаемся.
Роман: Мы оба довольно импульсивные личности, эгоистичные, амбициозные, как и большинство артистов, которые хотят прогнуть кого угодно, кроме себя. Но мы научились уступать друг другу. Сначала мы скандалили каждый день. Раз в год кричали, мол, развод и девичья фамилия.
Светлана: Я сбегала к маме в Мурманск, правда, ни разу так и не доехала до Мурманска, меня ловили на вокзале.
Роман: Со временем мы стали все чаще садиться и спокойно разговаривать. Если даже ссоры неизбежны, нужно быстрее друг друга прощать. Работа на сцене – это постоянное нервное напряжение. Вообще жизнь вокалиста – это, с одной стороны, кайф, с другой – иногда не успеешь окрылиться, как что-то не получается, и ты опять внизу. Это нервирует.
Светлана: И это не может не сказываться на обстановке дома.
В Воронежскую академию искусств Светлана приехала учиться из Мурманска, а Роман – из Ростовской области. Светлана изначально училась на дирижерском отделении, а Роман окончил музучилище как гитарист и целый год преподавал игру на гитаре.
Роман: Я быстро понял, что преподавание – бесперспективное занятие, особенно финансово. Тогда я пошел петь в ресторан, друзья посоветовали мне поставить голос. А когда я начал ставить голос, увлекся оперным вокалом. Если бы мне 20 лет назад сказали, что я буду петь, я бы рассмеялся. Вообще я собирался быть дальнобойщиком, как папа. Увлекшись гитарой, я понял, что играю посредственно, звезд с неба не хватаю, и большая эстрада меня не ждет. А вот вокал мне понравился.
Светлана: Роман великолепно поет эстраду. Лично я считаю, что он мог вполне заменить на сцене Магомаева, легко составить конкуренцию Баскову. Когда я в 6 лет поступила в музыкальную школу, я сказала маме: «Мама, я вырасту, спою «Кармен» и куплю себе шиншиллу». Голос, правда, у меня оказался не для Кармен, но я шла к этой цели. Когда мы с Ромой познакомились, я еще училась на дирижерском отделении. Но я недоучилась, потому что поняла, что перспектив там никаких, и к тому же мне всегда хотелось петь. Я ушла и поступила на вокальное. В 2007 году закончил Рома, а я – в 2010. Роман был приглашен в театр еще до окончания Академии, еще до госэкзаменов, директор Игорь Непомнящий пригласил его на работу как солиста баритона. То есть не в хор, не на вторые роли, а сразу на ведущие партии. Академию Рома закончил с большим успехом. У меня все было немного более прозаично, после окончания я прослушивалась в театр. Честно говоря, я еще была зеленая для больших ролей. Рома был более подготовленным на момент выпуска. Но я как-то наверстала, и сейчас мы на одном профессиональном уровне.
Роман: Светлана просто чрезвычайно трудоспособная, и эта трехгодичная разница и невнимание со стороны начальства дали ей такой импульс, что она стала работать буквально за троих. В 2015 году она сделала пять спектаклей, причем главные партии. Петь их – это высший пилотаж. Некоторые вещи тут никто и повторить даже не может.
Светлана: Да, это «Тоска», «Паяцы», «Трубадур», «Бабий бунт» и «Веселая вдова». Пять ролей, пять шикарных образов, о которых я мечтала. Я этого хотела, я этого добилась. Не без помощи руководства, конечно, этого бы не было без доверия со стороны руководителей. Все равно мы выпускаемся полуфабрикатами, от этого никуда не денешься. На некоторые партии требовалось гораздо больше времени, чем сейчас, когда мы уже чему-то научились. Рома год делал две партии, Елецкого и Онегина, и начальство его не трогало. За это огромное спасибо, что не дергали и позволяли спокойно готовиться. Естественно, они так поступили, так как видели, что потенциал есть.
Роман: Сколько не учись, а, пока не выйдешь на сцену театра, нужные навыки не придут.
Светлана: Нужен оркестр, нужны мизансцены и работа с режиссером. В конце концов просто походить по сцене, поработать с дирижером – это совсем иные ощущения, чем когда ты в академии поешь под сопровождение концертмейстера.
Сейчас Роман и Светлана Дюдины вместе поют в нескольких спектаклях: операх «Трубадур», «Евгений Онегин», «Паяцы» и «Пиковая дама». Солисты признались, что поначалу волновались друг за друга, но сейчас беспокойство ушло.
Светлана: Первое время мне хотелось петь только с Романом. Но театр – это такой организм, целая фабрика, которая работает без остановки, даже если выпадает один винтик. Невозможно всю жизнь ходить под руку и петь только вместе, как шерочка с машерочкой. У нас классическое сочетание голосов – баритон и сопрано, которое используется во всех спектаклях. Но если друг за друга цепляться, мы будем очень мало работать. Что касается моих оперных партий, из тех, что идут у нас в театре, я уже спела почти все, какие хотела. У Ромы остался, наверное, только Скарпиа из «Тоски». Знаковые партии уже пройдены нами. Вообще у каждого голоса свой потолок. Для моего голоса потолок – это, наверное, «Тоска». Я ее исполнила в прошлом году. Но, как оказалось, и это не предел – есть еще много интересного материала. И вообще совершенствовать голос можно до бесконечности.
Роман: Драматические артисты рассматривают именно роли, например, говорят, что хотят сыграть Гамлета. У нас все-таки на переднем плане вокальная составляющая. Если мне нравится музыка, я уже могу полюбить роль. А пока я не попробую спеть партию, невозможно сказать, интересен ли мне будет тот или иной образ. На слух все воспринимается совершенно иначе. Когда исполняешь музыку таких гениев, как Чайковский или Верди, где каждая нота продумана, все произведение – как огромное полотно, и ты восхищаешься и им всем сразу, и отдельными деталями, то трудно не влюбиться и в тот образ, над которым работаешь.
Артисты признались, что избавиться дома от разговоров о работе невозможно. А вот репетировать или просто петь дома Роман и Светлана зареклись.
Светлана: Мы пока бездетная пара и живем театром. Это основная часть нашей жизни. Мы постоянно обсуждаем какие-то вопросы, связанные с работой, театральные сплетни. Но если мы еще будем дома что-то учить и репетировать, наверное, вообще голова кругом пойдет.
Роман: Очень устаем от музыки. Даже в такси часто просим выключить радио и ради удовольствия слушаем что-то довольно редко. Ведь помимо работы в театре приходится работать на свадьбах. Раньше мы еще работали в кафе, но сейчас на это нет времени из-за регулярных репетиций и спектаклей. И вот ты слушаешь музыку в наушниках, чтобы учить песни, и постоянно вокруг музыка, музыка, музыка, естественно это напрягает. Большинство певцов кайфуют от того, что исполняют. Мы, конечно, тоже получаем удовольствие, иначе бы мы не пели. Это кайф от самого звукоизвлечения. Особенно здорово, когда ты поешь классную вещь, и у тебя все получается, ты понимаешь, что это высший пилотаж, и включаются какие-то внутренние вибрации – это неимоверное удовольствие.
Артисты рассказали, что стараются много времени проводить дома вдвоем несмотря на частую вечернюю занятость. Иногда отказываются от походов в кино или театр, чтобы просто побыть дома наедине.
Светлана: Мы счастливые люди. У нас любимая работа, которой мы готовы отдавать себя полностью. Но и свободное время остается. Его столько, что мы можем себе позволить другие проекты, допустим, участие в конкурсах, постановки в Доме актера, работу в Академии искусств, многочасовые встречи с заказчиками с обсуждениями их свадебных церемоний. Еще Рома недавно увлекся рыбалкой и летом обрадовал меня целым ведром карасей. А я люблю шить и некоторые сценические образы создавала себе сама.
Роман и Светлана рассказали, что, чтобы хорошо выступить в спектакле, им необходимо «завестись», например, хорошо посмеяться над каким-нибудь анекдотом или просто попрыгать, чтобы взбодриться. По мнению артистов, в такой ситуации важно не начать заводиться от скандалов и ссор.
Светлана: Наш главный принцип – мы друг другу не мешаем. А еще надо находить в себе силы прощать. Умоляю все пары, пожалуйста, не ссорьтесь по пустякам! Кто-то что-то не убрал, что-то забыл, не сделал – это так неважно в этой жизни. Держитесь друг за друга, оберегайте друг друга.
Роман: Может быть, совместная работа в любимом театре и является секретом нашей долгой счастливой семейной жизни?
«Хорошо целовать на сцене человека, который тебе нравится»
Денис Кулиничев и Татьяна Беляева. Артисты Театра драмы им. Кольцова
Денис и Татьяна знакомы уже 13 лет – именно столько оба артиста работают в Воронежском драмтеатре.
Татьяна: Я думаю, это была любовь с первого взгляда. Я до сих пор помню этот момент, когда мы сидели в столовой, Денис зашел в сером пиджаке, и я подумала – какой красивый!
Отношения у артистов завязались не сразу. Долгое время Денис и Татьяна просто дружили – созванивались, ходили друг к другу в гости, гуляли.
Денис: Таня вообще гулять не любит, представляете, как она мучилась? Так что в 2007 году мы решили оставить прогулки и пожениться.
Татьяна: Конечно, в творческом коллективе слухи быстро расползаются. Помню, когда мы решили пожениться, ко мне подходила бывшая коллега из ТЮЗа и спрашивала: «Я слышала, вы сошлись с Денисом? А где же вы будете жить? Ты куда переехала? Ну что мне людям-то сказать?».
Денис: Наши друзья сначала не поверили, что мы сошлись. Все думали, что мы просто дружим. И даже художественный руководитель звонил, проверял, правда ли это.
Сейчас артисты вместе выходят на сцену в трех спектаклях. Причем во всех – как пара. Первой их совместной постановкой был «Тартюф», где они играли возлюбленных. Следующим спектаклем стала гоголевская «Женитьба», в которой Денис и Татьяна изображали жениха и невесту. А сейчас артисты репетируют «С любимыми не расставайтесь». На этот раз их героям предстоит разводиться.
Денис: Конечно, приятно изображать на сцене любовь к человеку, который тебе и в жизни нравится. Тем более нам там целоваться много приходится.
Татьяна: Я не могу сказать, что играть пару с Денисом мне проще. Но вот, например, последний спектакль, «С любимыми не расставайтесь», мне совсем легко дается. Потому что моя героиня невероятно любит мужа. А когда Денис говорит, что он уходит к другой женщине, мне даже представлять ничего не надо.
Актеры рассказали, что дома стараются не говорить о работе. Но во время новых постановок или вводов помогают друг другу учить тексты.
Татьяна: Был период, когда у Дениса было много вводов в спектакли. Это тяжелая работа, потому что одно дело – запоминать реплики по ходу репетиций во время работы с режиссером, и совсем другое – учить голый текст в отрыве от постановки. Конечно, мы помогаем друг другу.
Денис: Мы учились у одних педагогов, поэтому нам легко друг с другом и на сцене, и в жизни. Это действительно влияет на многое. Таня – очень чуткий партнер. Когда мы друг за другом ухаживали, мы о театре говорили постоянно. А когда сошлись – перестали. Хотя никаких специальных договоренностей об этом у нас не было. Бывает, конечно, приходишь домой и продолжаешь обсуждать то, что происходило на работе. Но как-то сами собой дома появляются другие темы для разговоров. Особенно с детьми. Да и вообще, при детях говорить о театре опасно. Дети же выдадут с потрохами при первой возможности.
Денис и Татьяна признались, что любимых ролей у них нет. Наибольший интерес вызывает та роль, над которой они работают в данный момент.
Татьяна: У меня есть любимый образ у Дениса – разведчик Володя в спектакле «Вечно живые». Мне кажется, никто так хорошо его не играл.
Денис: А мне старые роли кажутся какой-то самодеятельностью. Вообще страна за последние годы сильно поменялась. Уровень жизни, у всех дачи, машины, пробки везде, парковаться негде. Раньше я очень любил фильм «Служебный роман», считал его эталоном и по актерской игре, и по самой «картинке». Полгода назад я стал его пересматривать и ужаснулся – они же одеты, как колхозники, живут в каких-то нечеловеческих условиях. То же самое происходит в театре. Сейчас вспоминаю сыгранные роли и понимаю, что они не так прекрасны, как казалось в момент постановки.
Татьяна: Как сказал Олег Меньшиков в одном интервью, смотря у кого. Можно в спектакле хорошего режиссера выйти с подносом и иметь удовольствие, а можно и Гамлета у плохого сыграть.
Денис: Вот вместе с Татьяной я бы хотел сыграть какую-то пьесу на двух-трех человек. Но не могу сходу назвать персонажей, просто было бы интересно еще поработать вдвоем. Но с пьесами сейчас проблема – современные все с матом, зритель в шоке от этого. Вот если бы мне попалась хорошая пьеса, я бы с радостью. Работать с женой – одно удовольствие.
Татьяна: Предыдущий режиссер нашего театра, Иванов, не хотел брать на работу жен, детей и других родственников. Потому что он понимал, что это очень болезненно: одно дело обидеть меня, а другое дело – обидеть ребенка или другого родственника. Это воспринимается в два раза больнее. Но у нас в театре все люди интеллигентные, обид не возникает.
Денис и Татьяна воспитывают троих детей – двух сыновей и дочь. Им театральной судьбы артисты не хотят.
Денис: Я поступал в 1984 году, тогда было совершенно другое отношение к профессии актера. Если люди узнавали, что ты учишься в театральном, сразу смотрели с уважением. А сейчас гаишник останавливает, спрашивает, мол, где работаете? Говорю, в театре. А он в ответ: «А, свадьбы ведете?». Я думаю, Абдулов не стал бы в наше время поступать в театральный. Со мной учились мужики – после Афганистана, после десантных войск поступали. Настоящие мужики и при этом актеры. Как Федя Добронравов, мой однокурсник. А сейчас я смотрю на студентов – и даже непонятно, мальчик это или девочка. К тому же 90-е годы были очень тяжелыми для театра. Зарплаты хватало на неделю. И нет гарантий, что через каких-нибудь 10 лет эта ситуация не повторится. Кто хочет такого своему ребенку? Пусть лучше что-то другое. Вот журналист, я считаю, хорошая профессия. Возможностей множество – и интернет-издания, и бумажные. Поэтому старший сын и учится сейчас на журфаке.
Татьяна: Профессия актера очень интересная, но она психологически сложная. Мужчина должен зарабатывать деньги. Когда мы поступали, профессия была почетной, хорошо оплачиваемой, сейчас уже не так. К тому же у старшего сына, например, я не вижу никаких помыслов стать артистом и никаких данных. У среднего сына, на мой взгляд, данные есть, но он учится хорошо, и мы надеемся, может, он пойдет в какой-то хороший вуз.
Денис: У него зеленый пояс по тхэквондо, он завоевал медаль на чемпионате города. Он очень спортивный, такой в хорошем смысле пацан. Драться не боится. Я надеюсь, что он пойдет работать в ФСБ или в разведку. Армия, органы всегда востребованы. А для мужика это отличный вариант стабильно устроиться в жизни. Профессия актера очень зависима. Одному режиссеру нравятся курносые, и ты играешь. Приходит другой, которому курносые не нравятся, и ты не выходишь на сцену вообще.
Артисты признались, что трудно находить время на семью, когда работаешь в театре. Однако Денис и Татьяна почти весь досуг посвящают детям и всегда отдыхают всей семьей.
Денис: В детском саду или школе говорят сделать с ребенком какое-то задание на выходных. А у нас выходной – вторник. Конечно, это сложно. Потом, вечером дети дома, а мы – на работе. А когда мы днем дома, дети учатся.
Татьяна: Обычно считается, что трое детей – это сложно, но на самом деле с одним гораздо тяжелее. Нашему старшему сыну 20 лет, среднему 11, а младшей дочери – 7. Они вместе уроки делают, на тренировки ходят. Они уже привыкли присматривать друг за другом. Говорят, артистам нельзя иметь много детей, но я считаю, это не так. Это радость. Профессия у нас эфемерная, а семья – это семья. В доме должно пахнуть пирогами, должен слышаться смех детей. Это самое важное.
){kind=link}