Ловушки для патриотов

Студент, открыто заявляющей о своей нетрадиционной ориентации, выражал искреннее непонимание, почему выставка «Духовная брань» (проводилась в Галерее Гельмана в конце прошлого года) является кощунством. Напомним, что суть этого арт-проекта - «борьба за новую жизнь в искусстве сакральных образов христианства», в которой «за отправную точку приняты образы участниц феминистической группы «Pussy Riot». А доцент, в круг научных интересов которого входит изучение православной публицистики, объяснял, что иконы – это не просто произведения искусства. Что для их создания требуется особое, свойственное в основном монахам умонастроение и благословение священноначалия. Что восприятие иконописи как одного из направлений живописи для верующего неприемлемо. Что представленные на скандальной выставке картины ни в коем случае не могут считаться иконами.

Причина такого непонимания, казалось бы, прописных истин, видимо, кроется в том, что молодой человек с «радужными» убеждениями не просто увлекся постмодернистской живописью, но находится в ловушке постмодернисткого восприятия мира. Согласно общераспространенному пониманию, постмодернизм в искусстве базируется на трех вытекающих один из другого принципах: отрицание абсолютных ценностей (и тогда почему у монахов должна быть монополия на создание икон?), вольная игра со смыслами в силу их относительности (и что в связи с этим мешает изобразить участницу группы «Pussy Riot» в образе Георгия-Победоносца), деконструкция «вечных истин» путем сарказма, иронии, стеба («Духовная брань» девальвирует значение духовной брани без кавычек). Прекрасный образчик такого искусства дает нам писатель-концептуалист Владимир Сорокин в своем рассказе «Открытие сезона», описывающем историю в духе «Запискок охотника» Ивана Тургенева, - только охота идет не на лесное зверье, а на людей: «Здоровяк... Ну ладно, давай свежевать...».

Учитывая условность искусства, в котором все «не по настоящему», о вреде и пользе влияния подобных постмодернистких веяний на сознание еще можно спорить. Но совершенно очевидна опасность их проникновения в политику, которая, как бы кто к ней ни относился, является сферой реальных дел. Описать в рассказе охоту на людей или «в реале» устроить таковую в заповеднике «Торбово». Как говорится, почувствуйте разницу. Возьмем, к примеру, столь чувствительную тему, как борьба с незаконной миграцией. Одно дело, когда лицо, ответственное за этот участок, делает выбор между своим корыстным интересом (получить взятку от «нелегалов») или верностью долгу (принять меры к выдворению непрошенных гостей). Другое дело, когда для сотрудника правоохранительных органов такой ценности, как верность долгу, вообще не существует, когда она «отрицается» и «деконструируется». Никакие государственные решения по ужесточению миграционной политики в подобной «постмодернистской» среде не сработают.

Примеры политических ловушек, пронизанных «гельмановским» духом, есть и в Воронеже. Так, сформированная вроде бы патриотами «Русская палата общественных организаций» передала в региональные органы власти свою «Концепцию сохранения национальной идентичности русских на территории Воронежской области». Содержащиеся в ней предложения («сохранение самобытности, исторического и культурного наследия русского народа», «идейная поддержка устойчивого демографического воспроизводства русской этнической общности», «создание общероссийского печатного издания на русском языке») очень похожи на положения государственной программы, которую реализует департамент по делам коренных малочисленных народов правительства газодобывающего Ямало-Ненецкого автономного округа («сохранение культурного наследия и пропаганда культурных ценностей, сохранение языка и письменности, самобытной культуры коренных малочисленных народов Севера»). Только в последнем случае речь идет о поддержке действительно находящихся на грани исчезновения традиционных общин ненцев, хантов и селькупов. Т.е. Русская палата, по сути, предлагает приравнять государствообразующий этнос к вымирающим народностям и нацменьшинствам (постмодернистское отрицание величия русского народа)?

А еще можно вспомнить резолюцию прошедшего в Воронеже «Русского марша» с призывами разрешить свободную продажу оружия и выбирать участковых – как будто позаимствованными на митинге фермеров-сторонников Республиканской партии США в Арканзассе, а не русских патриотов (постмодернистское смешение своих и чужих политических смыслов и ценностей). Или взять «Культурный фронт», под знамена которого тоже встали вроде патриотично настроенные деятели, предлагающий отказаться от Платоновского фестиваля и реконструкции Камерного театра в пользу заброшенных сельских клубов, где давно не проводятся даже деревенские дискотеки (деконструкция вменяемой культурной политики).

Спору нет, постмодернистский блеск перечисленных политических проектов и перфомансов позволил их авторам заставить о себе говорить, помог им сделать маленький «пиар-гешефт». Но кто объяснит нашим общественникам, как преподаватель-традиционалист – студенту-гею, ряд простых истин. Что использование таких ценностей, как патриотизм, долг, честь, духовность, соборность, для привлечения внимания к себе, превращение их в предмет «пиаровских спекуляций», куда опаснее откровенно постмодернистских «Духовной брани» и прочих арт-проектов подобного рода? Что патриотизм - это «последнее прибежище негодяев», но не идиотов. Что и самый отъявленный негодяй способен возвыситься, если будет руководствоваться в своих поступках стремлением принести благо родной земле. Но что «постмодернизация» нашей политической жизни может не оставить и камня на камне даже от этого прибежища.