Легенды Воронежа. Завод имени Коминтерна – колыбель «катюши»

В центре нового выпуска спецпроекта «Легенды Воронежа» – уже несуществующий, но легендарный памятник промышленной истории – экскаваторный завод имени Коминтерна. Его бывшие помещения еще стоят и даже частично используются под другие нужды по адресу: Московский проспект, 11. А во время войны тут выпускали «катюши», наводившие ужас на немцев. До сих пор завод хранит свои подземные тайны – бомбоубежища и старинные коммуникации.

Рижане в Воронеже

В 1915 году, в разгар Первой мировой войны, из Риги в Воронеж по железной дороге прибыл состав со станками и машинами. Это эвакуировали машиностроительный, литейный и котельный завод акционерного общества «Рихард Поле». Предприятие временно разместилось на базе бывшего чугунолитейного завода Гаусмана и Бухонова.

Для строительства новых корпусов купили землю. Тогда нынешний участок на Московском проспекте, который по современным меркам находится не слишком далеко от центра Воронежа, был чистым полем у Задонского шоссе, в километре от окраины города. Промышленные здания возводил петербургский подрядчик «Геллстедт и К», известный тем, что строил столичные заводы «Нобель» и «Рено». Воронежские мужчины воевали, поэтому корпуса создавали 200 рижских рабочих. Основные здания были готовы к сентябрю 1916 года. Две главные заводские улицы вымостили булыжником, с товарной Курской станции провели железнодорожную ветку, построили водопровод с башней и канализацию.

Завод выпускал паровые машины и котлы, литейные формы, станки, сигнальные и блокировочные приборы для железных дорог. Но в первую очередь пришлось выполнять заказы армии – делали стальную ленту, которая шла для изготовления шин для военных грузовиков.

Рабочие трудились сверхурочно – к десятичасовому дню прибавляли два-три дополнительных часа «на оборону». Трудиться приходилось при свете коптилок. В недостроенных помещениях гуляли сквозняки.

Литейщики вообще работали под открытым небом, так как вагранки (топливные печи для плавки чугуна) стояли во дворе. Тяжелые отливки перетаскивали вручную.

Первыми рабочими предприятия были крестьяне из ближайших сел, которых погнала в город нужда. Поскольку рук не хватало, приходилось использовать и труд военнопленных.

В 1917 году завод «Рихард Поле» был самым крупным в Воронеже, на нем трудились 1,3 тыс. человек. С 1922 года предприятие стало носить имя III Коммунистического Интернационала. Так появилось название «Завод имени Коминтерна».

Наша «катюша»

В первые дни Великой Отечественной войны предприятие перешло на казарменное положение: подготовили бомбоубежища, замаскировали объекты. Тогда же заводу имени Коминтерна поручили важный заказ – изготовить серию установок для запуска реактивных снарядов БМ-13, которые впоследствии стали ласково называть «катюшами».

Разрабатывали машины в Реактивном научно-исследовательском институте. Первую «катюшу», которая монтировалась на грузовик ЗИС-6, испытали еще в 1937 году. За семь дней до войны советские инженеры успели создать шесть боевых установок. На завод имени Коминтерна отправили чертежи для запуска серийного производства. Для их проработки в Воронеже собрали группу конструкторов и технологов.

Работа над чертежами велась круглосуточно в обстановке строжайшей тайны в отдельной комнате на втором этаже заводоуправления. Вывески у кабинета не было, а двери всегда закрывали на замок. Именно тогда конструкторы решили заменить сложные фигурные направляющие установки двутавровой балкой – это повысило прочность конструкции. А заводские инженеры-электрики Яков Тупицын и Евгений Низовцев переделали пульт управления огнем. Изначально в чертежах РНИИ он был выносной. Чтобы произвести выстрел, командир установки должен был взять из кабины катушку-барабан, пробежать с ней 25 м в укрытие и поворотом ручки замкнуть 16 контактов. Воронежские инженеры смонтировали пульт в маленьком ящике в кабине шофера.

Отдельные детали реактивной установки изготавливали на заводах имени Калинина, Ленина и «Электросигнале».

– «Катюшу» завод начал делать в первые дни войны, и уже через две недели были готовы две экспериментальные модели. Их отправили в Москву. Испытания прошли на московском полигоне, после этого модели отправили в экспериментальную батарею капитана Ивана Флерова – нашего земляка, – рассказала 83-летняя секретарь совета ветеранов завода имени Коминтерна Клавдия Старцева.

«Коминтерновцы» делали «катюши» до поздней осени 1941 года, пока завод не эвакуировали на Урал. А 14 июля 1941 года машины испытали в бою в районе железнодорожной станции Орша, где скопились гитлеровские эшелоны.

– «Катюши» дали первый залп – у немцев началась паника. В докладе Гитлеру они написали, что русские изобрели оружие, подобное землетрясению. Немцы охотились за нашими «катюшами», – отметила Клавдия Старцева.

В октябре 1941 года батарея капитана Флерова попала в окружение в деревне Богатыри Смоленской области. Боеприпасы закончились, и бойцам пришлось взорвать себя и «катюши», чтобы машины не достались врагу.

Шрам

Жизнь самой Клавдии Старцевой крепко связана с заводом имени Коминтерна. Здесь работал ее отец, который собирал «катюши». Пятилетней девочкой Клавдия застала бомбардировку завода. Память о войне она носит на своем лице – это небольшой шрам после взрывной волны.

– Когда началась бомбежка, мой грудной брат спал дома, я гуляла во дворе, а старшая сестра была в школе. Объявили срочную эвакуацию – немцы уже переправлялись через Дон. Мама меня схватила и оставила на порожках бомбоубежища – побежала спасать брата и старшую сестру. В мою сторону бежали люди, а я растерялась и спряталась. Когда мама прибежала с братом на руках в убежище, меня не было, и ей пришлось меня искать. Она хотела оставить малыша с кем-нибудь из взрослых, но никто не хотел присмотреть за чужим ребенком. Маме говорили: «Ты погибнешь, а что мы с ним будем делать?». Пока я искала маму, наш завод начали бомбить, и меня задело взрывной волной – с тех пор на лице шрам, – вспоминает женщина.

Клавдия на производстве с 1954 года. Ей было 18 лет, когда она пришла сюда работать ученицей крановожатой:

– Я хотела поступать в пединститут, мне нравилось работать с детьми. Но в это время сестра пережила развод и осталась с грудным ребенком. Нужно было помочь ей и устроиться на работу. Мы обе работали на заводе и сидели с моим маленьким племянником Юрой посменно: когда заканчивалась смена сестры, я приносила малыша на проходную и передавала ей, а сама шла трудиться.

Клавдия Старцева проработала до 2002 года: 20 лет управляла пятитонным краном высотой с четырехэтажный дом, потом была старшим инспектором отдела кадров. С 1986 года она – секретарь заводской ветеранской организации.

– Когда я начинала работать, у нас было 495 участников войны. Теперь из них остались четверо, – вздыхает пенсионерка.

Эра экскаваторов

После Победы стране были нужны экскаваторы, производство которых и начал завод имени Коминтерна. Первый экскаватор – однокубовый – выпустили 25 мая 1947 года. 

С 1952 года делали машины с ковшом емкостью 2-2,5 кубометра. В октябре 1958 года родился совершенно новый экскаватор Э-2005 с индивидуальным приводом механизмов. Питался он от внешней электросети. Машина была рассчитана на скальные грунты. А экскаватор Э-2503, выпущенный в 1963 году, конкурировал с зарубежными аналогами.

Прославился завод и землеройно-фрезерными машинами. Они идеально подходили для рытья оросительных каналов в неосвоенных местностях – дизель-электрический привод делал оборудование независимым от источников питания.

– В 1978 году сборочный цех поставил рекорд – собрал 147 экскаваторов в месяц. Каждый день приходило до 15 вагонов металла. Завод импортировал экскаваторы в 50 стран, в том числе в Англию. «Золотыми машинами» предприятия были тросовые экскаваторы ИО-2503, – рассказал бывший председатель профкома завода Николай Лынов, который проработал здесь 46 лет.

Ненужные путевки

Рабочие кадры готовили на базе профтехучилища №5, которое сейчас называется Воронежским государственным промышленно-экономическим колледжем (Московский проспект, 22).

– Здесь учили на формовщиков, электриков, сварщиков, слесарей-ремонтников, слесарей-сборщиков. На заводе Коминтерна работали более 60% наших выпускников, – рассказал директор колледжа Николай Воропаев.

Благодаря заводу в Воронеже вырос целый микрорайон. В 1957 году хозяйственным способом (то есть силами предприятия) возвели десятки домов.

Заводу принадлежали шесть детских садов, база отдыха «Маклок» и пионерлагерь «Ракета», в котором каждый год отдыхали более тысячи детей сотрудников. «Коминтерновцы» поправляли здоровье в санатории имени Горького, Цюрупы и одесском профилактории.

– Путевка в профилакторий в Одессу на 24 дня стоила копейки – 20 рублей. В месяц на завод приходило 73 путевки. Я с ума сходил: куда их девать? Столько желающих отдохнуть просто не было, – вспоминает Николай Лынов.

Заводская медсанчасть сама по себе была похожа на курорт. Здесь трудились 79 медиков, из них 37 врачей. На базе медсанчасти организовали грязелечебницу, куда привозили лечебные грязи из Сак и радон из Лисок. Рабочим делали кислородный и фруктовый коктейли.

Почти в каждом заводском цеху была своя столовая. Тех, у кого были проблемы с желудком, кормили в диетическом зале.

– Комплексный обед из первого, второго, хлеба и компота с коржиком или булочкой стоил 35 копеек, – рассказал Николай Лынов.

По словам бывшего контролера цеха термообработки Нины Захарко, рабочим на вредном производстве за вредность давали молоко, а те, кто работал во вторую смену, питались бесплатно.

Что такое вредное производство, Нина Захарко знает не понаслышке – в «горячем» цеху она проработала 27 лет. Здесь раскаляли стальные детали. Цех термообработки работал в три смены – печи нельзя было останавливать.

– Когда крановщицы доставали из печи раскаленные детали и мимо пролетали голуби, они падали замертво – можете представить, как было жарко? Поскольку условия труда были тяжелые, крановщицы уходили на пенсию в 45 лет, – рассказала женщина.

С мужем она познакомилась на уборке картофеля в совхозе «Крыловский» – завод имени Коминтерна оказывал шефскую помощь колхозам и совхозам области, строил производственные и жилые здания в районах.

– Это были прекрасные годы, все были как родня. В ДК Коминтерна у нас было свое кафе «Катюша», где мы отмечали праздники. А накрыть стол всегда помогал профком, – рассказала Нина Захарко.

На заводе она, как и большинство сотрудников, проработала до 2003 года. Как и все «коминтерновцы», по полгода сидевшие без зарплаты, участвовала в забастовках. Помнит и то время, когда заводчане перекрывали движение на Московском проспекте.

– В самое тяжелое время зарплату выдавали не деньгами, а китайскими пледами, тапками, куртками. В то время у завода был договор с Китаем: мы им поставляли экскаваторы, а они их плавили на металл и продавали, – вспоминает женщина.

В сентябре 2006 года на экскаваторном заводе ввели конкурсное производство, а в 2009-м завод прекратил существование.

Сломленная память

В 2018 году на территории бывшего завода уничтожили памятник погибшим в годы войны рабочим – кирпичную стелу с надписью «Отдавших жизнь за Родину – помните!». 

Список имен возглавляла Лидия Рябцева, которая работала на заводе имени Коминтерна разметчицей и была комсоргом. В войну девушка стала наводчицей установки 4-го зенитно-пулеметного полка 3-й дивизии ПВО. Лидия Рябцева подбила самолет противника 16 июля 1942 года, но погибла от прямого попадания бомбы. 

Еще один герой с завода – партизанский связной Василий Жеребилов, погибший в Чехословакии от гестаповских пыток в апреле 1945 года.

Место, где стоял мемориал, заросло бурьяном, а от самого памятника осталась груда кирпичей. Николай Лынов планировал своими руками создать новый мемориал, нарисовал проект памятника и нашел место под него – возле здания заводоуправления.

– В управе Коминтерновского района на памятник никогда нет сметы. Кроме того, установить на этом участке мемориал сложно – там идут подземные коммуникации, – посетовал бывший профкомовец.

Пока же о заводчанах-героях напоминает табличка на фасаде бывшего заводоуправления, которую он изготовил и установил.

Исчезли с завода памятник Ленину и реактивная установка «катюша» – остались только их постаменты. 

По словам Клавдии Старцевой, когда Воронеж отмечал 425-летие, «катюшу» у ветеранов завода попросили городские власти. Обратно не вернули – поставили на грузовик ГАЗ-52 у военно-патриотического клуба «Набат» и используют во время реконструкций. Кстати, эта «катюша» все еще способна стрелять.

После развала завода закончил жизнь и его музей, которым заведовала Клавдия Старцева. Часть экспонатов ветеранская организация передала областному краеведческому музею, а другую – в Воронежский государственный промышленно-экономический колледж. В последнем можно увидеть миниатюрный желтый экскаватор, целиком выполненный из металла. Раньше это была действующая модель с моторчиком.

Подземные тайны

Сейчас территория завода находится в плачевном состоянии. 

Часть цехов превратилась в «заброшку», другую арендуют фирмы. В бывшем тарном цеху, где делали упаковку для экскаваторов, пекут пряники. А в прежнем транспортном цеху развернулось масштабное производство продукции для местной сети киосков быстрого питания. 

От легендарных экскаваторов не осталось и следа – две последние непроданные машины утилизировали в 2015 году.

Пока уцелела проходная завода, которая находилась между двух административных зданий заводоуправления.

В сером строении с колоннами, где был отдел кадров, меняют крышу.

А облицованное плиткой здание занимают медицинский центр и отделение банка.

– Проходная и оба здания построены в 1950-е годы в духе сталинского классицизма. Изначально они были симметричны друг другу. В этом же стиле построены здание банка и администрации Коминтерновского района. Архитектор специально подстраивался под облик заводских зданий, – рассказал историк, краевед и писатель Павел Попов.

Уцелели и бомбоубежища. По словам Николая Лынова, всего их семь, и они были рассчитаны на 7,5 тыс. работников завода. 

Возле бывшего литейного цеха находится убежище площадью 100 кв. м. Здесь был спортивный клуб, где заводчане стреляли из винтовок. 

Убежище под бывшей столовой на 1,5 тыс. человек занимает та же сеть киосков с фаст-фудом. Прятаться от бомб можно было и у высоковольтной подстанции №110, и под зданием заводоуправления.

На территории бывшего завода сохранились подземные коммуникации начала XX века – водопроводные трубы из чугуна и деревянных досок, залитых гидроизоляцией, и краснокирпичные корпуса, которым больше 100 лет. Найти их помог Павел Попов, у которого осталась копия документа начала XX века – проекта надворной водораспределительной сети «Рихард Поле», на которой, помимо труб, обозначены и промышленные здания. Ее автор – инженер Л. Гуревич (полное имя в документах не указано, но можно предполагать, что его звали Леонид).

Самое крупное сооружение «Рихард Поле» – краснокирпичная литейная в духе модерна, торцевые стены которой сохранили лучковое очертание. В 1917 году к ней пристроили обрубную (позже – меднолитейный цех), где отлитые детали проходили первичную, грубую обработку. Рядом старинная столярная мастерская.

По соседству с ней стоит не отмеченное на карте здание 1917 года. 

В перемычках окон сохранились элементы декора – замковые камни. 

В 1941 году в старинной сборочной мастерской выпустили первые ракетные установки «катюша», а в 1947 году – первые экскаваторы. Здесь сохранилась старинная кровля с так называемыми «фонарями» – остекленными проемами. Сейчас тут склад. 

Здание механического цеха сохранилось, но облицовано сайдингом. А вытянутое краснокирпичное здание кузницы почти не изменилось – можно различить крестовую кирпичную кладку. 

Самое же первое здание завода – магазин, – по всей видимости, снесли.

– Государственная инспекция историко-культурного наследия была против того, чтобы брать старинные промышленные здания под охрану, – когда здания перестраиваются под промышленные нужды, их очень сложно охранять, – пояснил Павел Попов.