Российский кинопереводчик Дмитрий Пучков, более известный под псевдонимом Goblin, презентовал в Воронеже свои книги в субботу, 3 марта. Встреча с читателями, которые заняли два этажа книжного магазина, продолжалась два часа.
Горожане спрашивали о творчестве и политике, просили посоветовать хорошие фильмы и даже пригласили в гости на рюмку «хорошего самогона». Пучков отказался, сказав, что если бы употреблял со всеми, кто хочет его угостить, давно бы закончил свою деятельность.
Журналистам РИА «Воронеж» удалось поговорить с Дмитрием Пучковым до начала презентации. В эксклюзивном интервью гость рассказал, почему его переводческая деятельность сходит на нет и как без рекламы и больших вложений он стал блогером-миллионником.
– Дмитрий, в прошлом вы были сантехником, кузнецом, милиционером, библиотекарем. Потом вся страна узнала о вас как о переводчике, который не запикивает мат, а наоборот, озвучивает каждое крепкое выражение. Сейчас вы пишете книги, ведете блог на YouTube, записываете видеопрограммы. Вы сами кем себя считаете? Как предпочитаете чтобы вас называли?
– Самим собой. Знаете, есть такая хорошая русская поговорка: хоть горшком назови, только в печь не ставь. Как вам удобно, так и называйте меня.
– Тогда переводчиком, так привычнее. В Воронеже вы не в первый раз. Раньше приезжали с «живыми» переводами голливудских фильмов. Прямо в зале озвучивали «Адреналин-2» и «Ромовый дневник». А сейчас приехали презентовать книги. Надоело переводить?
– Нет, просто в 2014 году господин Говорухин (кинорежиссер, депутат Госдумы РФ. – Прим. РИА «Воронеж») пропихнул закон, по которому нельзя употреблять нецензурную брань в произведениях искусства. На этом моя кинодеятельность прекратилась. Я не совсем бросил переводить, но переводов с каждым годом все меньше. Если в 2013 году я обработал 13 фильмов, то в 2016 – всего пять, а в 2017 – один. В этом году вообще, может, ни одного не выпущу.
– Но поклонники ведь ждут фильмы именно в вашем, как вы говорите, «правильном» переводе. Может, не надо их расстраивать?
– А смысл? Ни один кинотеатр не пойдет против закона и не будет показывать фильмы с моим переводом. После принятия этого закона мне сразу позвонил Серега Шнуров и сказал: «Давай устроим показательную расправу. Нас всего двое таких, кого-то из нас будут казнить публично». На что я ответил: «Я-то приличные фильмы перевожу, это ты свои похабные песенки поешь». Оказалось, наоборот. Если на артиста, поющего со сцены, поступит жалоба, что он употребляет во время выступления мат, его оштрафуют где-то на 5 тыс. рублей. А вот если на кинотеатр пожалуются за фильмы с моим переводом, то с него срубят порядка 250 тыс. рублей. А если матюки запикать, падение посещаемости будет раз в пять.
– Но отказавшись от переводов, вы не разлюбили кино. На вашем канале выходят обзоры киноновинок. Недавно в пух и прах раскритиковали номинанта на «Оскар» – фильм «Тоня против всех». А что в последнее время наоборот понравилось? Что советуете посмотреть?
– «Три билборда на границе Эббинга, Миссури» режиссера Мартина Макдонаха. Это который еще «Залечь на дно в Брюгге» и «Семь психопатов» снял. Отличный фильм у него вышел. Перевели, правда, отвратительно. Ну, а брат его Макдонах (не помню, как зовут) тоже снял хороший фильм «Война против всех». Если говорить про российское кино, то недавно смотрел в кинотеатре «Лед». Когда шел на него, уже потирал свои волосатые лапы, был готов к критике, но нет – оказалось, что легкий, хороший фильм про спорт, достижения, любовь и право выбора. Рекомендую посмотреть, никаких помоев там нет, отличное кино про людей. Бывает и такое, да.
– В рейтинге ваших переводов на первое месте кинокритики всегда ставят трилогию «Властелин колец». Ее вы не просто озвучили, а сделали пародийный перевод, полностью переписали сюжетную линию.
– Это кривляние и пародия на плохой русский перевод. Такие фильмы вообще отдельно стоят. У меня таких переводов шесть. Это три части «Властелина колец», «Звездные войны», «Матрица» и отечественный фильм «Бумер». На фильмы со смешным переводом уходило намного больше времени. В среднем одну часть «Властелина колец» готовил четыре-пять месяцев. Ведь все шутки как озарение приходят. Не бывает, что ты сел и нашутил сразу на три часа. Надо 200 раз пересмотреть, и возможно, именно в этот момент придет что-то смешное в голову, а может, и нет. Также помогал мой сайт – масса народа в комментариях предлагали свои шутки, я брал их оттуда. Я потом на эти фильмы смотреть не могу, так они мне надоели за годы перевода.
– А сколько времени уходило на обычный перевод, без придумывания шуток?
– Если какой-нибудь бестолковый боевик, то один рабочий день. Там ведь мало говорят. Что-то вроде «дурак, сам дурак, убью». Если что-то серьезное («Форрест Гамп», например, или «Криминальное чтиво», где витиевато говорят и есть много культурных референсов), то два-три рабочих дня. Я называю такие переводы нормальными, правильными. Многие кричат, а что, мол, остальные неправильные? Дело не в этом. Слово «правильный» здесь имеет сугубо иронический аспект.
– Вы безжалостно критикуете российских кинопереводчиков, слов для них не жалеете… Так все плохо у нас в этой сфере?
– Наши переводчики отвратительно обрабатывают фильмы. Поэтому я и стал переводить и делать свои правильные переводы. Как говорил один известный персонаж, хочешь сделать что-то хорошо – сделай сам. Вот я и стал сам переводить. Наши переводчики считают себя одаренными личностями, они уверены, что исключительно глубоко знают английский язык, а это не так. Все переводчики делятся на разные эпохи. Есть шекспироведы. Но язык, на котором говорили 400 лет назад в Англии, – это совсем другой язык, одно и то же слово может означать разные вещи. Например, слово «панк» у Шекспира – проститутка, потом – мерзкий гопник, позже – тот, кто с гребнем на голове, а сейчас – пассивный гомосексуалист в американской тюрьме. Все имеет совершенно разные оттенки, поэтому я бы не рекомендовал переводчикам-шекспироведам переводить кино про уголовников.
– А вы где так хорошо выучили английский?
– Я 30 лет его учил. За это время можно и зайца научить спички зажигать. У меня в английском языке достаточно узкая специализация – уголовники, полицейские, комедии. Матерщину хорошо и на английском, и на русском знаю. Но вот насчет мата: за речью всегда надо следить и не употреблять мат в незнакомых компаниях. А то скажете что-нибудь в автобусе, а рядом стоящий ранее судимый воспримет это на свой счет и стукнет вас. Или покалечит. Или вы вообще до дома не доедете.
– У вашего канала миллион подписчиков. Долго шли к такому количеству? Довольны этим или ставите для себя более высокую планку?
– Четыре года шел к миллиону. Конечно, я доволен этой цифрой. Я один такой в родной стране в таком возрасте, у кого есть канал на YouTube с таким количеством подписчиков. Очень хороший результат. Но тут надо понимать, что каждый твой выпущенный ролик не смотрит миллион подписчиков, в среднем смотрят от 100 тыс. до 300 тыс. человек. Жизнь настолько технологически поменялась, что некий персонаж из интернета может оказывать на публику гораздо большее влияние, чем телевизионные программы. Мне, конечно, по количеству подписчиков с малолетками не сравниться, но для моего возраста результат отличный.
– Не обидно, что, как вы говорите, малолетки намного популярнее вас, человека с именем? Что видео, в которых открывают игрушки, набирают гораздо больше просмотров?
– Жизнь так устроена. Подписчики этих каналов – дети, подростки. Им не интересен лысый 60-летний дяденька в силу того, что дома их родители задолбали, им хочется свободы. И они тянутся к какому-нибудь молодому гордому орлу в мониторе, который кроет трехэтажным матом. Это детская психология. Победить ее нельзя, можно только использовать или направить. Ничего плохого в том, что игрушки открывают, нет. Большинство, кто это смотрит, не могут их себе позволить, точнее, их родители не могут купить. Но посмотрят ролики и в курсе всех дел – могут в школе разговор поддержать и авторитетно выступить. Получается, как в известной шутке Пелевина, лучше всего в марке дорогих часов разбираются люди, у которых нет денег.
– Вы есть во всех социальных сетях и везде у вас более 100 тыс. подписчиков. Сами продвижением занимаетесь или есть тот, кто делает это профессионально?
– Ничего не вкладываю в продвижение, ни копейки. Добротный контент привлекает соответствующую аудиторию. Я не заинтересован, чтобы ко мне прибежали 10 млн 15-летних. Ни они мне не нужны, ни я им. В соцсети я сам все выкладываю, на комментарии отвечаю тоже сам. Единственное, где мне помогают специально обученные люди, – на YouTube. И это потому, что я чисто физически не успеваю все сам делать, а не потому, что не умею.
– А когда негативные комментарии получаете, переживаете? Ведь сложно это не замечать.
– На сайте у меня модерация. Считаю, что любой ресурс, где комментарии не модерируются, в мгновение ока превращается в выгребную яму. Потому что количество анонимных дебилов, которые хотят нагадить, но в реальной жизни боятся это делать, огромно. На канале модерации нет, но если я вижу, что пишут гадости, я спокойно баню. Не вижу смысла общаться с человеком, который пришел тебя матом обложить. Бывает, на меня устраивают виртуальные рейды. Договариваются и одновременно пишут в комментариях гадости, постят похабные картинки. Мне это кажется страшно смешным. Но я ловко придумал – правлю их же комментарии. Они потом так удивляются, когда видят «свои» высказывания.
){kind=link}
){kind=link}