Худрук Воронежского камерного театра: «Я прежде всего режиссер»

Воронежский режиссер, художественный руководитель Камерного театра и дирекции Платоновского фестиваля искусств Михаил Бычков в эксклюзивном интервью РИА «Воронеж» рассказал о новых фестивалях, появившихся в 2015 году, преподавании в институте искусств, организации работы дирекции Платоновфеста и распределении правительственных грантов.

– В 2015 году появилось много фестивалей, к которым вы имеете непосредственное отношение: «Пунктир», «Маршак», «Мандельштамфест». Как вы оцениваете их итоги? Будут ли продолжены эти фестивали?

– У каждого фестиваля своя история. Что касается фестиваля «Маршак», решение о том, что в Воронежской области необходим большой, серьезный, содержательный фестиваль для детей, принял губернатор Алексей Васильевич Гордеев. Для нас это было заданием, более того, государственным заданием. Дальше это задание можно было по-разному реализовать. Мы предложили такой формат: на всех сценах города 50 показов 25 спектаклей, бесплатные мастер-классы, три раздела фестивальной афиши и так далее. Мне кажется, что в рамках выделенного нам небольшого по фестивальным меркам бюджета – чуть более 9 млн рублей – без попечительского совета и без всяких других вливаний (у «Маршака» только два источника доходов: субсидии из бюджета области и доходы от продажи билетов), в рамках этих возможностей мы сделали максимум. Думаю, нам удалось соблюсти баланс, при котором во главу угла ставится содержание, качество спектакля, но при этом мы смогли сделать билеты в целом доступными для воронежцев (от 150 до 1200 рублей, причем билетов дороже 1000 рублей было не более 7% от общего числа). И стопроцентная заполняемость наших зрительных залов тому доказательство. События «Маршака» посетили около 18 тыс. зрителей. Такого масштабного и разнообразного по содержанию детского театрального фестиваля в Воронеже еще не было.

Читайте подробнее о фестивале «Маршак» ЗДЕСЬ

Два других проекта – «Пунктир» и «Мандельштамфест» – это идеи и предложения Камерного театра. Что касается «Мандельштамфеста», то мы начинали задумывать этот фестиваль еще совместно с Эдуардом Бояковым полтора года назад, предлагали предыдущему руководству департамента культуры поддержать эту идею и провести в 2014 году первый фестиваль поэтического искусства. Тогда на это не было средств и, наверное, достаточной воли сверху – идее не дали ход. А в этом году, может быть, в связи с тем, что статус культурной столицы СНГ значительно расширил бюджетные статьи, связанные с культурой, такая возможность появилась. Конечно же, сыграл свою роль и приближающийся юбилей Мандельштама, который мы будем отмечать в середине января.

Мне было интересно, как именно театральная команда, без опыта, который имеется у координаторов и менеджеров Платоновского фестиваля, справится с таким сложным, не совсем театральным проектом. Нужно было сделать очень многие вещи, нетипичные для нас – как-то поместить в наш театр и музыкальную программу, и собственно литературную составляющую, и молодежные форматы, и лекции – все это в очень сжатые строки, за три с половиной дня. Сейчас я могу сказать, что этот фестиваль дался очень непросто, потому что количество событий, нагрузка на технических и административных работников оказались в этой половине сезона очень велики: театр активно работает по своему главному направлению – показывает большое количество спектаклей, также мы принимали несколько спектаклей в рамках фестиваля «Маршак», плюс идут «Пунктир» и огромный «Мандельштамфест». Тяжеловато. Но все равно фестиваль оставил после себя ощущение очень хорошего, светлого дела, события не провинциального масштаба, что, кстати говоря, отмечали все гости, побывавшие на «Мандельштамфесте». Я считаю этот проект, конечно же, успешным. Вернуться к нему нужно, но делать его ежегодно нам тяжеловато. Поэтому пока мое предложение состоит в том, чтобы этот фестиваль проводился, как, например, Чеховский фестиваль, раз в два года.

Читайте впечатления актрисы Светланы Крючковой о поэтическом Воронеже ЗДЕСЬ

И наконец, «Пунктир». Он пришелся на очень нелегкий период в финансово-экономическом плане. Поскольку проект международный и связан с платежами в валюте, а рубль настолько подешевел, что в рублевом исчислении стоимость проекта росла месяц от месяца. Если бы такого ощутимого падения рубля не происходило, наверное, мы бы еще шире использовали полученные возможности. Но, как и все наши проекты, «Пунктир» был организационно, технически и финансово проведен безукоризненно.

Мы слышали от многих людей, которые реально живут и стремятся жить полной, интересной и разнообразной культурной жизнью в нашем городе, что то, что дает им проект «Пунктир» – превосходит любые смелые ожидания. Не выезжая из Воронежа, можно увидеть спектакли режиссеров мирового уровня, спектакли, на которые не попасть в Москве. У нас был замечательный состав участников этой части проекта «Пунктир»: Студия театрального искусства, Театр Мено Фортас и Театр Оскараса Коршуноваса. Они показали абсолютно разные по жанру, по стилю, по режиссерскому почерку вещи – и, тем не менее, все они великолепно вписались в пространство Камерного театра, раскрыли какие-то грани и возможности этого пространства, наверняка сделали этот театральный сезон незабываемым – конечно, для тех, кто интересовался, для тех, кто ходил, для тех, кто все это видел.

У нас в последнее время о культуре, о фестивалях, о творческих событиях очень много рассуждают люди, просто на них не присутствовавшие – по слухам, причем чаще всего по малопроверенным и необъективным, строятся какие-то суждения, выносятся оценки. Это смешно и несерьезно. Естественно, дискутировать о содержании, о смысле, о масштабе того или иного культурного события можно только с людьми, которые в полной мере с этим событием знакомы. Мне как организатору, как устроителю остро не хватает интересных, глубоких, аналитических итоговых материалов по тому же, скажем, «Мандельштамфесту». Но для этого нужен человек, который действительно эти три с половиной дня жил вместе с нами в театре, побывал на всех 20 мероприятиях, которые за это время здесь прошли, видел участников, общался с ними, чувствовал «дыхание» зала, видел реакцию публики и так далее. Если это кому-то удалось, если кто-то такой информацией располагает, я с огромным удовольствием выслушаю самые разные мнения. Так же, как, если у нас еще остались люди, способные рецензировать спектакль – писать рецензию, считывать театральный текст, правильным образом на основе считывания этого театрального текста строить свое к нему отношение и высказывать его в профессиональных терминах – я бы с огромным удовольствием почитал местные рецензии на спектакли Женовача, Някрошюса и Коршуноваса.

Дальнейшее развитие «Пунктира» целиком и полностью зависит от будущих экономических и финансовых условий. На сегодняшний день средств для продолжения проекта нет. Если мы получим эти средства в следующем финансовом году – то есть в 2016 – мы с удовольствием продолжим. Все, кто побывал у нас, уезжали, во-первых, впечатленные самим зданием театра и его возможностями, во-вторых, командой, с которой они здесь столкнулись – техниками, административными работниками. Все участники готовы приехать снова и, конечно же, эта информация – наша репутация, которая, я надеюсь, сейчас будет расти и укрепляться. Будет много желающих приехать к нам – были бы средства. Потому что сегодня делать эти проекты окупаемыми можно только в том случае, если устанавливать цену билета в районе 5 тыс. рублей. В противном случае необходима либо спонсорская, либо бюджетная поддержка.

– Несколько фестивальных проектов проводит дирекция Платоновского фестиваля и Камерный театр. У некоторых журналистов и представителей культурного сообщества возникает недовольство по этому поводу. Например, можно вспомнить реакцию отдельных людей на ситуацию, когда проекты и Камерного театра, и дирекции Платоновского фестиваля получили гранты областного правительства.

Читайте о грантах облправительства в области культуры ЗДЕСЬ

– Мне кажется, что во всех этих рассуждениях присутствует субъективный и личностный аспект. Ведь негативную информацию об этом распространяют не очень компетентные люди, которые просто относятся к тому, что делаю я, и ко мне лично без симпатии – ну, не нравится им Бычков. И поэтому им неважно, что Бычков ни к каким деньгам, кроме бюджета Камерного театра, который я возглавляю как единоличный руководитель, впрямую не имеет отношения. В дирекции Платоновского фестиваля есть отдельная бухгалтерия, давным-давно есть самостоятельный директор, моя задача там чисто идеологическая – я занимаюсь программой. Естественно, пытаюсь вписывать ее в рамки тех финансов, которые нам даны, и, естественно, своим авторитетом пытаюсь дополнительно привлечь к фестивалю уважаемых и интересующихся культурой капитанов воронежского бизнеса. Но остальным я не занимаюсь. Я для этого и уходил в свое время – не для того, чтобы спрятаться в тень, а для того, чтобы попытаться сохранить хотя бы часть своего времени в творческих интересах. Ведь я прежде всего режиссер.

Смешная история с чьим-то недовольством по поводу распределения этих грантов. Двенадцать уважаемых людей из самых разных учреждений культуры, у каждого из которых по одному голосу, рассмотрели список дел и решили, имеет ли смысл потратить грант на то, на что попросила дирекция Платоновского фестиваля – а именно на то, чтобы в день открытия фестиваля «Маршак» сотни и сотни детей увидели интересное, впечатляющее зрелище, коим является видеомэппинг, определенного содержания, связанное с Маршаком и с миром детских сказок. Нужен такой праздник, знаменующий старт фестиваля? Все решили, что да. И эти деньги в стопроцентном объеме через бухгалтерию Платоновского фестиваля отправились компании, которая занималась разработкой и созданием этого видеоконтента, затем технической подготовкой и, собственно говоря, выполнением проекта. Я в числе других голосовал за этот проект.

Фоторепортаж о видеомэппинге «Маршак» смотрите ЗДЕСЬ

Все очень просто. Никто же не написал: «Вот посмотрите: отказались от такого-то и такого-то чудесного, замечательного и прекрасного проекта и отдали грант вот этому». То есть не проекты плохи, а то, что они как-то связаны с Бычковым. К каждому проекту приложена смета – с ней можно было ознакомиться на сайте департамента культуры, – и там видно, на что идут деньги. Существует очень много проектов, у которых одна из статей финансирования – это заработная плата сотрудников-участников проекта. В нашем случае не так: никто из дирекции Платоновского фестиваля ни копейки не получил от этого гранта. Я – уж тем более. Целиком и полностью грант ушел в компанию, делавшую видеомэппинг.

Теперь о том, какому проекту присудили второй грант. Уже второй год под руководством Камиля Тукаева Камерный театр раз в месяц приглашает ведущих российских театральных критиков и театроведов для того, чтобы они просвещали нас в том, каков сегодняшний мировой театр. Это открытые бесплатные мероприятия, на которые может прийти любой желающий, что и происходит. Туда ходят люди разного возраста, разного уровня образования – нужно просто записаться. Ни один из тех людей, которые возмущались самим фактом получения Камерным театром гранта, ни на одной из этих лекций не был. Этим так называемым «специалистам по культуре» неинтересно, что думают Джон Фридман, Павел Руднев, Дина Годер, Алла Шендерова, Алена Карась, Глеб Ситковский о том или ином аспекте сегодняшнего театра. Зачем? Гораздо интереснее заниматься скандалами и провокациями. Зачем вникать в содержание проекта? Может быть, кто-то сказал бы: «Вы знаете, уровень лекций потому-то и потому-то, на мой взгляд, мог бы быть…» – но об этом же речь не идет.

Тезисы искусствоведа Павла Руднева о современном российском театре читайте ЗДЕСЬ 

Этот проект предельно прост и понятен. В его смете только две статьи расходов: проезд «Москва-Воронеж-Москва» или «Петербург-Воронеж-Петербург» и гонорар лектору. Гонорар стабильный, небольшой, для всех одинаковый, давным-давно установленный. Такие условия абсолютно соответствуют тому, что принято в театральной России, это не наше ноу-хау, лекции проходят везде. Однако из представителей пишущей братии на этих лекциях я вижу единиц и далеко не регулярно.

Вопрос, почему кто-то отреагировал так «возбужденно», на самом деле не стоит разбора, потому что в основе своей не содержит ничего сущностного: ни нравственного, ни творческого. Это просто мелкое пакостничество – и все.

– Возможно ли создание в Воронеже единой фестивальной дирекции, в которую входили бы все фестивали – в том числе, например, «Джазовая провинция», «Чернозем», «Игрушка-говорушка» и другие? Есть ли вообще смысл в таком объединении?

– Я не знаю ответа в теории, но у меня действительно немалый и, наверное, самый большой в этом городе практический опыт в реализации крупных культурных проектов. Я точно понимаю, что такая институция, как дирекция Платоновского фестиваля, расширять объем своей работы дальше не может. Сложившаяся сейчас нагрузка – организация и проведение Платоновского фестиваля, фестиваля «Маршак» и Рождественского благотворительного вечера – это максимум нагрузки, которую существующая структура способна без ущерба для качества реализовывать. В результате мы делаем штучную эксклюзивную программу на каждое из этих трех мероприятий и пытаемся ее четко реализовать.

Другое мнение о фестивальной среде Воронежа от арт-менеджера Дмитрия Большакова читайте ЗДЕСЬ 

Объединение, оптимизация, которая сейчас в разных сферах модна, приведет только к одному – к потере качества, к тому, что у нас вместо изделий ручной работы будут выходить изделия штампованные. Можно превратить все в набор нехитрых алгоритмов, посадить людей и запустить эту машину. Но мы производим на сегодняшний день не конвейерный продукт, а продукт эксклюзивный. Поэтому, если говорить о дирекции Платоновского фестиваля, то я считаю, что ее полномочия и нагрузку расширять ни в коем случае нельзя.

Мне кажется, с «Джазовой провинцией» все в порядке, если говорить о каких-то других фестивалях – это вопрос профессионализма и самоотверженности людей, которые готовы этим заниматься. Потому что, как бы это ни казалось со стороны, но то, чем мы занимаемся – очень тяжелая, изнурительная и ответственная работа.

Интервью организатора «Джазовой провинции» Александра Лукинова читайте ЗДЕСЬ

– У многих театральных режиссеров и педагогов складываются тесные взаимоотношения со своими курсами, и на основе этих курсов потом возникают студии и театры. Планируете ли вы более плотную работу со своим курсом после выпуска?

– Вообще сама идея посвятить часть времени преподаванию и набрать курс как раз была продиктована необходимостью пополнения труппы Камерного театра. Театр как раз переехал в новое здание, расширились наши возможности, а круг артистов, которые с нами постоянно работают, очень небольшой. И я подумал о том, что надо воспитать собственную команду. Хотя жизнь от каких-то возвышенно-теоретических планов довольно быстро опустила меня на землю – в том смысле, что конкурс, который был на вступительных экзаменах, и уровень абитуриентов, с которым я столкнулся, был далек от моих ожиданий. Видимо, профессия артиста давным-давно потеряла свой престиж в общественном мнении, и академия искусств не привлекает тысячи желающих отдать себя сцене.

– Как сейчас происходит ваше взаимодействие со студентами? Как часто вы с ними встречаетесь? Ведете ли вы какие-то предметы постоянно?

– Я не называюсь условным руководителем мастерской, я преподаю. Вместе со мной на курсе работают профессор Виолетта Владимировна Тополага – очень опытный педагог, воспитавший много поколений артистов, в том числе и работающих в Камерном театре, и Юрий Васильевич Овчинников – заслуженный артист России, один из самых опытных и высокопрофессиональных воронежских мастеров сцены.

Сейчас, как и предполагается по плану обучения второго курса, мы занимаемся отрывками. В этих отрывках или небольших произведениях заняты два, три, четыре студента, и, соответственно, у каждого из преподавателей несколько таких отрывков. В частности, я два раза в неделю репетирую с ребятами. Где-то раз в месяц-полтора мы смотрим вместе с педагогами промежуточные этапы работы друг друга, и подходит время, когда мы будем отбирать работы в программу экзамена, который состоится в середине января.

– Не хотите ли вы вывести студентов за рамки вуза и показать их воронежцам? Ваши студенты, например, уже принимают участие в спектаклях Камерного театра.

– Так случилось, что уже на первом году обучения ребята с моего курса стали репетировать, а затем вошли в состав спектакля «Борис Годунов». Пять мальчиков с тех пор работают на сцене наравне с другими артистами – справляются, надо сказать, со сложным рисунком роли. Один из них также играет небольшую роль в спектакле «Трамвай "Желание"», еще один получил небольшую роль в пьесе «Дядя Ваня», которая сейчас репетируется и скоро выйдет. Так что да, их практическая работа на сцене уже идет вовсю.

Интервью Михаила Бычкова о премьере «Бориса Годунова» читайте ЗДЕСЬ

Помимо этого, многие ребята с моего курса работают в театре в команде, обслуживающей зрителей – то есть в гардеробе, продавая программки, на контроле и так далее. Это не волонтерство, это их возможность вечером после занятий немного заработать. Они за каждый свой выход на работу получают деньги – у кого-то получается чаще выходить, у кого-то меньше, но почти все они бывают в театре по вечерам. И это очень полезно. Они узнают театр изнутри, участвуют в некоем театральном ритуале. Естественно, они много раз видели все спектакли и посещают другие события, которые происходят в наших стенах: фестивальные мероприятия, лекции в рамках нашего проекта «Лекция в театре» и так далее.

– Изменилось ли что-то в вашей работе со студентами со сменой руководства вуза, с отъездом Эдуарда Боякова?

– Эдуард Бояков никогда никаким образом не влиял на то, что происходит на курсе и как проходит обучение. Его роль состояла в том, что он пригласил меня в академию искусств, создал элементарные условия, которые для меня были приемлемы, и позволил этому процессу стартовать. А дальше никогда и нигде мы его влияния не ощущали, поэтому его отъезд непосредственно на жизнь курса и обучение прямого влияния не оказал. Другое дело: мы значительную часть работы со студентами проводили в здании Мариинской гимназии, а после отъезда Боякова оно почти год простояло пустым и никак не используемым. Но это связано просто с неумением людей продуктивно достигать простейших результатов. Я знаю, что и руководство департамента культуры не против, чтобы часть помещений Мариинской гимназии использовала академия, и руководство академии заинтересовано, чтобы часть помещений Мариинской гимназии использовать – но, тем не менее, этот процесс никак не начнется. Такой вот удивительный парадокс. Поэтому сейчас наш курс репетирует, в основном, в Камерном театре.

О судьбе здания Мариинской гимназии читайте ЗДЕСЬ