Никас Сафронов открыл свою выставку «Избранное» в музее имени Крамского в четверг, 10 августа. Что его вдохновляет на творчество, кого он ценит из коллег, зачем ему три мастерских и остров в Эстонии – в подборке РИА «Воронеж».
О выставке
– Я привез в Воронеж, на мой взгляд, все самое лучшее. Хочу обкатать выставку «Избранное» перед зарубежными экспозициями. Если тебя признали на родине, то признают везде. В России самая циничная и самая строгая публика. Стинг как-то приехал в свой район в Лондоне, его там освистали. Нет пророка в своем отечестве. Но если ты получил это признание, оно дорогого стоит. Только что у меня Третьяковка купила картину, Русский музей две работы через спонсоров приобрел. В Эрмитаже есть расписанный мной фарфор. Планирую написать каноническую икону чудотворца Митрофана Воронежского и подарить ее городу Воронежу.
О технике рисования
– В театрах я был художником-бутафором. Вообще работаю в разных техниках: в графике, в масляной живописи, в иконописи. Мне все интересно. Зарабатываю на портретах. У меня три мастерских: в одной пишу портреты, в другой – символизм, в третьей – Dream Vision. Dream vision – это мой собственный стиль, это фантазийные «размытые» картины, которые человек видит перед пробуждением. Как оценить искусство? Чем-то мы восхищаемся, это гениально. Что-то нравится, это талантливо. Если автор начинает объяснять и говорить: «Вы ничего не понимаете», скорее всего, это бездарно, это жульничество.
О страховке
– Привезенная в Воронеж выставка застрахована. Кроме того, я страхую глаза и пальцы. Как раз сейчас у меня с пальцами небольшие проблемы. И вот-вот английская страховая компания должна мне выплатить 9 млн рублей. Отечественные компании меня не страхуют. А британцы не отказывают. Правда, они не страхуют человека, если у него нет недвижимости. Но у меня в Эстонии есть остров. И это мне помогло.
О Воронеже
– Меня Воронеж всегда встречает тепло. Я Воронеж очень люблю – когда-то в юности, будучи студентом, где-то в начале 80-х, я приезжал в ваш город покупать дипломат. Он был пластмассовый. Тогда это было очень модно. Мы пришли в магазин, там не было дипломатов, мы пошли к директору, и нам выделили дипломат. Как я с ним щеголял – носил в нем краски и холсты! Живопись после этого мне казалась какой-то особенной. Это обычный случай. Но я запомнил, как Воронеж проявил ко мне уважение, открыл для меня свое сердце. И Воронеж стал для меня знаковым городом. Кажется, что и люди у вас замечательные, творческие, душевные.
О современном искусстве
– Есть и хорошие профессиональные работы, есть и что-то от лукавого. Могут набросать на холст краски или прибить свои причинные места к брусчатке и тем самым заявить о себе. Или могут пойти в храм, покричать там и получить премию Кандинского и уехать сниматься в Голливуде. На мой взгляд, должны быть холст, масло и мысли. А в каком направлении работаешь – кубизм, сюрреализм, абстракция – не имеет значения. Главное – профессионализм. У России большой опыт художественной школы – от Айвазовского до Серова, которые актуальны и по сей день. Если ты сказал новое слово в искусстве, что-то открыл и показал в своем творчестве, как Эдуард Мане в свое время, это интересно. А если это всего лишь бред сивой кобылы, нужный, чтобы потрясти, удивить, шокировать, то это пустышка, назови ее хоть перфомансом, хоть инсталляцией. Но если у вас отняли память, но не лишили способности восприятия прекрасного, и вы вдруг очнулись, не зная имен авторов, то вы скорее всего подойдете к картине Леонардо да Винчи, а не к «Черному квадрату» или к каким-то, извините, экскрементам. Я высоко ценю творчество моего друга Саши Рукавишникова, он потомственный художник-живописец и известный скульптор.
О вдохновении
– Когда сажусь за холст, никогда не знаю, будет ли это любимая работа или так, набросок. Только через какое-то время увидишь, что работа достойная. Всегда считаю, что можно еще что-то доделать, улучшить. Самолюбования у меня нет. Я не против использования ранее наработанного материала. Я иногда цитирую мастеров прошлого – Пикассо, Дали. Это вообще характерная черта искусства XX века. Не все мои работы удачные, как и у любого художника. И у Леонардо да Винчи много картин не закончены – были и неудачные, и гениальные. Но мы по одной его «Джоконде» судим о таланте. И у Ивана Айвазовского было огромное количество проходных картин. Меня часто пытаются ущемить, доставая мои ранние работы, какого-то 1975 года, когда я еще был мальчиком. Говорят мне: «Ты такой, сякой». Но ни один человек не богат настолько, чтобы искупить свое прошлое. Мы совершенствуемся, что-то узнаем, открываем для себя что-то, идем своим путем. Иногда делаю что-то легко, просто так, а это оказывается хорошей работой. Иногда у меня руки чешутся, думаю: «Я сейчас сотворю!», но ничего не выходит. А иногда просто так садишься, и оно получается. Только время может показать, какие работы останутся в вечности. Питера Брейгеля Старшего, также известного под прозвищем «Мужицкий», современники ругали, считали сумасшедшими тех, кто покупал его картины. Потом его забыли на столетия, а в XIX веке достали и поняли, что он гений.
О первых заработках
– Когда учился на живописца в Ростове-на-Дону, не хотел жить на одну стипендию. Подрабатывал сторожем, а там же был двор, и я подметал его. Утром спал часа полтора. Потом шел в училище, потом встречался с девушкой. Так было три года. Ничего страшного не было в этом, я был молодой, здоровый. Когда был школьником, работал с товарищем два лета на пивном и на хлебном заводе. В 13 лет я заработал первые деньги. Я купил тогда себе оранжевый вельвет, заказал костюм. Хотел, чтобы все оценили. Все на меня смотрели – ученики и директор проводили меня глазами до класса. Мне никто ничего не сказал. Но я возненавидел этот оранжевый цвет, перекрасил костюм в черный цвет, он сел на два размера. Пришлось выбросить. Так вот два лета я, можно сказать, спустил в унитаз. Я всегда работал, мы не из богатой семьи, отец военный, мама медсестра.
О портретах знаменитостей
– Портреты знаменитостей – это и заказ, пишу и из своего интереса. Никому не интересен тот, кто ищет миллион, но всем интересен тот, кто его нашел. И мне интересны личности, которые состоялись. Интересно, как состоялась Софи Лорен, как возникли Энтони Хопкинс, Аль Пачино, который ко мне должен приехать в гости. Я уже в свое время успел написать рабочих, колхозниц, нищих, бродяг. Сегодня я пишу личностей – Владимира Путина, Романа Абрамовича. Людей, которые что-то полезное сделали. Володя Машков, который много снимается в Голливуде, – мой старинный товарищ. Работая для своего удовольствия, я открываю новый взгляд на известного человека. Недавно Настасья Кински приезжала на мою выставку в Историческом музее. Жила у меня двое суток, хотела еще пожить, ей в Москве понравилось. Еле спровадил ее, она заняла целый этаж.
О детях
– Рождение сына Стефана (сын от второго брака с итальянкой Франческой Вендрамин, живет с матерью в Европе) считаю своим главным достижением. Но есть и кое-что еще. Недавно в Барнауле у меня открылась выставка, на нее пришла женщина и сказала, что назовет недавно родившуюся дочку Никой – в мою честь. И она благодарила меня за мои картины. Около пятидесяти детей назвали в мою честь, считают, что это принесет им удачу.
Справка РИА «Воронеж»
Никас Степанович Сафронов родился 8 апреля 1956 года в городе Ульяновске. Помимо Никаса, в семье было еще пятеро детей. После восьмого класса средней школы отправился в Одессу продолжить обучение в Одесском мореходном училище. Но через год уехал в Ростов-на-Дону, где с 1973 по 1975 годы учился в Ростовском художественном училище.
Служил в ВС СССР. В Вильнюсе окончил Государственный художественный институт по специальности дизайнера. Также учился в МГУТУ на психологическом факультете.
С 1978 года проводит персональные выставки в разных городах России и мира. С 1992 по 1994 годы занимал пост художественного директора в крупном российском издании журнала Penthouse. С 2000 года в той же компании стал главным художников. Заслуженный художник РФ (с 2013 года). Живет и работает в России, Италии, Англии.
){kind=link}